Ксанча знала, что означает этот жест. В каких бы мирах она ни побывала, везде мужчины и женщины протягивали открытую ладонь в знак доверия и дружбы. Нахмурившись, девушка обняла подушку, сцепив пальцы в замок.
— Неужели ты считаешь правду предательством? — проворчала она.
Ратип вздрогнул и опустил руку.
— Нет, но некоторые слова могут причинять сильную боль.
— Кому, как не мне знать это… — Девушка протянула руку, и Рат с облегчением пожал ее.
— Урза ушел. Я стучал к нему, хотел поговорить, спросить совета…
Ксанча соскочила с кровати и направилась к соседней двери. Убедившись, что Урзы нет в комнате, она объяснила:
— Он отправился путешествовать.
— Я не видел, как он уходил.
— Он Мироходец. Доминария, Моаг, Ватракваз, Эквилор, Царство Серры и Фирексия — все это разные миры. Он бродит по вселенной и останавливается, где захочет. Не спрашивай меня, как он это делает, я не знаю. Я просто закрываю глаза и следую за ним. Шар, в котором мы прилетели, может быть и броней, защищающей меня при перемещении.
— Но ты фирексийка. Как фирексийцы… попали сюда?
— Они изобрели специальные устройства — переноски… — Тут только Ксанча заметила, что рабочий стол Урзы пуст. — Ты говорил, что видел долину реки Кор…
Ратип заглянул в комнату Мироходца из-за плеча девушки.
— Да… Неужели он отправился в Фирексию?
— Вряд ли. Обычно Урза очень тщательно готовится к предстоящей войне. Скорее всего, он где-нибудь в Доминарии. Он что-нибудь говорил о Базерате и Морвене?
— Нет. А почему он должен говорить о них?
— Потому что фирексийцы поддерживают обе воюющие стороны. Я видела их там и сказала об этом Урзе.
— А почему бы ему не податься в Эфуан Пинкар? Ведь ты и там встретила фирексийцев.
— Я ничего не говорила ему об Эфуан Пинкаре.
— Зато я сказал. Ты ведь не запрещала.
Обдумывая свой план, Ксанча рассчитывала, что сможет держать ситуацию под контролем. Но весь ее замысел рушился, словно карточный домик. Новоявленный брат оказался слишком самостоятельным. Сначала горящая деревня, теперь это…
Ратип прервал размышления девушки.
— Кажется, Урза не знал истории нашего королевства. Я постарался рассказать ему все. Он внимательно слушал, даже задавал вопросы. Особенно его заинтересовали шратты, краснополосые и Священное Писание Авохира. Я посоветовал ему побывать в храмах Пинкара и послушать священников. Надеюсь, он застанет кого-нибудь из них в живых.
— Довольно, Ратип. Возможно, ты все сделал правильно, — сказала девушка, коснувшись его губ кончиками пальцев.
Эфуандец вздрогнул. Между ними возникла неловкость, и, опустив руку, Ксанча выбежала из комнаты. Ратип последовал за ней.
— Я не должен был говорить ему о храмах? Точнее, о фирексийцах… Наверное, нужно было сначала спросить тебя?
— Больше всего на свете я хочу, чтобы Урза начал наконец действовать. Но несмотря на это, я бы не торопилась. Что сделано, то сделано. Понимаю, ты не мог поступить иначе.
— Он вернется. Не будет же он вечно скитаться по Эфуан Пинкару, убивая краснополосых фирексийцев.
Ксанча невесело улыбнулась.
— А что в этом плохого Ратип?
— Хотя бы то, что не останется никого, кто сможет противостоять шраттам.
— Почему ты думаешь, что среди шраттов нет фирексийцев? Скорее всего, они используют ту же тактику, что и в войне Морверна с Базератом.
Девушка направилась к колодцу.
— Что же нам теперь делать? — растерянно спросил Ратип, усаживаясь на ступенях крыльца. — Пойти за ним?
Ксанча отрицательно помотала головой:
— Ждать.
— Урза никогда не слышал об Эфуан Пинкаре, не знает языка…
— А как же вы разговаривали?
Юноша раскрыл в недоумении рот, а Ксанча крутила ручку колодца и продолжала:
— Хотя Урза и утверждает, что наша память пуста, но все же, когда ему необходимо, он пользуется нашими знаниями.
— Он копался в моей голове?
Девушка кивнула.
— Но даже Урза не может знать всего, что знаешь ты. Ты можешь сохранить тайну, просто не думая о ней или мысленно окружив ее стеной. Хотя надежнее полагать, что он знает все.
Заметив, как побледнел после ее слов Ратип, девушка протянула ему ковш с водой.
— Значит, он слышал все, что я думал о нем, о Мишре, о камнях… Милосердный Авохир!
— Не переживай, — успокоила его Ксанча, садясь рядом и похлопывая юношу по плечу. — Урза сумасшедший. Он слышит только то, что хочет слышать. Не забывай об этом.
— А ты слышишь мои мысли?
— Только когда ты открываешь рот.
Он тут же замолчал. Улыбнувшись впервые за этот день, Ксанча поднялась и пошла в дом. Ратип догнал ее на пороге.
— Хорошо. С меня хватит… Ты фирексийка, появилась из чана, тебе более трех тысяч лет, хотя на вид не больше двенадцати. Одета ты как мальчик, а разговариваешь как взрослый человек и сражаешься как настоящий воин. Вчера Урза сказал мне, что фирексийцы не делятся на мужчин и женщин, но ты говоришь о себе как о девушке…
Ксанча уже знала, какой вопрос будет следующим.
— Так все-таки ты мужчина или женщина?
— Это важно?
— Да.
— Ни то ни другое.
Она хотела уйти, но Рат схватил ее за руку и повернул к себе:
— Это не ответ.
— Это не тот ответ, которого ты ждал.
— Но Урза…
— В Фирексии все по-другому. У нас нет семей, нет мужчин и женщин. Нет слов для их обозначения. И мне они были не нужны, пока я не встретила одного демона, который вторгся в мое сознание. После этого я осознала себя как «она».
— Урза? — спросил Ратип.
— Нет, это случилось задолго до нашей с ним встречи.
— Так вы с Урзой…
— Ты читал «Войны древних времен»? — разозлилась Ксанча. — Он не замечал даже Кайлу бин-Кроог!
Она закрыла за собой дверь, оставив растерянного Ратипа в одиночестве.
Глава 12
В тот страшный день, когда Урза еле унес ноги из Фирексии, а Ксанча обрела свое сердце, они побывали еще в четырех мирах.
Обессиленная, девушка положила голову на плечо Мироходца и закрыла глаза.
— Мы уже достаточно далеко, — прошептала она, — мне надо отдохнуть.
Холодная сырая ночь висела над незнакомым миром. Яркие звезды и три голубоватые луны освещали пространство вокруг путешественников.
