Книга Архивы Дерини, страница 7. Автор книги Кэтрин Куртц

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Архивы Дерини»

Cтраница 7

Третьи роды у Ивейн прошли гораздо легче, подумал Райс Турин, размешав поссет, заваренный на травах, и повернулся к своей жене, которая вместе с новорожденным сыном лежала в другом конце комнаты. Райс был Целителем, но как пройдут роды и он не мог знать, поскольку оба они с женой чуть ли не с момента зачатия чувствовали, что этот ребенок, в отличие от родившихся ранее сына и дочери, тоже будет Целителем. Во время беременности Ивейн часто ощущала в своем сознании пульсацию развивающегося дара ребенка. Порой ей даже нельзя было присутствовать, когда Райс занимался Исцелением. Боль пациентов тревожила плод и ее самое.

Но за пару недель до родов все затихло, и дару предназначено было дремать еще несколько лет. Ивейн посмотрела на мужа, который подошел к ней и наклонился над кроватью, протягивая чашу душистого вина, и улыбнулась. У груди ее покоилась рыжеватая головка сына, жадно, с причмокиваньем сосавшего молоко.

— Он уж точно твой сын, — тихо сказала Ивейн. Озорно стрельнув в Райса своими голубыми глазами, она взяла у него чашу и сделала глоток вина. — Если тебе мало, что у него дар Целителя — у него еще твои волосы, твой рот, твои руки...

Райс ответил ей такой же лукавой улыбкой, поняв и тот смысл, что был скрыт за ее словами, потом нагнулся и поцеловал вторую, невостребованную младенцем грудь, а далее внимание его привлекли губы, чуть влажные от вина. Обняв жену, он прильнул губами к ее рту, нежно, но настойчиво, объял ее и своим разумом, и обоих захлестнула теплая волна спокойной радости, слившегося воедино его и ее удовлетворения. Чутье Целителя отметило легкий трепет женского лона, сокращение мышц, которое следует за появлением на свет ребенка, и Райс осторожно прилег на кровать рядом с женой, мимолетно приласкав ребенка, положил руку ей на живот и откинулся на подушки.

«Теперь тебе надо отдыхать, любовь моя», — мысленно прошептал он.

Она довольно вздохнула и вскоре заснула в его объятиях.

Так они и лежали — Ивейн и ребенок спокойно спали в тепле его рук, а сам Райс предавался дремотному созерцанию, — когда послышался тихий стук в дверь. Он знал, кто должен прийти, и, получив утвердительный ответ на свой мысленный вопрос, так же мысленно сказал: «Добро пожаловать!»

Трое мужчин, которые, улыбаясь, появились вслед за тем в дверях, все принадлежали к полувоенному ордену святого Михаила — они были подпоясаны белыми рыцарскими кушаками и при мечах. Двое носили синие орденские мантии, а третий и самый старший из них облачен был в пурпурную мантию епископа. Райс тоже улыбнулся им и частью своего сознания Целителя быстро оградил мысленным щитом спящую Ивейн, дабы ее ничто не потревожило. Гости приблизились к кровати, Райс свободной рукой взял руку старшего и коснулся поцелуем аметистового перстня. Мысленно он воскликнул: «Камбер!», но вслух произнес другое имя — по привычке и потому, что дверь в это время закрывал слуга.

— Как поживаете, епископ Элистер? — спросил он, пожимая руки остальным гостям.

Камбер Мак-Рори, которого все знали теперь как епископа Элистера Келлена, смотрел в это время с нежностью на свою спящую дочь и внука, затем погладил пушистую головку новорожденного и отвернулся, чтобы присесть на табурет, поднесенный одним из сопровождающих.

— Весьма недурно для старика, — Камбер усмехнулся, ибо, хотя ему было шестьдесят восемь лет, он не чувствовал себя и не выглядел даже на шестьдесят, сколько было тому человеку, обличье которого он носил. И он знал, что Райс это знает. — Надеюсь, и мать, и дитя благополучны?

