Перегрин кивнул. Боль затихла, он снова мог нормально видеть.
— Лучше. Вы… значит, не хотите, чтобы я сосредоточился на вожаке? — спросил он.
— Не такой ценой, — сказал Адам. — Не сейчас. Не здесь. Вы видели еще какие-либо образы, прежде чем он остановил вас?
— О да, — ответил Перегрин. — Разные подробности…
Его голос замер, взгляд снова перешел на скорчившуюся у подножия могильного камня фигуру, а карандаш уже двигался по бумаге. При виде рассеянного выражения, появившегося у него на лице, Адам и Маклеод отошли на несколько ярдов, довольные, что молодой художник снова овладел своими способностями, но готовые снова прийти ему на помощь, если понадобится. С помощью Перегрина они еще узнают что-нибудь полезное о сегодняшнем преступлении. Маклеод расправил плечи.
— Ну что же. Еще один масон убит при обстоятельствах, которые можно описать только как весьма странные, — пробормотал он. — Н-да, завтра у газет будет знаменательный день.
Адам поморщился. Он мог представить себе заголовки.
— Вы знали его?
— Совсем немного, — ответил Маклеод. — Его зовут… звали… Иен Макферсон, Свой деревообделочный цех в Лохенде, где и находилась Ложа. — Он указал на фартук и кордон мертвеца и поджал губы, погрузившись в мрачные размышления.
— Готов спорить, что сегодня вечером было очередное собрание Ложи. Почти не сомневаюсь, что его, вероятно, похитили как раз перед началом собрания… может быть, прямо в помещении Ложи. Я послал туда Дональда расспросить людей. Как один из них, так сказать, он получит информацию вернее, чем кто-либо… но только если есть что сказать.
Он умолк и покачал головой.
— Не знаю, Адам. Смерть Рэндалла была ужасной… но теперь начинает становиться по-настоящему жутко. Если мы очень скоро не доберемся до сути этой неразберихи, то у нас может начаться настоящая охота на ведьм. И, что еще хуже, самозваные охотники будут искать совсем не там, где надо… и сам Масонский орден окажется во главе списка.
— Боюсь, вы правы, — серьезно согласился Адам, — Можете сейчас сказать что-то еще? Макферсона ударила молния?
Маклеод нахмурился, как грозовая туча.
— На это указывают все улики. Во-первых, локализованный ожог в центре груди. Потом факт, что часы Макферсона остановились в 8.17 — что точно указывает время смерти. Монеты в карманах превратились в выгарки — еще одна документально подтвержденная особенность, связанная с жертвами молний. Я не врач, но мне это кажется довольно убедительным.
Адам мрачно кивнул.
— Было бы гораздо проще все объяснить, — продолжал Маклеод, — будь это лето в тропиках. Но гроза слишком уж необычна для шотландской зимы. Хотелось бы мне, чтобы я мог прикинуться, будто верю, что все это — тщательно продуманное преступление, совершенное в студийных условиях кем-то, насмотревшимся ужастиков. Однако у нас есть пара свидетелей, которые утверждают, что видели, как странные облака собирались над кладбищем всего за несколько мгновений до удара молнии.
Взгляд Адама стал пронзительным.
— Почему это напоминает те рассказы, что появились в связи с инцидентом в Балморале в том месяце?
Маклеод прищурился.
— Думаете, возможна связь?
— Не знаю, — сказал Адам, — но эту теорию стоит исследовать.
Возможно, он сказал бы больше, но в этот миг к ним поспешно подошел Перегрин, на лице которого отражалась смесь отвращения и волнения.
— Поглядите-ка! — сказал он, передавая им блокнот. Адам поднес блокнот к свету. На рисунке был изображен Макферсон, привязанный к могильному камню, у подножия которого он теперь лежал. На нем были не только фартук и кордон Мастера Ложи; на шее на длинной цепи висел круглый медальон. Изображена на медальоне была оскалившаяся морда рыси.
— Остальные на этот раз их не носили, — объяснил Перегрин, пока его наставники смотрели на рисунок. — Были кольца, но не медальоны. Теперь его, конечно, нет, — добавил он, тыкая пальцем в медальон с Рысью. — Они — люди в белом, — наверное, сняли его после удара молнии. Но для чего надевать его на жертву, если это не…
— Если это не было завершающим ритуал фактором, — задумчиво сказал Адам. — Да, это вполне подходит. Медальон действует, как приводной маяк, притягивая огонь той силы, которую наши противники пытаются высвободить в материальный мир.
— Место отмечено крестом, — процедил Маклеод сквозь крепко сжатые зубы. — Иначе это называется прикосновение Иуды.
— Но почему здесь? — удивился Перегрин, оглядываясь вокруг.
— Вот, по-моему, часть ответа. — Адам указал на обожженный огнем могильный камень позади тела.
Перегрин пригляделся и увидел, что на камне вырезана любопытная эмблема: круг с треугольником внутри и левой рукой внутри треугольника с ладонью наружу и пальцами вместе, а на ладони — глаз.
— Если не ошибаюсь, — сказал Адам, — это старый масонский символ защиты. Я прав, Ноэль?
Кивнув, Маклеод провел рукой по полустертой резьбе.
— Мне это кажется вполне возможным.
— Более того, — сказал Адам, — я бы очень удивился, если бы не оказалось, что именно это кладбище использовалось в прошлом для погребения важных масонов. Дело в том, что я подозреваю, что наши враги используют все это не только для совершения жертвоприношений, но и для испытания своей наступательной силы.
Еще раз оглядевшись, он безрадостно вздохнул.
— Думаю, мы можем принять на веру, что они достигли того, к чему стремились, — продолжал он. — Куда бы ни вел отсюда след, по дороге будет еще много смертей, если мы не сможем действовать быстрее их. Для этого нам понадобятся знания. Ноэль, когда вы сможете дать мне записи бесед, которые вы с Кохрейном вели в Стерлинге?
— Хотите завтра? — сказал Маклеод. — Самое позднее воскресенье. Я возьму копию домой, а еще прослежу, чтобы вы получили копию судебного рапорта о Макферсоне, как только он появится.
Глава 25
К рассвету следующего утра видимость над Кэйрнгормскими горами уменьшилась почти до нуля из-за густого, низкого тумана. Ориентируясь в основном по приборам, Барклей, пилот Ребурна, медленно вел вертолет над кремовым одеялом, которое выглядело настолько материальным, что по нему, казалось, можно было идти, обходя изредка попадающиеся заснеженные пики, поднимающиеся из тумана. Сверхъестественную тишину нарушал только гул вертушки да бормотание пилота. Сам Ребурн невозмутимо сидел на сиденье рядом с Барклеем. Усиливающийся сигнал приводного маяка объявил о скором прибытии.
Задержав дыхание, пилот начал спускаться. Это было похоже на погружение в стакан с топлеными сливками. Через несколько секунд полной слепоты они вынырнули в мрачные сумерки над укрывшим все снежным одеялом. Прямо по курсу прожекторы возле замка указывали путь к посадочной площадке.
