— Мне удобно и так, — ответила она, но все же сняла плащ и передала ему.
Магрете вспомнилась та ночь, когда они встретились в Туркаде. Какая сильная гроза бушевала тогда, пытаясь разнести крепость на куски. Магрета также вспомнила, что тогда на ней почти ничего не было, лишь промокшая сорочка.
— Не смотри на меня так, — попросила она. Казалось, он видит ее насквозь. — Я не могу собраться с мыслями.
— Мне не хотелось бы никоим образом причинить тебе неудобств, но я не в силах отвести от тебя глаз.
И тем не менее Рульк отвернулся. Он хлопнул в ладоши, и появился слуга. Это был не гаршард, а удивительно тощий молодой человек с ямочкой на подбородке. Он пересек комнату и отвесил низкий поклон. Каштановые локоны упали на его худые щеки, потом он выпрямился и стоял пред ними, молча ожидая распоряжений.
— Принеси еду и питье, Джанс, — приказал Рульк. Джанс поспешил прочь.
Магрета терпеливо ждала, склонив голову набок. Вид у нее был совершенно спокойный и царственный, но изнутри ее сжигал огонь сомнения. Рульк усадил Магрету в кресло и придвинул к ней свое.
— Зачем ты сюда пришла? — спросил он.
Зачем? Сила Рулька окружала Магрету со всех сторон — она была заключена в гаршардах, его машине — этой чудовищной махине, а еще больше — в самом Рульке. Значит, вот какими были кароны. И она снова почувствовала, что ее тянет к нему, к этой расе вообще, такой малочисленной, но сделавшей так много.
«Наверно, это от того, что я троекровница, — подумала она. — Хотя я наполовину феллем, из-за Феламоры я никогда не ощущала с ними родства. А Сантенар — это часть меня. Но как же я тоскую по той другой части, связанной с каронами!»
— Я пришла, чтобы помешать тебе заключить союз с Феламорой, — ответила Магрета. — Я знаю, что у тебя есть, — она указала взглядом на машину, — и чего тебе недостает. Не заключай с ней союз, прошу тебя.
— Феламора? — Рульк вопросительно приподнял бровь. — Абсурдная идея!
— Пожалуйста, не делай этого.
Вернулся Джанс, он принес низкий столик и неуклюже поставил его перед гостьей, потом сходил за вилками и ножами, блюдами с едой и кувшином. Магрета поняла, почему он так неловок: у него не было кисти руки. Рульк налил из кувшина желтую жидкость в бокал и передал его Магрете. Напиток был горячий, с ароматом перца.
— А почему бы и нет? — продолжил он разговор.
— Непреодолимая Преграда разлагается. Если ты ее разрушишь, Сантенар обречен.
— Я знаю, что это рискованно, — ответил он, — но я изучил Непреодолимую Преграду, я сумею это сделать.
— В мире нарушено равновесие, и сама Преграда изменилась, — сказала Магрета. — Разве ты не чувствовал этого, когда запускал свою машину? Я поняла это уже в первый раз, когда открывала врата.
— Ты открывала врата? — изумился Рульк. — А какое устройство ты применяла?
— Сначала я использовала магические камни и Зеркало. Я научилась этому у Феламоры. Хотя ей и не хватает уверенности, да и знаний. Но теперь мне достаточно просто видеть пункт назначения, все остальное — вот здесь. — И Магрета постучала по своему лбу.
— Что же в тебе такое? — вздохнул он. — Я никогда не встречал никого подобного тебе.
Магрета не видела причин скрывать от него свою тайну.
— Мой отец был феллемом, а мои дедушка с бабушкой — Шанд, которого ты, может быть, знаешь как Джиллиаса, и Ялкара. Я троекровница.
Рульк подскочил:
— Теперь я понимаю!
— Что? — спросила Магрета с тревогой в голосе.
— Карана метнула тебе петлю контакта в Нарне, а я почувствовал ее и использовал, чтобы пробудить своих гаршардов. Я никогда не понимал, как мне удалось почувствовать эту связь из Ночной Страны.
— И как же?
— Эта была связь между троекровницами — самый мощный и редкий из всех контактов. Итак! — Рульк шумно выдохнул. — Ты создаешь врата, не прибегая при этом к каким-либо дополнительным средствам! Если бы только ты могла передать свой талант следующим поколениям!
— Вряд ли, — сказала Магрета холодно и рассмеялась. — Троекровницы бесплодны. — Сама она и не мечтала о детях.
— Большинство, но не все. К тому же есть разные способы улучшить твои шансы зачать ребенка. Мы, кароны, знаем об этом все, что только можно знать.
— Забавно! — воскликнула Магрета, чувствуя себя очень неловко.
Феламора была крайне стыдлива и никогда не беседовала со своей воспитанницей на подобные темы.
— Это не относится к делу! Ты должен меня выслушать. Непреодолимая Преграда разрушается, и твоя машина может ускорить процесс распада. Никто не понимает, с чем они имеют дело. Ты рискуешь открыть Сантенар для обитателей бездны.
Рульк махнул рукой закрывая тему:
— Я тебя выслушал. Расскажи мне об этой новой флейте. Откуда она взялась?
Почему бы и не сказать ему?
— Ее сделал Тензор, использовав мое право первородства — золото Ялкары.
— Ах, вот как! Значит, она его все-таки нашла.
— Нет! — воскликнула Магрета, не думая. — Феламора украла то золото из Хависсарда, и я знаю, что это остатки Золотой флейты. Мое право первородства — собственные драгоценности Ялкары, которые она захватила с Аркана.
— Откуда ты знаешь, которое из них какое?
— На ощупь. Золото Ялкары приятно трогать, а до того, которое украла Феламора, неприятно дотрагиваться. Оно зловещее!
— Так и есть, — заметил Рульк. — Где флейта сейчас?
— Я попыталась ее использовать, но это чрезвычайно опасная вещь. Я оставила ее в Туркаде. Когда ты в следующий раз будешь использовать свою машину…
— Не читай мне лекции, Магрета! — резко перебил ее Рульк. — Ты думаешь, я не понимаю? Разве я не провел путь из бездны к Аркану? Разве не запускал машину в прошлый хайт, чтобы перебраться через бездну?
— И ничего не получилось. Карана мне рассказывала.
— Я поступил легкомысленно. Я не защитил Карану должным образом. В следующий раз все будет иначе!
Его темные брови нахмурились. Пока Рульк говорил, перед Магретой мелькнуло изображение кого-то, кто шатаясь брел вверх по бесконечной лестнице из металла и камня. Лишь по рыжим волосам и бледному лицу в этой фигуре Карану. Потом видение исчезло.
Рульк взял Магрету за руку:
— Послушай! Я проделал большую работу с Непреодолимой Преградой. Я знаю, как она устроена. Я буду осторожен.
— У тебя есть другой мир, в который ты вернешься. Что тебе до Сантенара?
— Но Аркан стал для нас роковым местом. Мне не все равно, как ты думаешь! Мне есть дело до Сантенара. И этого не может не знать тот, кто был брошен в бездну умирать. Мне есть дело до всех миров. — Речь его была такой пламенной, что Магрета не знала, что сказать в ответ.
