Всадники Ястреба задержались на миг, а затем подхлестнули лошадей, развернулись и устремились прочь, поднимаясь по склону горы. Приободрившиеся рыцари галопом последовали за ними, черной волной выливаясь из ущелья. Комья земли летели из-под копыт. Фалькенберг, стиснув зубы, наблюдал за ними. Пока он не увидел ничего, что заставило бы его преисполниться уважением к воинским талантам Линдестарка, но масса рыцарей способна внушать страх и сама по себе. Пока они не растянулись шеренгой по равнине, их общий напор несокрушим; они способны опрокинуть любого врага. По самой сути своей, рыцари были отважны, недисциплинированны, не слишком умны и легко уступали в обходных маневрах, — но могли смолоть в пыль любую легкую конницу, если бы сумели ее настичь.
Тем временем беглецы принялись отстреливаться из луков. Щиты взлетели, прикрывая всадников. Стрелы свистели в воздухе, скорее вызывая ярость, нежели нанося серьезный ущерб. Одной из лошадей гвиннедцев стрела угодила в шею. Животное рухнуло, и всадник, перелетев через седло, свалился на землю, в падении сломав себе шею.
Атака продолжалась. Гвиннедцы отчаянно силились преодолеть ту тысячу футов, что отделяла наконечники их копий от людей, нагромоздивших отрезанные головы в устье ущелья. Вновь залп лучников, — и двое рыцарей вылетели из седла, пронзенные длинными стрелами степняков. Знамя Линдестарка оказалось во главе атакующих, и королевские рыцари теперь пытались оттеснить Мак-Лайнов, чтобы первыми нанести смертельный удар.
Они миновали склон, на котором стоял Фалькенберг. Всадники Ястреба по-прежнему вяло отстреливались, увлекая рыцарей за собой. На равнине те окончательно утратили строгое построение; две сотни всадников неслись теперь во весь опор, соревнуясь друг с другом за скорость и более удобную позицию. Фалькенберг подал знак знаменосцу.
— Полный наклон.
«Вольный Ястреб» метнулся вниз и исчез с линии горизонта. Спасавшиеся бегством конники натянули тетивы луков и резко остановились в развороте. С восьми сотен футов они повели стрельбу. Сорок стрел нашли цель, и несколько седел опустели. Лошадь рухнула на колени, и три другие налетели на нее. Рыцари сумели удержать коней и продолжили атаку.
Но натиск не увенчался успехом, ибо в последний момент черные всадники ускользнули вновь, по-прежнему подманивая людей лорда Линдестарка своими стрелами. Рыцари рассыпались по склону. Позади остались лишь Фалькенберг, Аврелиан и Донал. Рыцари думали только о схватке. Загоняя добычу, они неслись прямо на вершину холма, растянувшуюся широким полумесяцем. Они потеряли уже около дюжины человек, их лошади начали уставать, а эти проклятые недомерки никак не желали остановиться и принять бой!.. Ярость кровавой пеленой застила им взор.
В точности как бремагнийцы, — сказал себе Фалькенберг. Рыцари… это почти ругательство. Так учили его отец с Лайонеллом. Без страха и упрека — да, согласен. Но ничего более. Линдестарк был глупцом, и его рыцари ничем не лучше: рослые светловолосые широкоплечие здоровяки, кидающиеся друг на друга с двуручниками. Они бы и нескольких месяцев не протянули в эмиратах или в степях Он-Огура.
Он обернулся к Доналу:
— Подъем.
Затем извлек лук из-за спины и наложил стрелу на тетиву.
Прицелившись в самый край полумесяца, Фалькенберг выстрелил. Стрела взмыла в воздух, зазубренным наконечником ловя солнечные лучи. Предпоследний рыцарь в шеренге вскинул руки и рухнул на шею лошади со стрелой, торчащей между лопаток. Двое позади него обернулись и отчаянно замахали руками. Со своего возвышения Фалькенберг видел, как они изумленно открывают рты.
