Таллия оглядела их маленькую группу: Лилиса, покрытая кровоподтеками, с рукой на перевязи; Оссейон с бинтами на пальцах, на которых выступила кровь; Мендарк с сильным порезом на лбу. И наконец, она сама — вся в синяках, с распухшим носом.
— Давайте поедим, — сказал Пендер. — Завтра может быть хуже.
18
Грязь и кровь
После обеда Мендарк с Таллией отошли от костра, чтобы составить план.
— Тебе с Пендером нужно идти в Ганпорт, — сказал он. — Выйдите до рассвета, и поторопитесь. Будете ли вы в городе уже вечером?
— Наверно, — ответила она. — Пендер сказал, до Ганпорта около трех лиг.
— Да, но это морем, а пешком гораздо дальше.
— И все же я думаю, это возможно. Однако далековато для Пендера.
— Ничего, если сильно захочет новый бот — справится, — возразил Мендарк. — А если нет, то найди в Ганпорте кого-нибудь другого.
— Мы туда дойдем, — пообещала Таллия. — Значит, ты остаешься здесь?
— Да, у меня все еще болит нога. А как твоя?
— Теперь почти не беспокоит, — правда, в последнее время я мало ходила.
— Нет никакого шанса, что ты вернешься завтра ночью? — Заметив ее удивленный взгляд он добавил: — Поздно?
— Вряд ли. Не проси невозможного, Мендарк.
— Хорошо. Мы выставим караул у лагеря сегодня ночью, и так будет каждую следующую ночь. Итак, вот условный сигнал…
Они договорились об этом и о других вопросах, потом Мендарк продолжил:
— Если ты не вернешься на третью ночь, я буду знать, что что-то случилось. Спрячу сундуки и пойду за тобой. Что еще? У тебя есть моя печать?
Таллия кивнула.
— Пользуйся ею осторожно, — посоветовал Мендарк. — А лучше вообще не пользуйся. Что касается бота. Убедись, что он прочный. Пендер захочет купить какое-нибудь старое корыто, чтобы перевозить грузы. Главное же, чтобы бот был прочный и быстроходный.
— Вряд ли там будет продаваться много ботов — даже в таком рыбацком городе, как Ганпорт.
— Если ты предложишь хорошую цену, то найдешь их в достаточном количестве. Большие деньги сваливаются на голову раз в жизни.
Таллия и Пендер отправились в путь еще до рассвета. Лилиса помахала им на прощание и с несчастным видом вернулась к костру.
— В чем дело, девочка? — без особого интереса осведомился Мендарк.
Она выпрямилась и вытерла слезы.
— Ни в чем, — ответила она и засопела носом.
— Хорошо! Пойди-ка принеси воды, мне бы надо выпить чашку горячего чарда. — Подойдя к костру, Мендарк стал греть руки: было ветрено и холодно.
Лилиса вылила остатки вчерашнего чая из котелка для воды и замерла в нерешительности.
— Ну, в чем теперь дело?
— Я не знаю, где вода.
— Так спроси у Оссейона — он приносил воду вечером. — Лилиса старалась избегать разговоров с Оссейоном: он внушал ей страх, когда она смотрела на его лицо со шрамом и руки с татуировкой. Но теперь он казался менее сердитым, чем Мендарк.
— Поторопись! — По утрам Мендарк бывал особенно раздражительным.
Она молча пошла к их импровизированной палатке и заглянула внутрь. Костер отбрасывал на палатку танцующие тени.
— Э-э… — произнесла Лилиса.
Оссейон не пошевелился, когда уходили Таллия с Пендером, но сейчас сидел, почесывая голову. Он улыбнулся.
— Мне нужно набрать воды, но я не знаю, где ее взять, — объяснила девочка.
— Я покажу. — Он протянул забинтованную руку за сапогом. — Ой! — закричал он вдруг, глядя на пальцы.
— Что случилось? — прошептала Лилиса.
— Такая боль! Помоги мне надеть сапоги.
Она была рада чем-нибудь заняться. Гигантские сапоги были влажные и тяжелые. Их было нелегко натянуть на огромные ноги. Оссейон поднялся. Лилиса доходила ему до пояса.
— Сюда. Я нашел воду совсем близко от моря.
Небо только начинало светлеть, а внизу, в лощине, было темно, хоть глаз выколи. Лилиса с Оссейоном нашли заводь у подножия крутого склона — сюда стекались ручейки со скал. Выше и ниже этой заводи были лужицы поменьше, в основном покрытые льдом.
Лилиса наполнила ведра, потом вымыла лицо и руки ледяной водой. Оссейон взял большие ведра и вместе с девочкой стал подниматься обратно в гору. Когда они добрались до лагеря, он уселся и стал неловко снимать бинты с пальцев. Они распухли, а один, средний, был почти багровый.
Подошел Мендарк.
— Дело плохо, — сказал он после беглого осмотра. — Мне бы следовало этим заняться уже вчера. Хорошо бы, чтобы не стало хуже.
Таллия и Пендер быстро продвигались вперед, хотя тропинка была крутая и грязная. Пендер все время ныл о мозолях на своих ногах и о том, как глупо идти, когда можно плыть, а Таллия сносила все это со смирением и юмором.
Около полудня они остановились передохнуть. Несмотря на холод, Пендер был весь в поту.
— Ты станешь похож на свою тень, когда мы туда дойдем, — сказала Таллия со смешком. Она была бодра, хотя у нее все еще болела голова.
— Ничего, — хмыкнул он. — В Ганпорте полно местечек, где можно хорошо поесть.
— Откуда ты это знаешь?
— А ты разве ничего не слышала? — засмеялся он.
— Не слышала о чем?
— У меня было свое собственное суденышко, и я перевозил грузы по морю, да! А иногда доходил даже до Моря Туманов. — Пендер осушил свою кружку.
— Пошли, — сказала Таллия.
— Нажил много врагов. В основном в гильдии грузоперевозчиков в Туркаде и здесь. Там не любят, чтобы чужаки отнимали у них доходы, да! У меня были выправлены все бумаги, но мне доставались лишь те грузы, которые не брал никто другой. Вонючие шкуры; один раз — покойники; ядовитая ртуть; купоросное масло. Я не процветал, но выжил! Я был лучше многих, а стоил дешевле и иногда получал хорошие грузы — шерсть и масло. Один раз даже перевозил специи.
Пендер с Таллией поднимались по крутой тропинке, петлявшей среди поседевших сосен. Пендер тяжело дышал. Когда они добрались до вершины, он опустился на куб, вырезанный из камня.
— У меня болят ноги, — снова пожаловался он, снимая сапоги и разглядывая мозоли.
Таллия огляделась. Вокруг валялись еще каменные кубы, а за ними — сломанная колонна. Обломки придорожного храма или полустанок, построенный в более позднее время процветания.
— Тебе бы лучше их забинтовать, а то не сможешь идти, — посоветовала Таллия. — Почему бы нам не перекусить?
Она отрезала ломти хлеба, положила между ними куски солонины и сыра, сверху намазала горчицей и передала сандвич Пендеру.
