– Ну, сэр, обычно-то у нас их в достатке… вот только если не распродали все. Сами понимаете, конец сезона.
– Уверен, вы постараетесь, – улыбнулся Адам. – Не могли бы вы поискать их для меня? И еще, пожалуйста, мне нужен кусок лески… или суровой нитки – это было бы даже лучше.
– Хорошо, сэр, как скажете.
– Спасибо. Мистер Ловэт, почему бы вам не спуститься с миссис Маклеод и не принести все это сюда, чтобы ей больше не подниматься по этой лестнице? У нее усталый вид. Я уверен, напряжение последних двадцати четырех часов утомило ее.
Высказанное как бы невзначай замечание Адама подействовало подобно приказу. Маргарет моргнула и, не выдержав, широко зевнула, словно ей разрешили наконец поддаться усталости. Перегрин, казалось, был слегка удивлен, но короткий взгляд Адама пресек дальнейшие расспросы с его стороны. Изобразив самую обаятельную из своих улыбок, он галантно взял пожилую даму под руку.
– Позвольте помочь вам, миссис Маклеод, если вы устали, – заявил он. – А после того как вы найдете для сэра Адама все, что ему нужно, вам лучше присесть и выпить чашечку чая.
– Ну… да, да и вздремнуть не помешало бы, – сонно согласилась Маргарет. – Пойдемте-ка, спустимся по черной лестнице.
Он вывел ее из комнаты не оглянувшись. Они миновали комнату, откуда открывался люк в темницу, и исчезли в направлении служебной лестницы. Когда они скрылись из виду, Маклеод поднял на Адама вопросительный взгляд.
– Это ваших рук дело?
– Какое дело?
– Ладно. Вам же нужно было избавиться на время от нашей славной леди, верно? Ну и что вы намерены делать дальше?
Адам чуть улыбнулся.
– Ничего такого, чего бы вы не видели раньше, – хотя боюсь, это изрядно встревожило бы нашу добрую хозяйку. Кроме того, мне придется внести кое-какие изменения в процедуру, чтобы не перепугать Перегрина. Главная проблема состоит ведь в том, что традиционные улики могут рассказать нам лишь о том, что уже произошло. Если мы хотим использовать шанс вернуть Знамя на место, пока еще не поздно, нам придется подойти к делу с другой стороны…
Пять минут спустя шаги на лестнице возвестили о возвращении Перегрина. Он вошел в гостиную, держа в одной руке стопку карт, а в другой – несколько катушек с нитками.
– Миссис Маклеод не знала точно, для чего вам нитки, я – тоже, поэтому она дала мне три разные. Вот эта, мне кажется, ковровая нить, и она сказала, что вот эта, зеленая, – для вышивки. И поскольку я не знал точно, что вы имели в виду, говоря “этот регион”, я захватил карты острова Скай и еще два комплекта на восток и на север отсюда. Если их сложить вместе, получится большая карта, охватывающая все четыре выделенных нами замка. И вот фото Знамени.
– Вы делаете честь своей подготовке, – с легкой улыбкой заметил Адам, наскоро просмотрев все, что принес Перегрин, и принимаясь раскладывать карты. – Да, это как раз то, что надо. Разложим их на рояле, вот здесь. Скай и Глен-Каннич на крышку, а Торридон сюда, на скамейку. Проверьте, чтобы они были правильно ориентированы, Ноэль, – чтобы север действительно был на севере. Фотографию и нитки можно положить сюда.
– Это все, что вы хотели? – спросил Маклеод.
– Да, просто идеально. А теперь, джентльмены, если вы окажете мне большую услугу и возьмете под наблюдение двери, мы посмотрим, не удастся ли нам что-нибудь обнаружить.
– Вы просто присматривайте за той дверью, – посоветовал Маклеод несколько сбитому с толку Перегрину, направляясь к главному выходу из гостиной. – Нам не обязательно запираться: просто нужно, чтобы нам никто не мешал. Оттуда вам будет видно, что делает Адам. Мне кажется, вам будет интересно.
Адам вряд ли назвал бы то, что он намеревался сделать, словом “интересно”, но он по крайней мере надеялся, что это не будет слишком пугающим.
– Я собираюсь начать с небольшого охранительного ритуала, – произнес он, обращаясь в первую очередь к Перегрину, – поскольку я не знаю, насколько сильны наши противники и какие неприятные сюрпризы они могли приготовить для нас. Этот ритуал – всего лишь разновидность психической защиты. Это займет не больше пары минут, так что вы уж потерпите.
Сказав это, он на время забыл о Перегрине, вышел на середину комнаты и встал лицом к востоку, к стене, противоположной той, на которой висело Знамя. Мгновение он постоял, концентрируясь – склонив голову и прижав кончики сложенных пальцев к губам. Потом, положив левую руку на грудь, он выставил правую над головой и поднял взгляд.
Словно доставая что-то из воздуха двумя чуть согнутыми пальцами, он медленно коснулся лба. Слова, сложившиеся в его уме, звучали на иврите – Атех, Малкут, Be Гебурах, Be Гедулах, Ле Охалм , – но ради Перегрина он произнес их вслух по-английски:
– Отче наш…
При звуках его голоса в комнате воцарилась тишина, еще усилившаяся, когда рука его поднялась ко лбу и, опустившись, коснулась солнечного сплетения.
– Ибо Твое есть Царство…
Рука двинулась обратно и направо; концы пальцев коснулись сначала левого плеча, потом правого.
– … и сила… и слава…
Руки снова сомкнулись вместе в молитвенном жесте.
– …во веки веков, аминь , – прошептал он окончание формулы, в последний раз склонив голову.
Несколько безмолвных секунд он ощущал на себе взгляд Перегрина – недоверчивый, удивленный, но не испуганный. По правилам ему полагалось после этого начертать по сторонам света четыре пентаграммы, по количеству имен и воплощений божества, но он решил, что Перегрин не совсем еще созрел для этого, да и особой необходимости пока не было. Хватит и простого укрепления ауры.
Лучше всего этой цели послужила бы старинная монашеская молитва – не слишком длинная, но достаточно эффективная на нужный ему промежуток времени. Он простер руки в стороны, откинул голову и запрокинул лицо к потолку, произнося слова негромко, но с неколебимой убежденностью.
– Силою, данной мне Господом моим, Иисусом Христом, – начал он. – Кому служу я всем сердцем моим, всей душой и помыслами… – Он начал медленно поворачиваться вправо, очерчивая раскинутыми руками круг. – Вверяю себя в Божественный круг защиты Его, куда да не осмелится ступить нога смертного.
Завершив оборот, он окончил ритуал так же, как начинал его, – начертав правой рукой каббалистический крест. Сапфир в его перстне, казалось, оставлял за собой в воздухе мерцающий синий след, растаявший только тогда, когда он шагнул в очерченный им круг. Он знал, что это видит Маклеод, и по выражению лица Перегрина понял, что художник тоже увидел это.
– Ну что ж, с этим покончили. – Он ободряюще подмигнул Перегрину и подошел к роялю. – А теперь посмотрим, что нам удастся узнать.
Встав перед роялем лицом к тому месту, где висело Знамя, он придвинул к себе его фотографию, потом взял катушку с ковровыми нитками и отмотал дюймов восемнадцать; чтобы оторвать нить, ему пришлось дернуть изо всех сил. Сложив нить вдвое, он снял с пальца перстень и пропустил через него конец с петлей, которую подхватил свободным концом нити, и затянул. Свободный конец нити он зажал между большим и указательным пальцами правой руки, поставил локоть на крышку рояля, а перстень отставил качаться над фотографией наподобие маятника.
