— Тебе плохо со мной? — удивленно переспросила Магрета.
— Не помню ничего отвратительней этого путешествия. Ты все время ругаешься, помыкаешь мной и обращаешься со мной как с недоумком.
— Извини, — сказала Магрета, — но я не могу по-другому.
Она тоже налила себе полную кружку вина, повесила мех на дерево и присела рядом с Караной. Ей надо как-то подбодрить свою спутницу.
Они сидели рядом, но не разговаривали, а только пили вино. Впрочем, Карана вскоре почувствовала, что вино ударило ей в голову, и опустила кружку, А на Магрету вино, похоже, не действовало.
Внезапно Каране захотелось сделать что-нибудь приятное своей спутнице.
— Расскажи мне о себе, — попросила она Магрету. Ведь ей практически ничего не было известно о той, что ее спасла когда-то.
— А что рассказывать? У меня нет ни матери, ни отца. Я не знаю, кто я такая и откуда.
— Я тоже сирота, — подхватила Карана. — Моего отца убили ни за что, когда мне было восемь. Вскоре после этого мама сошла с ума и покончила с собой.
— У тебя хоть до восьми лет были родители, — с горечью сказала Магрета. — Ты их помнишь. А я вот вообще никого не помню. Может, меня вообще нашли в болоте! — Она налила себе вторую кружку вина и, залпом ее осушив, наполнила еще раз.
Карана замолчала, и Магрета поняла, что с грубым безразличием отнеслась к трагедии девушки.
— А кто были твои родители? — спросила она, постаравшись, чтобы вопрос прозвучал как можно дружелюбнее.
— Мама была из рода Фернов, которые жили в Готриме тысячу лет. Я унаследовала ее фамилию и все имущество. А мой отец был аркимом.
Магрета вздрогнула.
— Аркимом! — повторила она, словно испугавшись этого слова.
— Ну, на самом деле только наполовину. Его мать была из аркимов, а отец — из обыкновенных людей.
— Значит, ты родилась от смешанного брака?!
— Что ты смотришь на меня, как на чудовище?
— Да нет, я просто удивилась, — ответила Магрета.
— А откуда же, по-твоему, появляются такие способности?
— Способности появляются откуда угодно.
Магрета налила себе еще вина в кружку. «Так вот, значит, чего боится Фечанда, — подумала она. — Непредсказуемых возможностей детей от смешанных браков… Интересно, а сама Карана хоть понимает, в чем ее сила?»
— С тех пор как отец стал рассказывать мне разные истории, я ужасно заинтересовалась Арканом, — продолжила с мечтательным видом Карана, подражая грустной манере речи своего отца. — «Мы жили на Аркане, в темном, холодном, бесплодном мире, но другого у нас не было, и мы полюбили его. Не было народа, который работал бы упорнее нас или был бы изобретательнее, чем мы, и в конце концов мы превратили наш мир в цветущий сад. Города, сады — все, что бы мы ни делали своими руками, — каждая постройка и каждая вещь — все это было настоящими произведениями искусства. Мы существовали ради своего искусства и своего мастерства. Потом нашим миром завладели кароны. Мы продолжали трудиться, но уже как их рабы. Нам так и не удалось сбросить иго поработителей на Аркане. Свободу обрели только те из нас, кто попал на Сантенар. Здесь наш народ возродился. Мы возвели по всему Сантенару свои прекрасные города, и никогда еще наши творения не были восхитительнее… Но судьбой нам уготованы вечные муки. Кароны вновь предали нас! Все, что мы создали своими руками, было разрушено. Теперь мы живем в прошлом и ради прошлого и больше не вмешиваемся в дела Сантенара». Вот такая печальная участь ждала аркимов и в их собственном мире, и здесь, — добавила Карана. — Они полагают, что больше не хозяева своей судьбы.
— Я тоже, — сказала Магрета, подливая себе вина, но сразу же переменила тему: — Кстати, насчет того, что сегодня произошло, — начала она мягко. — Я хочу, чтобы ты контролировала свои действия и держала себя в руках. У тебя замечательный дар, но им надо научиться пользоваться.
— Мне страшно, — отозвалась Карана. — Я все время думаю, знает ли кто-то, кроме тебя, что я чувствительница? — Сама-то она была уверена, что об этом известно по крайней мере еще одному человеку, летописцу Лиану. А скольким он уже успел о ней рассказать?
— Скорее всего, больше никто. Я просто умею распознавать людей с твоими способностями.
Карана внезапно выпрямилась и взяла Магрету за руку.
— А как ты это делаешь? Может, ты тоже чувствительница? — Карана еще не встречала людей, похожих на себя, и перспектива увидеть себе подобного, пусть даже в лице Магреты, очень ее обрадовала.
Магрета засмеялась:
— Да нет. Я, скорее, вообще бесчувственная. — Она на мгновение замолчала, поразившись собственной попытке пошутить. Допив вино, она встала, чтобы вновь наполнить кружку, не замечая тонкой кроваво-красной струйки, стекавшей у нее по подбородку.
— Ты рассказывала мне о себе, — напомнила ей Карана.
— Мои родители умерли, когда я только родилась, и я даже не знаю, как их звали. Знаю только, что я никому не была нужна.
Она снова замолчала, пошатнулась и уронила мех с вином, которое выплеснулось пурпурной струей в свете костра и зашипело, попав на раскаленные камни. Магрета бессмысленно рассмеялась и, споткнувшись о полено, упала на землю, так что Каране пришлось помочь ей подняться на ноги. Вино ударило Магрете в голову. Уже не контролируя себя, она обняла Карану и расплакалась.
— Ты просто не можешь себе представить, как мне хочется узнать, кто я такая и откуда! Я знаю только, что, когда родители умерли, я никому не была нужна и меня взяла к себе Феламора…
Карана оцепенела от ужаса.
А Магрета, будучи не в состоянии понять, что проговорилась, продолжала:
— Я ведь даже не из ее народа… Но, кроме нее, никто не хотел обо мне позаботиться… Она воспитала меня и дала мне такое образование, каким мало кто может похвастаться… Но я так и не полюбила ее. Она жестокая, властная и суровая! Никому не пожелаешь госпожи, похожей на Феламору! Ей ничем не угодить!.. Но я стараюсь!.. Ведь я должна отплатить ей за то, что она для меня сделала!
Карану так потрясло пьяное признание Магреты, что она не стала ее больше слушать. Так значит, Фечанда на самом деле Феламора, загадочная предводительница феллемов! О ней говорилось во всех сказаниях, но вот уже много сотен лет никто ее не видел.
Очень скоро Магрета осела на землю, закрыла глаза и погрузилась в сон. Карана накрыла ее одеялом и залезла в спальный мешок, хотя сон к ней не шел. Она оказалась втянутой в дела сильных мира сего, Феламоры и Иггура, для которых простые люди лишь пешки на шахматной доске. Как же ей теперь постоять за себя? Чем больше она об этом думала, тем хуже ей становилось.
Магрета проснулась от яркого солнечного света, попыталась встать на ноги, но ее виски пронзила такая боль, что она не выдержала и вскрикнула.
