Воцарилась мирная тишина. Младенец шумно сосал материнское молоко, уютно устроившись у транкса в лапах. Лиан не сводил глаз с этой пары. Веки матери были прикрыты, но стоило Лиану пошевелиться, как он ловил на себе угрожающий взгляд.
Малыш начал сосать вторую грудь. Теперь он выглядел гораздо более сильным. Он сучил мускулистыми ножками и лениво шевелил лапкой. Вдруг малыш поднял голову, снова понюхал воздух и посмотрел прямо на Лиана. Мать издала одобрительное шипение.
Лиан представил себе, как транкс будет использовать его в качестве игрушки, давая своему детенышу урок анатомии: аккуратно вспорет ему живот и покажет малышу лакомые кусочки — печень, почки и сердце, которое все еще бьется. Юноша вообразил, какая это должно быть мука — быть съеденным заживо. Сколько времени потребуется, чтобы умереть?
Он практически калека и способен лишь с трудом ползти. Ему не убежать от этого новорожденного, уже теперь столь энергичного и опасного. Таким и надо быть младенцем, чтобы выжить в бездне. Что же касается его матери, в башне не было такого места, где бы Лиан мог от нее спрятаться.
Внезапно транкс вскочил, оторвав от груди младенца. Тот заплакал и принялся царапать мать. Транкс сделал движение плечами, и его груди исчезли под пластинами из непробиваемой кожи. Он быстро прикрепил ребенка к люльке, которую перекинул за плечи. Большие крылья изогнулись над младенцем.
Лиан вжался в стену, но транкс прошел мимо него к двери и проверил баррикаду. Он двигался с трудом — очевидно, от родов у него были разрывы. Лиан снова заметил на ногах транкса кровь.
Когда транкс подошел к двери, что-то ударилось в нее и сломался замок. Однако засов был цел. Транкс прижался к двери плечом. Таран снова ударился о дверь, раскалывая дерево. Транкса опрокинуло на бок, и он с трудом поднялся. Вид у него был совсем больной. Отойдя от двери, он направился к Лиану.
Тот отпрянул, споткнулся о матрац и упал на спину. Перевернувшись на живот, Лиан понял, что не в состоянии встать на ноги. Он попытался отползти, но внезапно в воздухе щелкнул цеп, затем один из ремней обвился вокруг ноги юноши, и шарик с шипами зацепился за шов его штанов. Транкс поднял Лиана, как пойманную на удочку рыбу.
Малыш выглянул из-за плеча матери и несколько раз пискнул. Мать и ребенок обнажили зубы.
В этот миг в дверь снова ударил таран, на этот раз сломав ее. Тех, кто им орудовал, внесло в башню, и они не сразу смогли остановиться. Отпустив Лиана, транкс предстал перед ворвавшимися в башню, как ангел мщения. Бросив таран, люди кинулись врассыпную.
Транкс резко повернулся, схватил Лиана и стал пробиваться вверх по лестнице, пыхтя под своей ношей. Лиан, болтавшийся в лапах транкса вниз головой, увидел, как в дверях появились Мендарк и Иггур.
Один из солдат Иггура метнул в транкса копье. Не то Мендарк, не то Иггур направил в него вспышку красного света, и она опалила кончик его крыла. Лиан чувствовал, что транкс несет его с трудом: должно быть, тяжелые роды ослабили это могучее существо.
Транкс еще сильнее захлопал крыльями, на минуту неподвижно повис в воздухе, затем начал подниматься по винтовой лестнице к разрушенной крыше. В этот миг Лиан увидел Малиену, Иггура и Мендарка, вбегающих вверх по лестнице.
Малиена выпустила из пальцев блестящий пузырек, и он последовал за транксом, раздуваясь по пути. Коснувшись ноги Лиана, пузырек окутал его тело, еще больше увеличившись.
Малиена шепнула какое-то слово, и ледяные иголочки коснулись шара, который сразу же затвердел. Лиан почувствовал, как этот шар застрял в проломанной в крыше дыре.
Транкс, который уже выбрался наружу, недовольно вскрикнул. Его мощные крылья били по воздуху. Он посылал вспышку за вспышкой из своего жезла. Младенец тоже заорал, но пузырь с Лианом оставался невредимым.
Наконец транкс сдался и, выпустив добычу, медленно поднялся в небо. Крылатая тень обозначилась на фоне светлеющего неба и затем исчезла. Блестящий шар плавно опустился вниз и распался на куски, которые тут же обратились в дым. Лиан лежал на полу, и ноги его вновь кровоточили.
— Я не знал, что ты умеешь пользоваться Тайным Искусством, — обратился он к Малиене.
— Когда-то я была мастером, но Тензор излечил меня от этого. — Малиена склонилась над его израненными ногами. — Мне не нравится, как они выглядят. Ты готов к еще одной операции, летописец?
— Нет! — слабым голосом ответил Лиан.
Малиена помогла ему подняться на ноги и, к удивлению Лиана, обняла его.
— Ну и ночка у тебя выдалась, Лиан! — сказала она. Юноша ощутил резкую боль в плече. И только тут вспомнил ночного гостя и понял, кто это был.
— Феламора! — выдохнул он.
— Что? — воскликнула Малиена, отпустив его. Ей тут же пришлось подхватить юношу снова, так как Лиан начал падать.
— До появления транкса ко мне кто-то приходил. — Лиан обнажил плечо, показывая отметины ногтей на бледной коже, на которой красовались кровоподтеки. — Она хотела узнать, где Карана. Думаю, это была Феламора.
Малиена осмотрела царапины и синяки.
— Может быть! Размер руки очень похож на ее. Уж без этой проблемы мы бы вполне могли обойтись.
— Ей нужна машина Рулька! — заявил Мендарк. — Нам нужно опередить Феламору.
10
БЛЕДНЫЕ ПРИЗРАКИ
Было чудесное безветренное зимнее утро, когда Таллия и Шанд вышли из Готрима. Пригревало солнце. Однако продвигались они медленно, так как выпало много снега, а горная тропинка за ночь еще больше обледенела.
— Осторожно, тут может быть засада, — предупредил Шанд. На вершине горы они заметили следы пребывания там гаршардов: истоптанный снег и кострище. Но они не увидели ни одного гаршарда. Уже почти стемнело, когда Шанд с Таллией добрались до каменного павильона у Черного Озера. Луна еще не взошла.
Они провели разведку, все было спокойно. К тому времени, как Шанд с Таллией вернулись в свой лагерь, уже совсем стемнело, в небе ярко светила луна. Сейчас к Сантенару была обращена ее светлая сторона. Заканчивался четвертый день хайта, а скоро закончится и неделя в середине зимы. Опасаясь разжечь костер, они пообедали холодным мясом, хлебом и фруктами, отхлебнули из фляжки Шанда, чтобы согреться, и быстро забрались в спальные мешки.
Незадолго до рассвета Таллия проснулась оттого, что Шанд положил ей руку на плечо. Он протягивал ей кусок черного хлеба и кружку ледяной воды.
Было около полудня, когда они добрались до крутого подъема к башне Каркарон. Тут не было никаких следов — поверх них лежало покрывало снега, выпавшего ночью. День был тихий, ярко светило солнце. Прямо перед ними возвышался Каркарон. При дневном свете было видно, что часть башни обрушилась.
Каркарон выглядел как-то странно: казалось, он деформировался под собственной тяжестью.
— Надо быть осторожными, — сказала Таллия. — Башня может вот-вот рухнуть.
