Она не ответила. Ей хотелось пойти к заводи, чтобы выкупаться и постирать одежду, которую она не снимала уже несколько дней.
Решив, что ей можно идти, Лилиса сказала:
— Мне нужно постирать. — Мендарк промолчал.
Взяв свой рюкзачок, Лилиса босиком спустилась с горы. На обратном пути она столкнулась с Оссейоном, стоявшим на высоком валуне и смотревшим на море. Два сундука были открыты, и Мендарк с трудом тащил в лесок две тяжеленные кожаные сумки. Она подошла помочь.
— Нет! — резко произнес Мендарк. — Я сам это сделаю. — Лилиса пожала плечами. Это его золото. Она заглянула в сундуки. Один уже был пустой; в другом осталось две-три сумки на дне. Она развесила свою выстиранную одежду на кустах и снова уселась у костра.
Накануне вечером Таллия ждала Пендера в «Летучей рыбе», но он не появился. Это не особенно огорчило ее. Она плотно поужинала жаренной на рашпере рыбой, посыпанной драгоценным перцем и политой лимонным соком, выпила полбокала посредственного желтого вина и легла спать. Спала она крепко и долго, а когда проснулась, голова уже не болела. Внизу она увидела Пендера, с затуманенным взором и налитыми кровью глазами — сказывалась ночь, проведенная в кабаках. Он поглощал обильный завтрак.
— Я поговорила с человеком Мендарка, — спокойно сказала Таллия. — Он со мной свяжется, если что-нибудь узнает про бот. Однако мы должны быть очень осторожны. У Иггура здесь шпионы, и один из его кораблей заходил сюда позапрошлой ночью, хотя и ненадолго.
— Да, я об этом тоже слышал. Но Иггура в городе не любят, и, думаю, наше золото лучше, чем его обещания или угрозы. Есть несколько судов, которые могут продать, но за них просят целое состояние.
— Какое примерно состояние?
— Много сотен.
— Что это за лодки?
— Первая — рыболовное судно, большое, но очень старое. Я знаю капитана. Он сломал ногу, когда грузил бочки месяца два тому назад. Ему одному не справиться, а ни сын, ни дочери не питают любви к морю. Он хотел продать судно еще до войны, но он жадный.
— Насколько жадный?
— Семьсот. Слишком много за старый бот, даже в такие времена, как сейчас, потому что в древесине — жучок.
— А другое судно?
— Второе — это старое грузовое судно, похожее на то, что когда-то было у меня, только больше. Оно не быстроходное, но прочное. Может дойти куда угодно, даже до Крандора. — Глаза Таллии блеснули при этом слове.
— Почему его продают?
— Владелец был убит в Туркаде, когда началась война. Семье приходится его продавать.
— Хм-м. И оно тебе нравится, а?
— Да, хотя цена огромная — девятьсот пятьдесят. — Таллия задумчиво потерла подбородок. Ганпорт — это не Туркад, но тем не менее Пендер процветает за счет Мендарка.
— Дорогое и тихоходное. Это не то, что нам нужно. Что-нибудь еще?
— Ничего стоящего.
Таллия провела весь день в гостинице при кабаке «Летучая рыба», сидя у себя, а когда выходила, использовала небольшую иллюзию: становилась старше, ниже и обтрепаннее.
В ту ночь ее посетил человек Мендарка — высокий худой мужчина с черной бородой и очень волосатыми руками. На нем была просторная одежда темно-коричневого цвета, перехваченная кожаным ремнем; рукава закатаны до локтя.
— Я нашел то, что вам вполне подойдет, — сказал он, — если вы не побоитесь его купить. — Человек говорил тихо, хотя дверь была надежно закрыта. Он перегнулся через стол, сверкнув передним золотым зубом. — Это прочный, вместительный и быстроходный бот. И цена очень хорошая.
— А что с ним не так? — поинтересовалась Таллия.
— Его использовали для контрабанды… определенных масел и трав. Незаконные дела. Капитана и команду казнили, владельца исключили из гильдии грузоперевозчиков, а бот конфискован начальником таможни. Его название — в черных списках всех портов Мельдорина и даже за его пределами. В прежние времена бот сожгли бы.
— Звучит идеально.
— Неприятности будут всюду, куда бы вы ни направились. Задержки, отговорки, бесконечные допросы.
— Если оно доставит нас в Зиль, все остальное не имеет значения. Кто его продает?
— Начальник гавани, от имени таможни.
— Тогда они могут выправить новые бумаги, чтобы свести до минимума неприятности. Когда я могу взглянуть на него?
— Утром. Пойдите в контору начальника гавани.
Когда вернулся Пендер и услышал новость, он был недоволен.
— «Черный опал»! Я все о нем знаю. Нет!
— Разве это не то, что нам нужно?
— Говорят, это чудесный бот, но будут такие неприятности, что оно того не стоит.
— Я собираюсь на него взглянуть утром, в семь.
— Тогда тебе бы лучше найти капитана и команду, — грубо сказал Пендер.
— Ты просто взгляни на него, Пендер.
— Ты можешь изменить название бота, но тебе никогда не избавиться от его репутации. В каждом порту, где вы остановитесь, вас будут задерживать, обыскивать, а может быть, даже продержат в караульном помещении — просто чтобы показать, что им не нравится ваш бот.
— Ну, тогда мы не будем останавливаться. Пойдем прямо в Зиль.
Пендер закатил глаза, словно восклицая: «Какой идиотизм!»
Несмотря на все уговоры, он стоял на своем.
— В таком случае тебе придется вернуть большую часть твоей платы, — холодно заметила она, отворачиваясь.
В ту ночь Таллия спала очень плохо.
Когда она направилась утром в порт, шел дождь и дул ветер. «Черный опал» был пришвартован у старого мола за таможней. Он был выкрашен черной краской, а отделан синим, красным и золотым. Переговорив с начальником гавани, Таллия взошла на борт. В это время появился Пендер, с покрасневшим лицом, запыхавшийся. Она махнула ему рукой, и он тоже поднялся на борт.
— Уж поскольку я здесь оказался, могу и взглянуть, — неискренним тоном заметил он.
Когда под непрекращающимся дождем они сошли на берег, по его глазам Таллия поняла, что «Черный опал» — очень хороший бот.
Таллия пошла в контору. Начальником гавани была миниатюрная смуглая женщина, черные волосы которой были гладко зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке.
— Цена — шестьсот теллей, — сказала она, открыв журнал и сразу же закрыв, даже не посмотрев в него. — Она была установлена таможней, а у меня есть полномочия вести переговоры. Это справедливая цена, учитывая репутацию. Если бы не это, он бы стоил в два раза дороже. Вас он интересует? Должна предупредить, что представитель Иггура уже спрашивал о нем.
— Только спрашивал?
— Возможно, у него нет разрешения идти на такие расходы. Но, конечно, через несколько дней…
