Вистан, директор Школы, маленький человечек, не уступавший безобразием легендарному Шутдару, всегда недолюбливал Лиана. Сейчас он стоял прямо перед ним, уставившись на юношу выпученными желтыми глазами, выделяющимися на его уродливом лице, как гнойные прыщи.
— Прекрасное выступление, — просипел он. — Но в тексте, который ты мне показывал, не содержится доказательств его правдивости.
— Я оставил их у себя, — ответил Лиан, судорожно прижимая к груди несколько листов бумаги.
Вистан протянул костлявую руку. В душе Лиана затеплился слабый огонек надежды.
— Они являются свидетельством того, что все было именно так, — дрожащим голосом проговорил он.
Вистан вперился в оказавшиеся у него в руке документы. Первый лист был несколько раз согнут и проколот смертоносной спицей. Хмурое лицо Вистана стало еще мрачнее.
— Так, значит, это правда, — проговорил он, тяжело вздохнув. — Ты даже не представляешь, какой страшный секрет ты раскрыл. Впрочем, молчи! Ни слова больше!
У Лиана так дрожали колени, что он с трудом держался на ногах. Вистан же погрузился в тяжелые раздумья. Сказание было замечательным, но его содержание грозило погубить все то, ради чего он трудился столько лет. И все же ему пришлось подчиниться решению совета мастеров-летописцев, которые, дружно издав торжествующий возглас, ринулись к Лиану и подняли его на руки. Под восторженные крики Лиана пронесли вокруг помоста. Присутствующие смеялись, выкрикивали приветствия и подбрасывали в воздух шапки. Такого триумфа никто не помнил. Вистан неохотно последовал за ликовавшей толпой.
Возле дверей Лиан снова заметил рыжеволосую девушку, которая не сводила с него глаз. Она попыталась пробиться к нему сквозь толпу, и опять у него возникло странное ощущение, словно их мысли соприкоснулись. Кто же она такая? На Выпускные Испытания посторонние не допускались, а она явно не училась в Школе Преданий, так как Лиан видел ее сегодня впервые.
Девушка уже почти пробралась к Лиану, и он почувствовал сладкий аромат листьев лимонного дерева, исходивший от ее волос, но тут ее оттеснила толпа. Он успел заметить движение ее губ, и у него в мозгу прозвучал вопрос: «Кто же убил девушку?» Потом лицо рыжеволосой незнакомки исчезло в толпе, которая с ликующими возгласами вынесла Лиана на улицу.
Поздним вечером, когда Лиан нетвердой походкой возвращался домой по мощенным крупным камнем улицам Чантхеда, безмолвный вопрос рыжеволосой девушки снова всплыл у него в голове, несмотря на дурманившие его винные пары. Лиан и сам никак не мог понять, почему девушка-калека внезапно покончила с собой. Кто же сумел незамеченным проникнуть в развалины башни и умертвить несчастную?! В душу Лиана запало сомнение, от которого ему теперь было не избавиться. Что если девушке стала известна какая-то тайна, настолько страшная, что ее пришлось убить, чтобы она молчала? Если все так и было, Лиан сможет написать на этой основе еще более интересное сказание, которое станет новым Великим Сказанием! А ведь последнее из Великих Сказаний было сложено сотни лет тому назад! Если бы Лиан сумел это сделать, он вошел бы в число величайших летописцев всех времен и народов! Юноша внезапно почувствовал, что ему этого ужасно хочется, и он забыл о предостережении Вистана.
— Смотри! — крикнула вдруг, показывая на светила, встававшие над горизонтом, Тандива, высокая симпатичная девушка, которая тоже училась в Школе Преданий и дружила с Лианом. — Новая звезда! Это знамение! Будь уверен, тебе суждено стать великим сказителем!
Лиан посмотрел туда, куда она показывала. На самом деле, над горизонтом появилась не просто звезда, а туманность совершенно определенной формы. Лиан даже остановился, созерцая это неизвестно откуда взявшееся на ночном небе темно-красное пятно, похожее на маленького паука. Был теплый летний вечер, но Лиан внезапно почувствовал дрожь.
— Да, это знамение, — пробормотал он. — Только вот что именно оно предвещает?.. Пожалуй, мне пора спать…
— Я пойду с тобой, — сказала Тандива, прижалась к нему и тряхнула головой, окутав его водопадом темных волос.
Незадолго до рассвета Лиан проснулся от ужасной мысли. Пробуждение было столь неожиданным, что он свалился с кровати. Неожиданно все представилось ему невероятно очевидным. Как же он этого не понял раньше! Девушку из его сказания кто-то убил, и якобы написанное ею письмо, на которое он опирался в своей работе, вполне могло оказаться чьей-то подделкой. Если все действительно случилось так, на дальнейшей карьере Лиана можно было поставить крест. На Сантенаре не было звания почетнее звания летописца, но те, кто своим легковерием позорил его, становились объектом всеобщего презрения.
Тандива вздохнула во сне и свернулась калачиком под одеялом. Лиан осторожно поднялся с пола, закутался во второе одеяло, подошел к окну и, зябко поеживаясь, выглянул на улицу. Новая туманность стояла уже высоко над горизонтом. Теперь она казалась крупнее, чем раньше, и была хорошо видна на ночном небе. Внезапно Лиану пришло в голову, что своей формой она напоминает отнюдь не безобидного паучка, а смертоносного скорпиона.
Что же ждало его в будущем: слава или позор? Несмотря ни на что, он должен докопаться до правды и узнать, кто и почему убил девушку! Нелегкая задача, если вспомнить о тысячелетиях, прошедших с того момента!
2
Незадачливый летописец
Пока Лиан спал, Вистан трудился у себя в кабинете. Наконец он выглянул в коридор. Начальник стражи Школы Преданий, пожилой жизнерадостный здоровяк в красной форменной юбочке, с густой курчавой шевелюрой и вечной ухмылкой от уха до уха, развалился в мягком кресле у дверей кабинета и что-то насвистывал, перегородив своими мускулистыми ногами половину коридора. Трудно было представить себе кого-либо более непохожего на Вистана внешне, характером и замашками.
— Иди сюда, Траск! И прикрой за собой дверь!
Траск вошел в кабинет. Он был начальником стражи Школы столько же времени, сколько Вистан был ее директором, — уже лет тридцать. Да, не будь традиций, не было бы и самой Школы! За последнее столетие, как и за все пять веков ее существования, в ней почти ничего не изменилось!
Вистан уселся за письменный стол из черного дерева размером с двуспальную кровать и принялся копаться в ящиках. Лысая голова директора то исчезала из виду, то вновь появлялась, когда он извлекал из ящиков пачки бумаг и выкладывал их на стол.
— Никто не должен знать о том, что мы сегодня будем делать. Ты понимаешь почему?
— Конечно, — ответил Траск, с сочувствием глядя с высоты своего роста на маленького неказистого Вистана. — Я ведь тоже был на Выпускных Испытаниях!
— Все еще хуже, чем кажется. Теперь мне ясно, что та несчастная девушка написала правду.
Однако Траска продолжали терзать сомнения:
— Почему же тогда об этом документе столько времени ничего не было известно?
— Вокруг рухнувшей башни погибло столько народу, что мертвецов хоронили несколько дней, и письмо девушки нашли не сразу. Потом летописец, удостоверивший его подлинность, утонул по пути домой, переправляясь через разлившуюся реку. Сумку с бумагами девушки вытащили из воды, а позднее о них просто забыли.
