Карана просунула в щель молоток и попыталась подтянуться. Мускулы не слушались. Лиан издал сдавленный стон. Сделав еще одну попытку, она судорожно рванулась, оказалась на выступе рядом с ним и крепко схватила его за рубашку. Она потянулась вверх, но не смогла достать веревку.
— Возьмись за веревку! — настойчиво сказала она. Лиан опасно раскачивался, не решаясь открыть глаза.
Карана почувствовала жгучую боль в груди. Она прижала его к стене, вбила клин в трещину и прикрепила к нему веревочную петлю. Ее колени чуть не подогнулись от облегчения. Нет, рано расслабляться! Скорее, пока не иссякли силы! Придерживая одной рукой Лиана, она ударила его по лицу.
— Открой глаза, проклятый идиот! — заорала она. — Достань эту чертову веревку!
Лиан сразу же схватился за веревку.
— А теперь крепко держись за нее и ни в коем случае не отпускай. Ты готов? Стой спокойно, пока я буду забираться на тебя.
— Да, — прошептал он.
Оказавшись у Лиана на плечах, она привязала конец веревки Лиана к петле и начала взбираться по веревке, сплетенной из плаща Лиана, как заправский моряк, к тому замечательному выступу под окном, к безопасности!
— Давай! — крикнула она.
Лиан попытался, но он никогда не умел лазать по веревке. Он делал слабые попытки, так что его скорее втащили наверх, чем он влез сам, а потом бесцеремонно бросили на пол. Он поднялся, пошатываясь, и прислонился к стенке. Карана пластом лежала на полу, задыхаясь, и долгое время даже не могла пошевелиться. Ее мускулы свело судорогой.
Наконец она перевернулась на живот, встала на колени и подползла к Лиану. Лицо ее было белее мела, и всю ее трясло, но чудо свершилось. Она осталась жива, и он тоже, и наконец-то они были вместе. Стоя на коленях, Карана раскрыла объятия.
— Это твой самый глупый поступок в жизни, — сказала она. — И самый смелый.
Лиан молчал. Он не находил слов, да они и не были ему нужны.
Наконец Карана шевельнулась. Ноги у нее совсем ослабели.
— Принеси мне что-нибудь поесть, Лиан, — попросила она. — Я слаба, как младенец… — Она вдруг усмехнулась, вновь обретя чувство юмора: — Или мастер-летописец! И постарайся ничего не говорить: Тензор вряд ли будет рад меня видеть.
Лиан спустился по длинным лестничным пролетам в кабинет Тензора. Тензор был чем-то занят. Поскольку Лиан полдня сюда не заходил, было вполне естественно, что он направился к стене, где были сложены свертки с едой, и к бочке, чтобы наполнить водой бутылку. Однако Тензор посмотрел на Лиана, когда тот проходил мимо, и глаза у него блеснули.
— Значит, она пришла за тобой, не так ли? Потрясающее восхождение — я преклоняюсь перед ее отвагой и сноровкой. Но ни для тебя, ни для нее нет другого пути вниз, кроме этой двери. Незачем делать из ее присутствия здесь тайну: бери открыто все, что хочешь. Но будь уверен, что я приду за тобой, когда ты мне понадобишься. — И он вновь погрузился в свою работу.
Лиан вернулся с пакетами, водой и большим одеялом.
— Он знает, что ты здесь, — сообщил он. — Говорит, что нет пути вниз.
Карана вытянулась на остатках плаща Лиана.
— Закрой дверь, — сказала девушка.
Она протянула к нему здоровую руку, и Лиан помог ей сесть. Тут она заметила амулет из нефрита, висевший у него на шее, и отпрянула как ужаленная.
— Что это? — резко спросила она.
— Амулет, который дала мне моя мать.
— О, скорее сними его. Я не могу его видеть.
Лиан спрятал его в мешочек. Эммант использовал этот амулет, чтобы заманить Карану в ловушку.
— Прости, — сказал Лиан. — Если бы он не был мне так дорог, я бы его выбросил. Но Малиена сняла с него чары.
— Я ничего не имею против того, чтобы он у тебя оставался. Просто не носи его, когда я рядом. Пожалуйста.
Карана открыла пакеты. В одном были сушеные фрукты, в другом — твердый черный хлеб, в третьем — козий сыр, который аркимы выменяли у робких лесных людей. Лиан также принес пирог, буквально лопавшийся от начинки, состоявшей из фруктов и орехов. Карана попробовала всего понемножку. Лиан передал ей бутылку с водой.
— Ты не боишься, что он сюда поднимется? — спросил юноша после того, как они покончили с едой.
Был полдень. Солнце чертило прямоугольные тени на полу. Карана положила голову Лиану на грудь. Девушка открыла глаза и уставилась в потолок.
— Я не боюсь его теперь. Я поступила правильно, и Тензор это знает.
Лиан не был в этом столь уверен, но он ничего не ответил. Они оба отводили взгляд. Как давно они не были вот так вместе! И теперь были немного смущены и скованны.
— Ты только посмотри на себя! — воскликнул Лиан. — Худая, как щепка!
— А вот грубить ни к чему! Доставь меня обратно в Готрим, и я скоро стану круглая, как яичко!
Карана попыталась встать, но мускулы у нее онемели. Она шлепнулась на спину.
— Очень сильно болит, — пожаловалась она, когда Лиан озабоченно нахмурился.
— Где болит?
— Везде. Ноги, руки, спина, голова.
Он взял ее за больную руку и попытался поднять.
— Ой! Ай! Отпусти! — Выдернув руку, она прижала ее к боку.
— Прости! В чем дело? Дай мне взглянуть на твою руку.
— Все в порядке. Оставь меня в покое, — заупрямилась она.
Карана не хотела, чтобы он увидел, как сильно она пострадала.
— Нет, не оставлю. Ты снова ворвалась в мою жизнь и теперь должна терпеть меня. Покажи твою руку. — Он опустился рядом с ней на колени.
Их взгляды встретились. «Я отталкиваю, а он не сдается, — подумала Карана. — Это новая стадия. Ну что же, так тому и быть». Она протянула руку, всю в синих и черных кровоподтеках, с кровавыми пузырями.
— Карана! — воскликнул он и, внимательно осмотрев руку, поднес к губам.
Какой он нежный! От его прикосновения по телу Караны пробежала дрожь.
— Это всего лишь одна из ран, которые я приняла за тебя, — сказала она со слабой улыбкой, — пока ты совершал легкую прогулку. И каждый из этих долгов тебе придется уплатить. О, в какое рабство ко мне ты попал! — усмехнулась она в предвкушении.
— Легкую прогулку! — возмущенно повторил Лиан. — У меня столько шрамов, что не сосчитать. Ты называешь похищение, побои, удары по голове, удушение, угрозы смерти и сбрасывание со скалы каникулами?
— Сказитель громко похваляется, но кто отличит факты от вымысла? Мне нужны доказательства. Вот, я представлю еще одно, а твоих пока не видела.
Карана откинула волосы со лба, и Лиан приложил губы к шишке.
— Я поцелую каждое доказательство — вот как я заплачу эти долги, о которых ты говоришь.