— Да, отдыхают, как видите. Джорем, Джебедия, а вы как?

Джорем, по виду явно брат спящей женщины, только на несколько лет старше, пригладил растрепавшиеся от ветра светлые волосы и улыбнулся.

— Не знаю, как Джеб, а я чувствую, что стал старше. Ведь я становлюсь дядей уже в пятый раз, как тебе известно.

Райс засмеялся.

— Отцом ты не стал, зато ты — святой отец, — шутливо сказал он. — Вам, священникам, не на что жаловаться. Джебедию тоже никто не заставлял выбрать холостяцкую жизнь рыцаря духовного ордена.

— Так я об этом и не жалею, — ухмыльнулся Джебедия, сложив на груди руки. — Всякое призвание чем-то да вознаграждается.

Все засмеялись, поскольку эти четыре человека обладали в королевстве Гвиннед, пожалуй, большей властью, чем кто бы то ни было, даже и сам король. Камбер, как Элистер Келлен, был канцлером Гвиннедским, а еще — епископом северной епархии Грекота, весьма значительной. Прежде он был главным викарием ордена святого Михаила. Джорем Мак-Рори, сын Камбера и рыцарь-священник этого ордена, исполнял обязанности доверенного секретаря и помощника канцлера-епископа — и имел куда большее влияние, нежели подразумевала эта должность. Граф Джебедия Алькарский, Великий Магистр могущественных рыцарей святого Михаила, был маршалом и командовал всей армией Гвиннеда. Райс же был официальным Целителем Короны Гвиннеда и отвечал за здоровье трех юных наследников престола и самого короля.

Но сегодня Райса не интересовала никакая светская или духовная власть, он думал только о Целительстве. Ибо его жена, дочь Камбера и сестра Джорема, произвела на свет будущего Целителя — настолько редкий случай среди представителей магической расы Дерини, к которым они все принадлежали, что при обнаружении у ребенка дара проводился специальный ритуал.

По этой-то причине и явились в Шиил, поместье Райса и Ивейн близ столицы, три эти очень занятых и влиятельных человека — их привело не только желание увидеть нового члена семьи Камбера и поздравить родителей. Ночью Райс собирался по всем правилам и в согласии с обычаями Дерини посвятить своего новорожденного сына в Целители. А при сем обряде должны были присутствовать близкие родителей и ребенка.

Ивейн проснулась через несколько часов после того, как стемнело, приняла поздравления отца, брата и друга, а затем все поужинали, и пока она кормила ребенка, мужчины занялись необходимыми приготовлениями. То была ночь Праздника Урожая, первая ночь августа, и Джебедия привез из аббатства святого Неота испеченный утром хлеб, дабы преломить его в честь праздника. Керамическое блюдо с этим хлебом поставили в центре покрытого белой скатертью стола посреди комнаты — то было самое лучшее подношение для предстоявшего посвящения, ибо в монастыре святого Неота учились многие из знаменитых Целителей. На стол был поставлен также кубок вина, не столь, правда, благородного происхождения, и чаши с водой, солью и елеем — во время церемонии дед собирался окрестить внука. Епископ возложил на плечи белую епитрахиль и подошел к мужчинам, вставшим в центре комнаты.

— Стены здесь защищены постоянными чарами, и круг нам выстраивать не обязательно, но я все-таки пройду его на всякий случай, — сказал Райс и, надев зеленый плащ Целителя, застегнул его у горла. — Джебедия, тебя я попрошу встать на восточной стороне. Отец, Джорем, вы, как всегда, — на южной и северной...

Все прошли на предложенные места, остановились в нескольких ярдах от стены и повернулись лицом внутрь круга, и свет свечей, стоявших на полу вдоль стен, озарил ореолом три внушительные, вселяющие доверие фигуры — две синих мантии, одна пурпурная. Ивейн же села на стул у западной стены, и с ребенком на руках, освещенная сзади свечой, казалась мадонной в золотом ореоле.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация