Тропинка извивалась вокруг скалы, словно дорога к сказочному замку. С обеих сторон разверзались пропасти.
— Не могу себе вообразить более неподходящего места для крепости, — сказал Лиан. — Почему было не построить ее внизу?
— Потому что это самое лучшее место для практики Тайного Искусства, — ответила Карана. — Больше ничего не имело для Бейзунеза значения.
— Но сколько сюда пришлось вложить средств?
— Бейзунез не считал денег.
Они продолжали подниматься все выше и выше.
— Карана, — задыхаясь, произнес Лиан после длительного молчания.
— Что? — спросила она.
— Помнишь, как я раньше боялся высоты? — Она крепче сжала его руку.
— Знаешь, теперь этот страх исчез. — Лиан поскользнулся и, побледнев как мел, добавил: — Ну еще, конечно, не совсем…
Она рассмеялась. И он тоже.
— Ты делаешь успехи, — подбодрила его Карана. — Не хочешь передохнуть?
— Давай пройдем еще немного.
Тропинка здесь расширялась, но сколотые ступени все же были обледенелыми и очень опасными. Падение грозило неминуемой гибелью. К полудню они поднялись на середину гранитного утеса.
— С этого поворота тропа просматривается из башни, — сказала Карана. — Придется дожидаться темноты.
Лиан не мог отвести глаз от своей любимой — так истосковался он по ней, по ее доверию и любви. Они не разжимали замерзших рук. Отсюда им открывался вид на вырезанный в гранитной скале амфитеатр. По прямой от Каркарона их отделяло расстояние, не превышавшее выстрела из лука. Вблизи крепость выглядела еще фантастичнее. Бейзунез спроектировал безобразную девятиугольную башню, все стороны которой были разные. Ее окружала невысокая стена. Больше всего Каркарон смахивал на тонущую лодку.
Башня была построена из гладкого, как стекло, темно-серого габбро с лиловым оттенком. Стены покрывали загадочные барельефы: скипетры, серпы, стеклянные сферы, опаловые шипы, напоминавшие иглы морского ежа, разбросанные по поверхности без всякой доступной пониманию логики или симметрии. Башню венчал остроконечный латунный купол, резные стрельчатые арки не прибавляли зданию ни красоты, ни изящества.
— Он и вправду был сумасшедшим, — пробормотал Лиан.
— Да, это так, даже челядинцы отказались ему служить.
— Как ему вообще удалось выстроить эту башню?
— Он нанял каменщиков и плотников внизу в долине и платил им невероятно много. Большинство строителей умерли во время работ. А после гибели Бейзунеза наша семья оказалась на грани разорения. Пять поколений моих предков выплачивали его долги, и до сих пор мы так и остаемся за чертой бедности.
— А ты не можешь продать Каркарон?
Карана посмотрела на Лиана так, словно он был таким же безумцем, как ее прадед:
— Продать землю? Землю?
Лиан поспешил переменить тему разговора:
— Почему он выбрал именно это место? Здесь крепость легко осадить даже с горсткой солдат.
— Как я уже говорила, он не принимал это в расчет. Бейзунез был ученым, он хотел больше узнать о народе каронов. С годами интерес перерос в манию. Он верил, что кароны обладают тайным знанием и это является источником их силы. Он считал, что существуют определенные очаги силы, где реальность искажается, создавая благоприятные для занятий магией условия.
— Как на скале в Катадзе, — добавил Лиан. — Недаром предки считали, что врата можно открывать лишь в определенных местах.
Карана не вдавалась в детали.
— Бейзунез думал, что самый мощный источник силы на Сантенаре расположен именно здесь, поэтому он и построил Каркарон. Я тоже знаю, что это необыкновенное место, каждый раз, приходя сюда с отцом, я ощущала потоки энергии. Даже теперь я чувствую покалывание, словно тысячи иголочек вонзаются мне в кожу и мозг. Больше нигде со мной ничего подобного не происходило.
Во второй половине дня небо затянулось тучами и начался снегопад, ветер завывал среди горных отрогов. В лица им летел колючий снег, это напоминало соляные бури в Сухом Море, только теперь вместо жары был холод.
Лиан снял варежки, чтобы потереть нос и щеки.
— А что внутри крепости? — спросил он.
— Небольшие хозяйственные постройки, амбары, водохранилище, вырезанное в скале. Нам бы следовало отравить воду, если бы мы захватили с собой яд и, вообще, были на такое способны. В башню можно пройти через двор, туда ведет задняя дверь. Это все, что я помню.
Лиан дотронулся до плеча Караны. Он понятия не имел, что она задумала.
— Хорошо! — сказал он, стараясь скрыть страх. Чем ближе подходили они к загадочной башне, тем безумнее казались ему их действия. Внезапно острая боль пронзила мозг Лиана и так же быстро отступила. Это было просто напоминанием, но оно придало ему решимости. Ничего хуже того, что с ним уже случилось, быть не могло. Им просто нечего терять.
Карана поддерживала Лиана, пока не закончился приступ. Луч коснулся ее озабоченного лица, и солнце тут же скрылось в облаках.
— Глотни-ка, — сказала она, доставая из кармана флакончик. — Но только совсем чуть-чуть, иначе уснешь.
— Что это? — подозрительно спросил Лиан.
— Маковый сироп.
— Убери, у меня должна быть ясная голова. Как мы проберемся внутрь?
— Вот план крепости. Может, Рульк и обнаружил потайной ход, но Бейзунез был хитер. Так что у нас есть шанс.
Лиан тяжело вздохнул.
— Внезапность — большое преимущество, — продолжила она бодро. — Мы дадим ему понять, что чего-то стоим.
— Хорошо, — сказал Лиан. — Но когда мы доберемся до места, я пойду первым, а ты останешься в укрытии.
Карана не нашлась что ответить. Это было совсем не похоже на Лиана. Храбрость не была его сильной чертой. Несмотря на все клятвы, у Караны снова зашевелились подозрения. Зачем он рвется идти первым? «Нет!» — мысленно произнесла она, отбросив сомнения.
Лиан понял, что означает ее молчание.
— Карана, послушай! Рульк уже искалечил меня. Но тебя я ему не отдам. Если у меня не получится…
— У тебя есть какой-то определенный план? — спросила Карана.
— Я хочу заключить с ним сделку ради твоей свободы.
— Нет, этого я не позволю! Не хочу быть костью, за которую грызутся псы.
— Все это случилось из-за моего идиотского любопытства и гордыни. Дай мне возможность искупить свои грехи.
— Знаешь, я виновата не меньше, ведь я бросила тебя в Ночной Стране, и вообще все началось с кражи Зеркала.
— Карана, скажи мне правду, — он взял ее холодную руку и притянул девушку к себе, — только не обманывай меня!
Вновь солнечный луч коснулся ее лица, и глаза Караны засияли изумрудным огнем.
