«…взгляни на Зеркало, и оно покажет, что ты должна сделать.
Элиора, до свидания. Возможно, когда-нибудь мы встретимся, если у тебя все получится».
Ялкара улыбнулась и растаяла.
— О, я так на это надеюсь! — воскликнула Магрета.
Что-то заставило ее взглянуть через плечо. Шанд не сводил глаз с Зеркала, словно пытаясь проникнуть взглядом на Аркан. Он дрожал. «Чего бы только я ни дала, чтобы снова соединить вас, — подумала Магрета. — Не оттого ли Шанд так жаждет сделать эту флейту?»
Озадаченная, она отложила Зеркало, затем снова взяла в руки. Магрета заставила его раскрыться, как прежде. Оно сказало ей то же, что и раньше, и выпустило те слова, которые уже опускало до того.
— Но что же это означает? Что мне делать с Зеркалом? — Шанд медленно выходил из задумчивости.
— Понятия не имею, — произнес он еле слышно.
— Возможно, оно повреждено, — предположила Магрета, осторожно осматривая Зеркало. — Или я недостаточно похожа на Элиору.
— Или Кривое Зеркало снова взялось за свои фокусы, — сказал Шанд. — Кто знает?
25
ТРИ ЗАДАЧИ
Феламора была сломлена. С тех пор как она нашла золото в Хависсарде, на нее валились одна беда за другой. Теперь ей нужно придумать, как справиться с восставшими феллемами. Феламора называла их овцами, но это лишь доказывало, как отдалилась она от них за эти минувшие века.
Феламора сидела у входа в пещеру, погруженная в глубины отчаяния, когда феллемы, нагруженные орехами, вернулись в лагерь.
— Я потерпела поражение, — сказала она. — Я позвала вас в этот никудышный мир напрасно. Магрета ушла, и все, за что я боролась три столетия, обратилось в прах. И я тоже. Теперь это бремя слишком тяжело для меня, чтобы нести его дальше.
Если это была мольба о сочувствии, то она не тронула феллемов.
— Тот позорный план, о котором нам рассказала Магрета, и заслуживает поражения, — произнес Гэтрен. — Каждая моя косточка ноет по Таллаламу, но должны же быть другие пути. А если нет, то я останусь на Сантенаре до самой смерти, и тогда уж мои кости перестанут ныть.
Феламора не отвечала. «Поражение, поражение, поражение! — думала она. — Ты напросилась на это задание, но напрасно похвалялась. Тебе доверили, а ты оказалась недостойна. И теперь феллемы на Сантенаре и те, что ждут нас на Таллаламе, будут ждать напрасно».
Халлала и Элламия появились за спиной у Гэтрена и с минуту стояли, наблюдая. Они аккуратно сложили припасы, вымыли руки и сели перед Феламорой. Пара маленьких коричневых птичек прыгала вокруг камней перед пещерой, подбирая семена и крошки.
— Вспомни, какое напутствие тебе дали перед тем, как мы покинули Таллалам и прибыли в этот несчастный мир, — сказала Халлала. — Ты — одна из феллемов, и когда перед тобой трудный выбор или ноша слишком тяжела, ты должна посоветоваться с нами. Как только выбор сделан, мы будем тебя поддерживать, невзирая ни на что, — но только не в том случае, если из-за своего высокомерия ты не посоветуешься с нами. Вот почему мы изгнали тебя, после того как нам стало известно о преступлении Магреты. Мы не взваливали на тебя нашу ношу — ты сама вызвалась ее нести.
— Давай, рассказывай! — приказал Гэтрен. — Мы должны знать, какая угроза над нами нависла из-за твоего безумства.
— Когда я заглянула в записную книжку Ялкары с этими странными, но знакомыми письменами, я пришла в ужас. Я чувствовала, как иероглифы извиваются, пытаясь соскользнуть со страниц и нанести мне удар. Это порочная книжка, в которой полно лживых рассказов о нашем народе.
— Итак, — ледяным тоном произнес Гэтрен, — победив злейшего врага феллемов, ты забрала ее дочь и создала посредством нее еще более страшного врага. — Его голос походил на щелканье бича. — Ты глупа, Феламора! Ты заслужила то, что с тобой случилось. Мы ничего тебе не должны. Пошли, Халлала, Элламия! Давайте свяжемся с феллемами и отошлем их обратно. Я больше не могу выносить зловоние этого места.
Халлала подняла руку.
— Постой! — сказала она. — Теперь нам известно, что на Сантенаре есть троекровница. А что, если Магрета станет союзницей Рулька? Вместе они будут представлять угрозу даже для Таллалама.
— Но это же безумие! — с презрением воскликнула Элламия. — Что же нам делать?
— Я не… — начала Феламора.
— Неужели ты не видишь опасности? — перебила ее Элламия. — Возможно, Магрета обладает не только силой каронов, но и нашей тоже. Она знает нас, понимает, а после того, что ты с ней сделала, как же она может не ненавидеть нас?
— Я предусмотрительно сломила ее дух, — возразила Феламора.
— Значит, он быстро восстанавливается, поскольку, как мы слышали, она привела армию в Баннадор, чтобы защитить свою подругу! Таллалам уязвим — вот почему мы пришли сюда. Нас мало, и мы слабы. Наши иллюзии, хоть они и хитроумны, — ничто по сравнению с грубой силой каронов или их мощными машинами — такими, как машина Рулька. Они могли бы вытеснить нас из нашего собственного мира.
— Я не вижу выхода, — безнадежно промолвил Гэтрен. — Меня пугает книжка Ялкары. Ее нужно найти и уничтожить.
— Но как? — спросила Элламия.
— Несомненно, она все еще у Мендарка, — ответила Халлала. — Кто-то должен отправиться в Туркад, забрать книжку, и мы сожжем ее. Это первая задача.
— Как насчет Рулька? — подал голос Гэтрен.
— Мы должны дать ему отпор, — сказала Элламия. — Несмотря на всю его силу. И все наши слабости!
— Тогда нам нужно магическое устройство, которое могло бы сравниться с его машиной, — заявила Феламора.
— Никогда! — хором вскричали три феллема. — Это величайший грех!
Феламора вскочила с земли — она снова выглядела как предводительница, смелая и гордая.
— Выслушайте меня! Уже более трех тысячелетий мы боремся здесь с каронами. И если вы помните, мы перепробовали все, что известно феллемам. Все! Но мы были бессильны, поскольку подчинялись этому запрету и отказывались увеличить нашу силу с помощью магических приспособлений. Сколько нас пало из-за этого? Магрета была моим способом обойти запрет — я создала магическое приспособление в виде человека, а не машины!
— Но Магрета вышла из-под твоего контроля, — напомнила Халлала. — Теперь мы оказались в еще более сложном положении.
— И отсюда вытекает вторая задача, — вмешался Гэтрен. — Магрета должна умереть!
Феламора застыла, в глазах у нее был ужас.
— Нет, — прошептала она. — Она для меня — все, хотя я и обращалась с ней плохо. Это все равно что отрезать у живого человека руку.
— Рука заражена, и ее должно отсечь, чтобы спасти все тело. Для тебя она важнее Таллалама?
— Нет, — ответила Феламора.
