Он искоса посмотрел на Адама, словно приглашая его объясниться. Адам бросил на него пронзительный взгляд из-под бровей и осторожно положил блокнот на стол между ними.
– Не думаю, что вам нужна моя помощь, чтобы извлечь смысл. Верно?
Перегрин прикусил губу, подбирая слова.
– Нет. Нет, пожалуй, не нужна. Но… – Он раздраженно тряхнул головой. – Адам, – выпалил он. – Меня растили убежденным пресвитерианцем. Мне как-то сложно соотнести намеки на реинкарнацию с христианством.
– Однако христианство объединяет множество интерпретаций одной и той же исходной истории, – возразил Адам. – Иначе у нас не было бы стольких разновидностей христианства, каждая из которых убеждена в том, что ее способ общения с Господом – лучший.
– Значит, вы считаете эти два понятия совместимыми? – не без сомнения спросил Перегрин.
Адам пожал плечами:
– Это уже вам решать. По моему мнению – говорю это как убежденный христианин; всего неделю назад я обедал со своим епископом – христианство вполне способно включить в себя куда больше универсальных истин, чем принято разнообразными конфессиями.
Это наблюдение застало Перегрина несколько врасплох, некоторое время он молчал.
– Но это безумие, – медленно сказал он наконец. – Вы психиатр, и вы же говорите мне, что мои видения на деле не видения, а истинная правда.
– Я этого не говорил, – возразил Адам. – Но если вам от этого спокойнее, считайте, что иллюзия резонансов нашего прошлого – наших прошлых жизней, если хотите, – является удобной метафорой для использования некоего седьмого чувства, адекватного объяснения которого на сегодня нет. Другими словами, если это действует, грех этим не пользоваться.
С минуту Перегрин с выпученными глазами молча смотрел на него, переваривая услышанное. Потом он медленно кивнул.
– Мне кажется, я начинаю понимать, – пробормотал он. – Во всем этом даже есть какой-то смысл.
– Интуитивный смысл? – с улыбкой спросил его Адам.
– Возможно. Но в одном вы правы подлинная это реальность или только кажущаяся , то, что я нахожу хоть какие-то объяснения происходящего со мной, – уже лучше, чем ничего. – Он побарабанил пальцами полежавшему на столе между ними блокноту и снова поднял взгляд – Ладно. За недостатком других теории давайте допустим, что до этой жизни я прожил несколько других. Но если то же самое верно и в отношении вас, – продолжал он все тем же рассудительным тоном, – значит, то, что я видел позавчера вечером, что я пытался зарисовать, было… резонансами вашего прошлого? – Он поднял взгляд на Адама, ожидая ответа.
– Немного упрощенно, – улыбнувшись, согласился Адам, – но в целом верно.
Перегрин подумал еще немного.
– А вы сами видели тени моих прошлых жизней? – спросил он.
– Непосредственно – нет, если вы это имели в виду.
– Почему?
– Во-первых, – ответил Адам, – подозреваю, потому, что научился ограничивать свое видение во времени, равно как и расширять его. Во-вторых, мои основные способности лежат в другой области.
Прежде чем Перегрин успел потребовать более подробных объяснении, Адам расправил плечи и отставил в сторону чашку с блюдцем.
– Кстати, вы не наездник?
Эта внезапная смена темы застала Перегрина врасплох.
– Прошу прощения?
– Вы ездите верхом?
– Когда учился в школе, вроде неплохо ездил, – ответил Перегрин – А что?
– Я не помню, говорил ли я вам об этом, – сказал Адам – Мои работники на прошлой неделе наконец-то начали расчищать башню Темпльмора. Сегодня днем приезжает один парень, археолог из Охраны Памятников. Прежде чем дать обследовать развалины ему, мне хотелось бы посмотреть самому, насколько продвинулась работа. Я собирался туда верхом после завтрака, и мне показалось, что вам тоже может быть интересно посмотреть, может, даже порисовать. Думаю, вам как раз подойдут сапоги и галифе моего племянника – он примерно одного с вами роста. Если вам интересно, конечно.
Перегрин смотрел на Адама взглядом, в котором любопытство смешалось с подозрительностью.
– Это что, тоже эксперимент? – поинтересовался он.
Адам со смехом тряхнул головой.
– Вот тебе и осторожный подход. Да, это будет еще один эксперимент. Надеюсь, блокнот для зарисовок у вас с собой? Отлично, значит, захватите его. По дороге я расскажу вам, что мне пришло в голову.
Ко времени, когда нашли дополнительные седло и сбрую, Джон, отставной кавалерист ее величества, ныне присматривающий за лошадьми Адама, уже оседлал его любимого мерина и выводил из денника гнедую кобылу для Перегрина. Увидев Адама, кобыла заржала, а мерин навострил уши и потянул повод, чтобы посмотреть. В полумраке конюшни из денников заинтересованно высунулись еще две лошадиные морды.
Конюх расплылся в ухмылке и по-военному отдал честь, потом привязал кобылу к коновязи и стал седлать ее.
– Доброе утро, сэр. Парень уже готов, а Поппи будет через минуту.
– Доброе утро, Джон. Спасибо, – откликнулся Адам. Он провел рукой в перчатке по шелковистой шее серого, тот мягко вздохнул и подставил ему морду, чтобы его погладили.
– Доброе утро и тебе, Халид, – прошептал Адам, похлопывая его. – Ага, так тебе нравится? Вы с Поппи готовы размяться немного?
– О, он подарит вам нынче славную прогулку, сэр, – усмехнулся Джон, застегнув на кобыле уздечку и отходя за седлом. – Характер у обоих прямо золотой, – добавил он специально для Перегрина. – У вас не будет с ней хлопот, мистер Ловэт, если вы хоть раз в седло садились.
– Ну, в школьные годы я охотился, – заверил его Перегрин.
– Раз так, вы с этой леди поладите. И уж от этого сивого верзилы она не отстанет, – сказал Джон, приятельски хлопнув Халида по крупу. – Вам понравится.
После того как Джон помог ему сесть в седло и подогнать стремена, Перегрин подождал Адама и следом за ним поехал со двора. Кобылка с готовностью слушалась всех его команд, явно готовая перейти на галоп, если это ей прикажут, но не раньше – образцовая леди, как и обещал Джон.
Первые десять минут они ехали шагом, давая лошадям разогреться, а Перегрину – заново освоиться в седле после долгого перерыва. Потом проскакали рысью вдоль длинной дренажной канавы, разделявшей два поля, свернули на пастбище и перешли на легкий галоп. Щадя отвыкшего от седла Перегрина, Адам выбрал самую спокойную дорогу. Добравшись до поросшего лесом Темпльморского холма, они снова перешли на шаг.
В намерения Адама входило показать Перегрину руины замка на случай, если тот сумеет разглядеть в них какие-то резонансы прошлого. Почву для этого он подготовил вчерашней лекцией, кроме того, ему показалось, что смотреть на постройку художнику, который пытается поставить на службу свой особый талант, будет не так опасно, как на человека. Впереди, сквозь кружево спутанных ветром ветвей, уже замаячила иззубренная стена Темпльмора, серо-золотистая в утреннем тумане – классический Z-образный в плане замок с двумя полуразрушенными лестничными башнями в противоположных углах.
