Голос Скотта прервался глухим всхлипом, и Маклеод зажмурился, словно от острой боли.
– Книга и золото охраняются, – торопливо продолжал Скотт, – но злодеи могут одолеть защиту, ибо велики силы, ими присвоенные. – Взгляд его снова обратился к Адаму. – Обещай мне, что пустишься в погоню за ними, и я отдам тебе то, что они отняли у меня силой!
– Клянусь! – произнес Адам. – Дарованной мне властью как Повелителю Охоты клянусь тебе, я сделаю все, что в моих силах, дабы восстановить справедливость.
Скотт угрюмо кивнул, принимая клятву, потом перевел взгляд на Перегрина. Пылающий взор обжег молодого художника, но он не в силах был отвести от него своих глаз. Обжигающий жар пробудил у него в голове рой видений, и он поспешно взялся за карандаш. Забыв обо всем, даже о необычном окружении, он принялся лихорадочно наносить на бумагу все, что вставало перед его мысленным взором.
Замок на невысоком утесе… пена прибоя… полукруглый галечный пляж… прикрытый камнем вход в пещеру…
Карандаш Перегрина торопливо порхал по бумаге, заполнив несколько блокнотных листов. Когда Скотт наконец освободил его, рука болела от напряжения, а пальцы невольно сжались, пытаясь унять судорогу. Карандаш выскользнул из них и с деревянным стуком упал на пол.
Адам испепелил его взглядом и повернулся обратно к Скотту. На мгновение глаза их встретились. Потом Адам начертал в воздухе между ними знак.
– Именем Семи я освобождаю тебя, брат, – возгласил он голосом, звонким, как колокол. – Ступай с миром и исполняй начертанный путь.
Маклеод сразу сник, словно из него вышел весь воздух. Он судорожно вздохнул и, пошатнувшись, привалился к столу. Труп перед ним тоже осел, превратившись на глазах у Перегрина в серый прах.
В то же мгновение Маклеод потерял равновесие и рухнул на колени; дыхание его сделалось частым и хриплым. Адам стремительно обежал стол и успел подхватить его под руку, прежде чем тот лишился сознания. Прислонив его к своим коленям, он достал из кармана ампулу нашатырного спирта, щелчком отбил ей головку и сунул ее под нос Маклеоду.
– Спокойно, дружище, – прошептал Адам, когда Маклеод дернулся, пытаясь отвернуться от резкого, бьющего в нос запаха, и снова поднес ампулу ближе. На этот раз инспектор мотнул головой, но открыл глаза, хотя взгляд его оставался мутным.
– Вот и молодец, – улыбнулся Адам, сжимая его запястье в поисках пульса. – Вы все сделали наилучшим образом. Только не делайте пока резких движений. Мне кажется, он покинул ваше тело быстрее, чем вы ожидали.
– Ох, еще как быстрее, – пробормотал Маклеод, осторожно принимая с помощью Адама сидячее положение и жадно глотая воздух. – Бог мой, терпеть не могу, когда они делают это! Голова раскалывается на части.
– Потерпите несколько минут, и все пройдет, – заверил его Адам. – Хотите попробовать встать?
– Угу.
С помощью Адама Маклеод подобрал ноги под себя, пошатываясь, встал и снова схватился за край стола; то, что тело, лежавшее на нем, превратилось в горстку праха, его, казалось, не волновало. Удостоверившись, что инспектор пришел в себя, Адам отступил назад и сделал над столом несколько быстрых пассов. Только после этого, похоже, он вспомнил о существовании Перегрина.
– Надеюсь, это вас не напугало, – сказал он. – Ну, что вам удалось?
Художник прижимал блокнот к груди как спасительный щит. До него не сразу дошло, что Адам обращается к нему. Он моргнул и выдавил из себя неуверенную улыбку.
– Что-то я уловил – что-то и откуда-то , – ответил он, переводя взгляд с одного на другого. – Знаете, инспектор, когда вы уставились на меня, в голове у меня возникли всякие картины, и я не мог от них отделаться. Ну а потом… моя рука сама начала рисовать, а я и этого не мог остановить.
Маклеод мрачно усмехнулся.
– Это был не я, парень, – буркнул он.
– То есть вы хотите сказать, это был Майкл Скотт, – вздохнул Перегрин. – Что ж, может, так оно и спокойнее – не сам же я все это выдумал. – Он сильнее сжал руками блокнот, чтобы скрыть предательскую дрожь в пальцах.
– Ладно, что бы это ни было и откуда бы это ни взялось, это все здесь, – заявил он, тряхнув головой. – Не угодно ли взглянуть?
Адам с облегчением перевел дух.
– Прогресс налицо, – одобрительно заявил он. – Вы уже не думаете о том, как и почему , только о том, что . Но мне кажется, нам лучше подождать, пока мы не покончим с делами в аббатстве. Там еще остались кое-какие следы; будет обидно, если кто-то пострадает только из-за того, что мы не подчистили все до конца. – Он повернулся к Маклеоду. – Вы в состоянии идти?
Инспектор поправил сбившийся набок галстук и надел на нос очки.
– Угу, я в порядке. Спасибо. Все, чего мне не хватало, – это перевести дух. – Он покосился на горстку праха на столе и задумчиво прикусил губу. – Пожалуй, это не могло не случиться – особенно после того, как тело попало на свежий воздух. Это вам любой археолог подтвердит.
Они с Адамом обменялись понимающими взглядами.
– Буду рад подтвердить это кому угодно, – заявил Адам. – А пока нам лучше поспешить в аббатство.
– Верно, – кивнул Маклеод. – Как только мы с вами закончим все дела в часовне, я распоряжусь, чтобы прах Скотта вернули на место его упокоения…
Глава 12
Когда они вернулись в аббатство, Перегрину пришлось довольствоваться ролью зрителя по меньшей мере необычных действий Адама и Маклеода. Они обходили могилу Скотта, ритуальными жестами методично уничтожая следы заклятий, оставленные осквернителями его праха. Большая часть их движений была почти неуловима для глаза, но постепенно Перегрин начал ощущать, что атмосфера в оскверненной часовне становится легче. Ко времени, когда Адам с инспектором закончили свою работу, все следы деятельности их противников были уничтожены, а хрупкое равновесие восстановлено.
Когда они вернулись на автостоянку, был уже второй час. По предложению Адама все трое отправились в отель “Уэверли” на долгожданный обед. Маклеод заказал отдельный кабинет, и когда официант, приняв заказ, оставил их одних, Адам разрешил наконец Перегрину достать свой блокнот.
– Даже несмотря на то, что официанты будут время от времени беспокоить нас, мне кажется, мы можем говорить здесь без опаски, – сказал он, открывая блокнот. – Ладно, посмотрим, что тут у нас.
Перегрин успел сделать пять набросков. Изображенный на первом замок представлял собой нехитрое сооружение, скорее форт, чем крепость: приземистое здание, окруженное стеной из сложенных всухую камней. Второй рисунок показывал тот же замок с более высокой точки, поэтому видно было, что он расположен на возвышенности, на полуострове, напоминающем в плане растопыренную пятерню над темной водой. На третьем рисунке тот же полуостров был показан с воды. Выше воды светлел полумесяц галечного пляжа, ограниченный сверху густыми кустами, сквозь которые кое-где проглядывали валуны. Четвертый представлял собой более детальное изображение этих камней, а пятый – внутренности подковообразной пещеры. Именно пятый рисунок вызвал наибольший интерес Адама.
