Лилиса пришла в ужас.
— Оссейон! — воскликнула она. — Что ты делаешь?
— Не бойся, малышка, — успокоил ее солдат. — Лиану не грозит опасность.
— Мендарк хочет напомнить мне о моем долге, — пояснил Лиан, беря свои костыли. Он был спокоен. Что такое может с ним сделать Мендарк, чего бы он не пережил за последние месяцы? Лиан протянул руки, и Оссейон защелкнул наручники.
Лиана провели в роскошные апартаменты Магистра в крепости. Эти комнаты с барочной экстравагантностью были украшены всем лучшим, что только мог предложить Сантенар: гобелены, вытканные золотыми и серебряными нитями, ковры из самого дорогого шелка, мебель из черного дерева и других ценных пород с инкрустацией из жемчуга и нефрита. На Совете присутствовали Иггур, только что вернувшийся с охоты на транкса, Тензор, Шанд, недавно пришедший из Каркарона, и Малиена. Надирил, которому нездоровилось, не явился.
— Мы выследили транкса по разрушениям, которые он за собой оставлял, — сказал Иггур. Вид у него был еще более уверенный и внушительный, чем прежде. — Он прятался в Фейдонском лесу. Надирил был прав: он не умеет летать, так что в конце концов мы загнали его в ловушку и убили, хотя и понесли большие потери.
— А его детеныш? — спросил Лиан, вспомнив роды, кровь и младенца с яростными глазами.
— Его тоже. Это был дикий маленький зверь!
Лиан представил, как это маленькое существо борется за свою жизнь.
— Я услышал рассказ о твоей победе у городских ворот, — заметил Шанд. — Говорят, именно ты, Иггур, нанес транксу самые сокрушительные удары и прикончил его.
— Я там был, — ответил Иггур. — Но чтобы сразить транкса, потребовались усилия многих, и у нас немало жертв. Мне повезло: я не пострадал.
— Как всегда, скромен! — язвительно вставил Мендарк.
— В отличие от тебя, я не люблю, когда мне расточают похвалы за то, чего я не совершил! Какие новости из Каркарона, Шанд?
— В настоящее время Рульк его покинул.
— Нам предоставляется шанс, — сказала Мендарк. — Давайте начнем работу над флейтой.
— У нас недостаточно золота, — резко возразил Иггур.
— Оно есть у Феламоры, — не сдавался Мендарк.
— И у нее, наверно, далеко идущие планы: видели, как феллемы движутся с юго-востока, — вмешалась в разговор Малиена.
— Думаю, она прячется в Эллюдорском лесу, — предположил Иггур.
— А что, если… — начал Мендарк. — Нет, это не сработает.
— Если у тебя есть идея, выкладывай! — сердито произнес Иггур.
— Я собирался предложить набег на Эллюдор, чтобы захватить золото.
Иггур вскочил и начал мерить шагами комнату.
— Боюсь, что Феламора натворит дел с этим золотом, — не унимался Мендарк. — Но… она стоит лучших солдат, каких мне приходилось видеть.
— Возможно, в конце концов флейта — это выход, — сказал Иггур. — Но все нужно безукоризненно спланировать.
Мендарк улыбнулся, но только Лиан заметил его улыбку.
— У нас есть предсказание на этот счет, — задумчиво произнесла Малиена.
— Насчет Феламоры?
— Нет, ответ на предсказание Рулька. Помните, что он сказал, когда мы сражались с ним в Катадзе? «Когда темная луна будет полной в день середины зимы, я вернусь. Я расколю Непреодолимую Преграду и открою путь между мирами. Никто не в силах меня остановить. Три мира навеки будут принадлежать каронам».
— А что ты сказал ему на это, Шанд? — спросил Иггур.
Шанд ответил:
Сломай Золотую флейту,
Пожелай, чтобы разбилось Зеркало,
Бойся трижды рожденного
И опасайся трижды преданного.
— Детский лепет! — насмешливо проговорил Мендарк.
— Рульк не в первый раз произнес тогда свое предсказание, — сказала Малиена, погруженная в глубокие раздумья. — Я слышала о нем в детстве, и тогда упоминали другой ответ, но я не могу его вспомнить.
— Это единственное, что могло бы нас спасти, а ты не помнишь! — усмехнулся Мендарк саркастически. — Хороши же «Аркимские сказания»!
— Оставь их, Малиена, — вмешался Тензор. — Пошли — прилив не станет ждать.
— Куда вы отправляетесь?
— За море, — ответила Малиена. — На совет аркимов. Нас не будет по меньшей мере месяц.
— Тебе что-нибудь известно об этом аркимском предсказании? — спросил Мендарк Лиана после обеда.
Лиан окинул мысленным взором то, что знал.
— Гм-м, в «Аркимских сказаниях» что-то такое было, — сказал он через минуту.
— Что?
— Это было в книге аркимских преданий, которую я читал в Шазмаке. Что-то поразило меня в ней уже тогда.
— Что именно?
— Я не помню. Книга была на незнакомом мне языке. Пришлось расшифровывать ее шаг за шагом, и…
— И ты оставил ее в Шазмаке.
— А почему это столь важно?
— В ней может быть ключ к нашей дилемме, — уклончиво ответил Мендарк.
Рассмеявшись, Лиан побренчал перед ним наручниками с цепью:
— Изменится ли что-нибудь теперь, когда я тебе нужен? — И выдержал небольшую паузу. Казалось, Мендарк готов взорваться. — Ты забываешь, что я был мастером-летописцем. Я прочел ту книгу дважды, каждое слово, и я никогда ее не забуду. Так нас обучали. Любой из выпускников Школы Преданий смог бы сделать то же самое.
— Но ты же сказал… — Мендарк помассировал распухшие суставы. — Говори, черт тебя побери!
— В данном случае все не так просто. Я запомнил книгу на том языке, на котором она написана, а этот язык я знаю очень неважно. Придется рассказывать ее себе, попутно переводя для тебя. На это уйдет вся ночь.
— У нас есть вся ночь и весь завтрашний день, если понадобится. Если в ней содержится ответ, мы должны его найти.
Лиан отыскал в памяти начало книги. Он словно вновь очутился в библиотеке Шазмака, где читал «Аркимские сказания» больше года назад, под завывания ветра.
— Помни, я почти не владею этим древним языком аркимов. Я немного выучил его у Тензора в Катадзе, но не скажу, чтобы хорошо знал его.
— Начинай! — нетерпеливо перебил его Мендарк. — Можешь потом проверить правильность своего перевода у Тензора, если он когда-нибудь снова здесь появится.
Сказание развернулось в памяти Лиана. Аркимы были народом гордым и сильным, но они никогда не находились в безопасности; они были верными и благородными союзниками, но их слишком часто предавали; аркимы — народ художников и строителей — обладали величайшим мастерством, но они слишком часто оглядывались на свое аркимское прошлое и наконец избрали полную изоляцию. Их жажда мести Рульку, по вине которого аркимы попали на Сантенар, была неизбывна. Именно Рулька они считали причиной всех своих бед.
