Он поднес Лиану ко рту лезвие ножа и попытался разжать ему зубы.
— Будь умницей! Скажи «А»! — прошипел он.
12
Туллинская корчма
Лиану никогда еще не было так страшно. Он лихорадочно шарил по земле и наконец нащупал горлышко своей кожаной фляги. Лиан попытался стукнуть ею Турля по затылку, но тот как раз поднял голову и получил флягой по носу. От удара фляга лопнула и на них вылилась ледяная вода, на мгновение ослепившая Турля. Лиан выбил у него нож, повалил на землю и прижал валявшимся рядом тяжелым бревном. Турль хрипел, пытаясь набрать в грудь воздуха, пока Лиан связывал ему руки кожаным ремнем от фляги.
Вдруг Турль засучил ногами и завизжал:
— Сгони его! Сгони!
Лиан поставил ногу на бревно, чтобы Турль особо не дергался, и подбросил в огонь хвороста.
— Кого согнать? — поинтересовался он, разглядывая своего противника с интересом летописца, собирающего материал для нового сказания.
Костер разгорелся, и в его неверном свете Лиан увидел огромного волосатого паука, вылезшего из бревна и ползущего вверх по шее Турля.
— Не волнуйся, это всего лишь ядовитый паук! — сказал Лиан, когда огромное насекомое подползло к дряблым слюнявым губам Турля.
— Убей его! — завопил Турль, лихорадочно мотая головой.
— По-моему, тут кое-кто собирался убить меня, — заметил Лиан с вполне объяснимым злорадством. — На твоем месте я бы не дергался. Один укус этой малютки, и тебе крышка.
Турль замер. Лиан взял из огня головешку. Поднеся ее к лицу Турля, он обнаружил, что паук не только волосат, но еще и увешан гроздьями паучат, цеплявшихся за бока и брюхо своей мамочки. Паук метнулся по щеке Турля, присел у него под глазом, угрожающе подняв в воздух передние лапы, и потом прыгнул Турлю прямо на глаз. Лиана передернуло. Паук был действительно отвратительный. Турль сжался в комок, потом дернулся, и паук прыгнул ему на лоб, где Лиан и прихлопнул его рваной кожаной фляжкой. Паучата прыснули во все стороны, прячась в волосах Турля, забиваясь ему в нос и в уши. Турль пронзительно визжал до тех пор, пока Лиан не плеснул ему в лицо остатки воды, смыв со лба раздавленного паука.
Лиан не был жесток от природы, и все это ему уже изрядно надоело. Он подтащил Турля к лошади и перекинул его как мешок, через седло. Турль извивался, пытаясь потереть себе плечом ухо, в котором кишели паучата. Лиан огрел лошадь по крупу, она взбрыкнула, чуть не дав Лиану сдачи копытами, и поскакала вниз по склону, унося на спине Турля, чьи вопли еще долго доносились до Лиана, следившего за лошадью при свете луны, пока она не исчезла из виду. Вернувшись к костру, Лиан почувствовал, что у него подгибаются колени. Он был крайне удивлен, что вышел победителем из этой схватки, и даже не верил, что она произошла наяву, ведь единственными стычками, в которых он до этого участвовал, были драки на школьном дворе, в которых он к тому же часто оказывался побежденным.
Лиан перенес свой лагерь подальше от места недавней борьбы и хотел было заварить чаю, но вспомнил, что у него теперь нет даже фляги, выругался и залез в спальный мешок. Ворочаясь на каменистой земле, он не раз с нежностью подумал о своем мягком матрасе в Чантхеде, а от одной мысли о пауке, сидевшем у Турля на глазу, его била дрожь.
Наконец Лиан заснул. Ему приснились сцены недавней схватки, отрывки из каких-то Преданий и его собственные романтические фантазии, где он всегда совершал самые невероятные подвиги и бросал вызов всем опасностям, был отважным и ловким защитником слабых, настоящим героем, которого будут приветствовать на улицах Туркада восторженные толпы.
Лиана так увлекли видения своего блестящего будущего, что он забыл о поручении Вистана и всерьез задумался о том как его выполнить, только проснувшись на заре, вспоминая о своих ночных видениях со смехом и сожалея, что это был всего лишь сон. Он сходил с котелком на речку, а потом за кружкой чая стал писать свой дневник, что он обычно делал по утрам. Лишь описав все события предыдущего дня, он стал размышлять о том, что сказал ему Вистан.
Лиан даже не был уверен, должен ли он всерьез воспринимать данное ему поручение. Почему Вистан выбрал именно его? Лиан хорошо знал свои недостатки и понимал, что неуклюж и неопытен во всем, что не касается Преданий и сказаний. Нет, Вистан явно что-то против него замышлял! А может быть, ни Зеркала, ни похитительницы вообще не существовало? По крайней мере, в Преданиях не упоминалось ни о каких зеркалах.
Охваченный внезапным беспокойством, Лиан вытащил кошелек, развязал шнурки и высыпал его содержимое на землю. Там были настоящие золотые и серебряные монеты. Целое небольшое состояние! А в рекомендательных документах, врученных ему Вистаном, его способности и умения были описаны беспристрастно, хотя и сухо. Конечно, у директора Школы Преданий было много пороков, но жадность, судя по всему, не входила в их число.
Значит, и поручение ему следовало воспринимать всерьез. Но зачем же похитительнице, умудрившейся преодолеть с Зеркалом половину Мельдорина, внезапно потребовался провожатый?! Тем более такой, как он! Что-то тут было не так. Лиан даже не рассматривал вариант, что Карана могла украсть Зеркало не для Мендарка, а для кого-то другого.
И все же каждый молодой летописец нуждался в богатом покровителе, если он не хотел превратиться в презираемого всеми бродячего сказителя, этакого трубадура, или, как он сам часто шутил, «дуротруба». Мендарк был очень стар, очень богат и очень влиятелен. Кто лучше Мендарка мог бы помочь Лиану в поисках интересующих его материалов? И потом, очевидно, у Мендарка нашлась бы интересная работа для летописца. Для него, дзаинянина, оказавшегося в полном одиночестве во враждебном мире, такой покровитель был необходим.
По-настоящему же во всей этой истории Лиана интересовало только Зеркало. Любая старинная вещь, похищенная с риском для жизни, сама по себе заслуживала внимания а старинная вещь, не упоминающаяся ни в одном из Преданий, вызывала у Лиана жгучий интерес. Чтобы познакомиться с историей Зеркала и написать о нем сказание, он без колебаний пересек бы весь Сантенар от края до края. Внезапно Лиан заметил, что солнце уже давно взошло а он битый час описывает содержание своих снов. Если Турлю удалось освободиться и он провел всю ночь в седле, он, вероятно, уже прискакал в Чантхед и собрал себе на подмогу целую шайку разбойников. А еще больше Лиан боялся, что доберется до Туллина слишком поздно и не застанет там Карану. Как же он явится к Мендарку с пустыми руками?! Он устремился вверх по склону и до самой темноты останавливался лишь пару раз, чтобы перевести дыхание.
Оба вельма, отправившихся в Чантхед искать Карану, несмотря на свою легендарную выносливость, ужасно устали. Они не вылезали из седла, расспрашивая всех попадавшихся им путников о Каране, но девушку никто не видел. Много дней провели они в Чантхеде, без конца задавая встречным один и тот же вопрос, но все безуспешно.
— Она поехала в другую сторону, — сказала вельмиха. По представлениям ее народа она была почти хорошенькая, худая, со впалыми щеками, глубоко посаженными черными глазами, копной темных волос и тонкими, совершенно бескровными губами.
