Леди Джулиан покачала головой.
— Нет. Я знаю, что это во вторник, но, боюсь, я слишком горевала, чтобы уделять внимание практическим вопросам.
— Тогда не беспокойтесь об этом, — сказал Адам. — Я пошлю Хэмфри забрать вас около половины одиннадцатого. Может быть, позднее мы поговорим снова.
Перегрин молчал, прижимая руку к карману, пока они не вышли за ворота.
— Адам, я не буду надевать кольцо, пока вы не решите, что я готов, — сказал он, когда они шли через улицу к «рейнджроверу», — но мне хотелось бы больше знать о нем. Леди Джулиан подчеркнула, что новый только камень. Кому до меня принадлежало само кольцо?
Отпирая дверцу, Адам криво улыбнулся над крышей «рейнджровера».
— Вы ничего не упускаете, да?.. Я-то думал, что вы догадались. Кольцо принадлежало сэру Майклу Броуди, ее мужу.
Глава 15
Дом, называющийся «Нижний Леки», стоял на пологом хребте, частично спрятанном за деревьями. Это был солидный дом из тесаного камня, построенный в викторианскую эпоху преуспевающим промышленником из Стерлинга. Киппен, ближайшая деревня, находилась милях в двадцати к западу от Стерлинга, что делало «Нижний Леки» достаточно уединенным, но и достаточно близким к городу для доступа к коммунальным удобствам. Этот дом его нынешний хозяин, Фрэнсис Ребурн, уже несколько лет находил замечательно подходящим для своих нужд.
В понедельник, на следующий день после представления Перегрина леди Джулиан Броуди, Ребурн уединился в библиотеке «Нижнего Леки», чтобы изучить последнее приобретение, прибывшее по почте: анонимный манускрипт тринадцатого века, озаглавленный «De lapidibus». До немецкой оккупации Парижа в 1940 году манускрипт хранился в парижской Национальной библиотеке и все еще носил карандашные каталожные пометки. Поставщик Ребурна не признался, как манускрипт попал к нему в руки, а Ребурн не спрашивал. Он имел веские причины считать автором ученого книжника, служившего Рыцарям Храма.
Уединившись в библиотеке, Ребурн размышлял о том, что он, вероятно, один из очень немногих, кто в состоянии по-настоящему понять не столько ценность манускрипта как средневекового артефакта, сколько его содержание. Это была исключительно ценная находка, плод долгих поисков, и сейчас он наслаждался обладанием, как знаток, смакующий превосходное вино.
Он нежно погладил страницы, ощущая кончиками пальцев накопленную патину веков. У него за спиной в окно били косые лучи солнца, отражались от стекол больших книжных шкафов и превращали их в зеркала, отражающие ошеломительный вид на Гаргуннокские холмы. Не обращая внимания на зимний свет, Ребурн любовался украшенными миниатюрами полями манускрипта, отмечая утонченность руки переписчика, четкость латинских аббревиатур и маргиналии
[7]
, некоторые из вторых сами по себе заслуживали примечаний.
Он все еще предавался наслаждению обладанием редкостью, время от времени осматривая мелкие подробности через лупу, когда ему помешал стук в дверь. Появление Раджана, юного слуги-индийца, вызвало на лице Ребурна досаду.
— Я, помнится, приказывал, чтобы меня не тревожили, — сказал он холодно.
Голова в тюрбане склонилась почти подобострастно.
— Очень простите, пожалуйста, мистер Ребурн, но два полисмена ждут в холле. Они говорят, что желают поговорить с вами. Я уже проверил их удостоверения. Старший из двоих называет себя старший инспектор Маклеод…
— Маклеод? — Раздражение Ребурна резко сменилось интересом и подозрительностью. Он небрежно закрыл толстый том. — Хотелось бы, конечно, чтобы служители закона считали нужным договориться о встрече заранее… Ладно, покончим с этим как можно быстрее. Иди и проводи их наверх.
Раджан поклонился и вышел. Ребурн быстро упаковал манускрипт и спрятал в правом верхнем ящике стола. Он как раз задвигал ящик, когда в коридоре послышался приглушенный звук шагов. Почтительный стук в дверь возвестил о возвращении Раджана в сопровождении двоих мужчин в пальто.
— Вот эти джентльмены, мистер Ребурн, — объявил слуга, поспешно пятясь в коридор.
— Добрый день, мистер Ребурн, — сказал старший из посетителей, шагнув вперед и показывая удостоверение. — Я старший инспектор Маклеод из полиции Лотиана и Пограничья, а это мой коллега констебль Кохрейн. С вашего позволения, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Ребурн воспользовался этой короткой вступительной речью, чтобы обдумать первое впечатление. Крепким молодым констеблем можно было пренебречь: юнец со свежим цветом лица, лет двадцати пяти или чуть больше, почти мальчик. Инспектор Маклеод, с другой стороны, был небезызвестен Ребурну, по крайней мере по отзывам, и определенно заслуживал дальнейшего размышления. Широкоплечий и плотный, он выглядел точно на свой возраст — по мнению Ребурна, где-то около пятидесяти. Голубые глаза за очками в золотой оправе смотрели удивительно проницательно.
Но это было не все. Ребурн затруднился бы выразить это чувство словами, но он ощутил слабое, не поддающееся определению присутствие чего-то большего. Охваченный любопытством, он встал с кресла и протянул старшему полисмену руку, что для всех, знающих его, было почти неслыханным проявлением дружелюбия.
— Фрэнсис Ребурн. Не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита, но, если вы считаете необходимым, я, конечно, отвечу на ваши вопросы.
Рукопожатие инспектора было крепким, а пальцы узловатыми и сильными. Ребурн на миг сжал руку, одновременно расширяя восприятие. К его удивлению и ужасу, он получил слабое, но отчетливое ощущение невидимого кольца на среднем пальце правой руки Маклеода, хотя быстрый взгляд показал, что кольца инспектор не носит. На другой руке сверкал золотой ободок обручального кольца, а на запястье — обыкновенные часы, но единственной драгоценностью, кроме них, была золотая булавка в галстуке.
Охваченный любопытством, Ребурн сел, жестом указав на два кресла по другую сторону стола.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил он небрежно, — и объясните, чем я могу быть вам полезен.
Полисмены заняли указанные кресла. Без всякого предисловия Маклеод вытащил из внутреннего кармана пальто фотографию и протянул ее через стол.
— Для начала мне хотелось бы, чтобы вы поглядели на снимок и сказали мне, узнаете ли вы этого человека.
Ребурн взял снимок. На нем был изображен худощавый пожилой человек с серебристыми волосами и слегка рассеянным взглядом ученого — определенно тот самый индивидуум, фотографию и досье которого Ребурн показывал Верховному Мастеру от силы две недели назад. Он сделал вид, будто вглядывается в фотографию с некоторой неуверенностью, постепенно позволяя себе слегка нахмуриться.
— Лицо знакомо. Не могу сразу же вспомнить имя, но я, несомненно, где-то уже видел его…
Он помолчал, словно роясь в памяти, затем издал тихий крик торжества.