Заслышав за спиной шум, рыцари начали оборачиваться. Из-за склона на них устремлялись остатки отряда Ястреба и люди Майкла Гордона. Впереди были четыре десятка черных всадников, и вчетверо больше — позади. Головные рыцари вокруг Линдестарка и знаменосцы натянули поводья, все прочие столкнулись с ними. Атака замялась. Рыцари толпились, мешая друг другу, не зная, в какую сторону наступать. Небо у них за спиной потемнело от стрел. Задняя шеренга была всего в паре сотен футов, и траектория оказалась достаточно низкой для нанесения наибольшего ущерба. При первых же выстрелах рыцари потеряли дюжину воинов и четырех коней.
Они пытались перегруппироваться и напасть на врага в арьергарде. Треть отряда, оторвавшись, устремилась в атаку, высоко подняв щиты и сжимая копья. Всадники Ястреба прянули в стороны, продолжая стрелять. Люди и лошади падали наземь. Степные луки славились своей силой и на таком расстоянии без труда пробивали доспехи. Воины в пледах Мак-Лайнов отшвырнули копья и бросились в атаку, выхватив двуручные мечи. Из восемнадцати четверо сумели подобраться достаточно близко. Одну из степных лошадей всем своим весом сшиб с ног боевой конь; черный всадник вылетел из седла, пронзенный широким клинком.
Но тут же люди Ястреба сомкнулись вокруг этих четверых, и сабли засверкали на солнце. Мак-Лайнов вышибли из седла, и, истекая кровью, они рухнули под копыта всадникам. Прочие рыцари промчались среди Всадников Ястреба, оставляя на пути мертвых и раненых. Они вновь сгруппировались, — уже для защиты. Многие спешились, бросив раненых лошадей, и теперь стояли, выпрямившись или опустившись на одно колено, за высокими щитами, сжимая в руках мечи. Со всех сторон в них летели стрелы.
Линдестарк и его авангард позабыли о преследовании, когда на них напали сзади, но теперь первые полсотни черных всадников вернулись и открыли стрельбу по рыцарям. Лошади сталкивались друг с другом и падали наземь.
Вокруг Линдестарка осталось не более шести десятков бойцов. Их кони были слишком утомлены, чтобы пойти напролом и прорвать окружение. Под натиском стрел им пришлось отказаться от этой попытки, и они отступили. Пал гвиннедский знаменосец, и кто-то другой подхватил штандарт со Львом. Человек сорок из задней группы двинулись в обход рыцарей, не подпуская их к спешенным бойцам. Теперь гвиннедский отряд оказался разрезан на три части, и лишь первая из них еще пыталась вырваться из окружения.
С детства рыцарей обучали сражаться копьем и двуручным мечом; никто не готовил их к бою с конными лучниками, стреляющими издалека. Они явно теряли мужество, и теперь над полем боя раздавались другие крики: «Пощады!» и «Во имя любви Христовой!», а нечастые призывы: «За Гвиннед! За святого Георгия!» заглушались резким скандированным: «Фалькен-берг! Фалькен-берг!» черных Всадников Ястреба.
Фалькенберг прикрыл башлыком нижнюю часть лица, так что из-под шлема блестели лишь глаза цвета жженой сиены. Наложив стрелу на тетиву, он коленями направил лошадь с вершины холма, затем махнул рукой Аврелиану.
— Давай спускаться, черт возьми!
Аврелиан также высвободил лук из чехла. Серо-голубые глаза его казались осколками льда.
— Какая отвага! Ого, я и не ждал от тебя такого…
Со смехом он подхлестнул лошадь, чтобы не отстать от Фалькенберга. Колено прижимало рукоять сабли в седельных ножнах.
Галопом они спустились со склона. Донал следовал позади со штандартом Ястреба. Трижды упал флаг, — и Майкл Гордон вывел вперед дюжину своих бойцов навстречу Фалькенбергу. Половина эскадрона черной кавалерии последовала за ними. По всему полю разносились их крики: «А Faucon! Faucon!» Те, кто были родом с Востока, что-то завывали на он-огуре… И отовсюду неслись стрелы, сражая рыцарей.
