— Да, я слышала. И это сказание меня тронуло. — Вскочив на ноги, Рульк стал нервно расхаживать по комнате. Потом снова уселся и взял Магрету за руку:
— Магрета, я собираюсь вверить судьбу нашей расы тебе. Ты знаешь ужасную правду: сколько осталось каронов?
— Я думаю, что сейчас их на Аркане множество.
— Но нам было плохо на Аркане! — яростно воскликнул он. — Мы никогда не были плодовиты, как представители человеческой расы или феллемы, или даже аркимы. Аркан был враждебен к нам. Нас теперь меньше сотни, и большинству уже по сто лет.
Нас так мало! Наша надежда превратилась в кошмар — наше убежище стало нам тюрьмой. Вот почему каронам пришлось отбыть на Сантенар: мы должны были уйти с Аркана в мир, где могли бы увеличить свое число. И в первую очередь поэтому мне понадобилась флейта. Это было опасно, но стоило рискнуть, чтобы попытаться открыть Путь между мирами и вызволить каронов с Аркана.
— Но Шутдар украл флейту, — напомнила Магрета.
— И начались муки, которые терзают наш народ по сей день. Непреодолимая Преграда заточила нас здесь — Ялкару, Кандора и меня. Трех каронов было мало, чтобы возродить нашу расу, даже если бы мы с Ялкарой не были смертельными врагами.
— А почему вы враги?
— Древняя вражда между нашими семьями — но мне не хочется входить в подробности. Итак, мы попали в ловушку на Сантенаре, а большинство каронов осталось на Аркане. Они теряли потенцию и все больше отчаивались. Все, что я делал с тех пор, как прибыл на Сантенар, было направлено на одну цель — прорваться сквозь Непреодолимую Преграду и забрать сюда остальных каронов. Увеличить их число, пока не поздно, чтобы спасти мой народ.
— А в Преданиях об этом говорится иначе.
— Разумеется! Каждый диктатор, каждый тиран нуждается в противнике, чтобы отвлечь внимание от собственных недостатков. А я был идеальным врагом. Но довольно об этом. Если у тебя нет планов, скажи мне по крайней мере, какова твоя цель.
— Мое предназначение — восстановить равновесие между мирами, которое нарушил Шутдар. Правда, я не знаю, как это сделать.
Рульк вскочил со стула:
— Тогда у нас диаметрально провотиположные цели! — У него сжались кулаки так, что костяшки побелели.
— Мы не сможем работать вместе?
— Восстановление равновесия между мирами неминуемо означает конец Непреодолимой Преграды. И тогда мне никогда не отыскать Путь.
— Но пробить брешь в Непреодолимой Преграде — это ужасный риск, — возразила Магрета.
— Я это уже делал. Я знаю, как это делать.
— И это кончилось бедой.
— Незначительный изъян в моей машине, который я уже устранил. Магрета, если исчезнет Непреодолимая Преграда, я не смогу найти Аркан. Мы, кароны, стоим на краю пропасти, и только я смогу спасти свою расу. Как только я доставлю их сюда, все будет иначе. И тогда я охотно тебе помогу.
— Я не могу так рисковать, — ответила Магрета. — Зеркало мне сказало, что все обитатели бездны хлынут на Сантенар. И это будет концом человеческой расы.
— Зеркало лжет! — гневно возразил Рульк. — Это вещь аркимов, которая всегда пытается расстроить наши планы.
— Только не мне! — спокойно ответила Магрета.
— Даже тебе!
— Ну что же, я исполнена решимости. — Она встала, вздернув подбородок, спина была очень прямой. Магрета посмотрела в глаза Рульку: — Я не могу сдаться.
Последовала долгая пауза, потом Рульк сказал:
— А я не могу позволить тебе мне помешать. От этого зависит судьба моего народа.
— И моего мира! Не забудь, что я только на четверть карон!
— Но кровь каронов доминирует, и ты прежде всего — карон.
— Я троекровница. Три мира — это мои мать и отец, а четыре человеческие расы — мои дети. Как я могу купить тебе будущее за счет других?
— Это мучение! — воскликнул Рульк. — Но если ты принудишь меня сделать выбор, мне придется поставить на первое место свою расу — независимо от того, каковы мои чувства к тебе.
— А какие же чувства ко мне ты можешь питать? Ты знаешь меня всего два дня.
— Я жду тебя уже два тысячелетия. Ты показала мне шанс, которого ни у одного из нас не было прежде.
— Мне жаль, — ответила она. — Так ужасно, просто ужасно жаль…
— Тогда мы должны сразиться. — Рульк резко повернулся и вышел.
«И ты, конечно, победишь меня, потому что в глубине своего сердца я не хочу с тобой сражаться, — сказала себе Магрета. — И несмотря на все свои слова, я не могу навязать тебе свою волю».
Спустя несколько минут Рульк ворвался в комнату:
— Покажи мне его!
Очень осторожно Магрета достала Зеркало.
— Сядь рядом со мной, — сказал он. — Пусть оно повторит то, что поведало тебе.
Она повиновалась.
— А послание от Ялкары?
Это было труднее, поскольку послание было ее сокровищем, которым Магрете не хотелось ни с кем делиться. Но ведь Рульк тоже карон. И она отыскала послание Ялкары. В середине снова был этот пропуск.
— Видишь? — спросила она. — Наверное, это от того, что во мне недостаточно крови каронов.
— Зеркало лжет, — как я уже тебе говорил, а когда ему не дают лгать, что-то скрывает. Дай его сюда.
Схватив Зеркало сильными руками, Рульк вперил в него взгляд, меряясь с Зеркалом волей. Изображение Ялкары совсем померкло. Серебряная поверхность Зеркала изменилась, став золотой, потом снова серебряной, потом из него хлынул поток света, такого яркого, что Рульк вздрогнул.
— Нет! — воскликнул он. — Со мной это не пройдет!
Он высоко поднял Зеркало, руки его затряслись от напряжения, и внезапно снова появилось лицо Ялкары, а внизу — надпись, как прежде.
Но теперь в послании не было пропуска.
«Вот что ты должна сделать. Элиора, Зеркало попытается тебя обмануть, но твое право первородства этого не допустит. Надень золото, и Зеркало вынуждено будет сказать правду. Золото также защитит тебя, если ты будешь его носить. Никогда не выпускай его из рук. Никогда, никогда не позволяй использовать его иначе, потому что, если позволишь, защита будет утеряна, и золото станет так же опасно, как золото, из которого была изготовлена Золотая флейта. Не спеши. Готовься очень долго, а когда будешь готова, не забудь взять свое право первородства и посмотри на Зеркало. Оно покажет, что ты должна сделать.
Элиора, до свидания. Возможно, когда-нибудь мы встретимся, если у тебя все получится».
Яркие буквы угасли. Магрета сидела, пристально глядя на Зеркало. Она была в отчаянии от своей грубой ошибки. После всех ее раздумий и мук! Худшего решения она не могла бы принять.
