– Дунстан, – повторил Йорам. – Нет, это не то имя. Может, другой Бенедикт – тот человек, которого мы ищем. Не можете ли вы попросить его прийти к нам, брат Бенедикт.
– Конечно, отец.
– И пусть ваш дед Дунстан живет в счастье и радости долгие годы.
– Благодарю, отец.
Послышался шорох одежды, когда человек встал, затем отблеск света от открывающейся двери и тишина за стеной.
Йорам посмотрел на Риса, поднявшего голову и казавшегося очень смущенным.
– Что случилось? Тебе что-то не нравится? – улыбнувшись, спросил Йорам.
Рис вздохнул и покачал головой, прикусив губу.
– Я не создан для интриг, Йорам. Я был просто Целителем перед тем, как вмешался в это дело. Я всегда действовал открыто. Я теперь…
В отверстии опять мелькнул свет. В комнату кто-то вошел. Рис замолчал.
Человек шел неуверенно, прихрамывая и волоча за собой ногу. Он все время кашлял и, подойдя к скамье у отверстия, тяжело опустился на нее.
Рис и Йорам почти ощутили физическое усилие человека при этом. Рис применил считывание мыслей, но тут же прервал его. Человек за стеной был серьезно болен. Легкие его были все разъедены.
Рис проглотил слюну и дал знак Йораму начинать.
– Доброе утро, брат Бенедикт, – сказал Йорам. – Мы благодарим вас, что вы пришли.
– Я постараюсь быть вам полезен, – пробормотал человек, – но вы слишком поздно пришли сюда. Если бы я мог летать… Но ничего. Я все равно уйду отсюда. У меня есть верный способ покинуть эти стены.
Рис удивленно взглянул на Йорама.
– Вы хотите уйти отсюда, брат? Человек опять закашлялся.
– Теперь это не имеет значения. Если бы двадцать лет назад мои враги были менее жестоки… Но как я могу помочь вам? Ведь вы же пришли не за тем, чтобы слушать мои жалобы?
Йорам взглянул на Риса. Он был уверен, что и Целитель мучается тем же вопросом, что и он. Что же случилось с этим человеком двадцать лет назад? Значит, его насильно отдали в монастырь, беспринципные люди так иногда поступали с врагами. И двадцать лет назад…
Но неужели это их Бенедикт, больной и умирающий…
– Я – священник Ордена святого Михаила, брат Бенедикт, мой друг – Целитель. Недавно мы похоронили одного старого человека, который, возможно, был вашим дедом.
Из-за стены послышалось хриплое дыхание, которое вскоре перешло в надсадный кашель.
Затем он стих, и наступила тишина, после чего раздался голос:
– Пусть он горит в аду!
– Простите, я не понял, – сказал Рис.
– Я сказал, пусть он горит в аду. Это он и его друзья заточили меня сюда, отобрали мою молодость, мои мечты…
– Одну секунду, – перебил его Йорам. – Как его звали?
– Как его звали? – повторил монах, – Его имя ненавистно мне, хотя его звали, как и моего отца, Джеймс.
«Джеймс, но не Дэниэл. Слава Богу, – подумал Йорам, – что этот обозленный человек не наш принц, не тот Бенедикт, которого мы ищем!»
Во всяком случае, поиск следовало продолжить.
У них оставались еще три Бенедикта и надежда найти того, кого надо.
Он встал, знаком приказал Рису тоже подняться. Он знал, что его другу тоже хочется поскорее уйти отсюда, раз их попытка окончилась неудачей. Йорам кашлянул, чтобы привлечь внимание монаха.
– Мы просим прощения за беспокойство, брат Бенедикт. Мы ошиблись, этого человека звали не Джеймс. Я не могу, конечно, пожелать вам, чтобы вы смогли отомстить врагам, но я буду молиться, чтобы уход ваш отсюда был быстрым и немучительным.
Человек снова закашлял и жалобно заговорил:
– Вы не расскажете отцу приору, о чем я говорил? Я.., простите меня. Вероятно, потому, что ко мне никто не приходит… Меня держат в строгом заточении. И ненависть овладевает мною. Но перед лицом приближающейся смерти.., простите меня.
– Конечно, – ответил Йорам.
Они вышли из комнаты и вскоре снова были во дворе. Служки тут же подвели им коней.
Брат Сьеран сопровождал их и даже погладил шею коня Риса, когда Целитель вскакивал в седло.
– Прекрасное животное, милорд. До вступления в Орден у меня тоже были такие лошади. Он с сожалением пожал плечами.
– Но, увы, это в прошлом. Надеюсь, вы не были разочарованы визитом, милорды? Вы нашли человека, которого искали?
Рис пожал плечами.
– Вот этот второй монах, с которым мы говорили… Врач осматривал его?
Йорам вздохнул.
– Нет, милорд. Он отказывается от врача, – сказал брат Сьеран.
– Ему недолго осталось жить, – сказал Рис. – Он знает об этом?
– Думаю, да. Но это не тревожит его, – ответил Сьеран. – Он был озлоблен, когда попал сюда, а это было лет десять назад, а может, и больше. Я думаю, что у каждого свой путь к душевному покою. Все мы сошли в эти стены по разным причинам.
– И даже против собственной воли? – спокойно спросил Йорам.
– О, он вам сказал это? Боюсь, что разум его уже помутился. Он говорил об этом много раз, но это, разумеется, неправда. Никто не может войти сюда помимо собственного желания.
– О, конечно, – сказал Йорам, не скрывая сарказма в голосе. – Благодарю за помощь, брат Сьеран. Да хранит вас Господь!
– И вас тоже, милорды! – ответил Сьеран, поднимая руку для благословения.
Он долго смотрел вслед выехавшим из ворот всадникам. Вдали начиналась буря.
Глава 7.
Искусство врача возвышает его, но в присутствии великих людей он должен склонить голову в восхищении.
Книга Екклесиаста ила Проповедника 38:3
Поиски смогли возобновиться только через несколько дней, и на этот раз с Рисом поехал не Йорам, а сам Камбер, переодетый монахом-гавриллитом.
Йорам хотел отправиться с ними и просил отца задержаться, пока он оформит свой отъезд из монастыря, но они не могли ждать, а Камбер не позволил Йораму уезжать без разрешения, чтобы не возбуждать излишних подозрений. Такая срочность была вызвана целой серией скандалов, учиненных юным горячим королем.
После того как выпал первый снег, в Найфорде, где возводилась новая столица Имра, погибли сотни рабочих, потому что для них не были подготовлены зимние жилища и одежда. Еще тридцать два человека погибли во время обвала в каменоломне, где не было сделано соответствующего крепления.
В Ремуте, старой столице Гвинедда, двадцать крестьян были посажены в тюрьму, а полдюжины повешены за отказ платить налог и добровольно идти на строительство.
В Маривелле, на севере, перепившиеся солдаты спалили полгорода и не были наказаны за это, хотя сам архиепископ Валорета апеллировал к Имру с просьбой защитить его ни в чем не повинных горожан.
