Небесная музыка, гадал Алистер, или, может быть, голоса хозяев небес, или и то, и другое, либо ни то, ни другое.
Закружился молочно-опаловый вихрь, затем пришло чувство раздвоения, и он стал видеть Синила как бы снизу, хотя прекрасно сознавал, что его глаза по-прежнему закрыты.
Он видел, как следы прожитых лет исчезают с лица, Синила. Видел, как обостряется внутреннее зрение, сбрасывает покровы, открывая правду. Король с трепетом обнаруживал в том, кто был для него Алистером Калленом и стоял рядом последние двенадцать лет, совсем другие черты.
– – Камбер, – осторожно спросил он без страха, возмущения и злобы.
– И Алистер, – последовал смиренный ответ. И с этими словами Камбер открыл Синилу всю историю, без утайки, – в неземном царстве, где они пребывали, невозможно было скрыть истину. По-видимому, прошло время, но нельзя сказать, сколько – тут и время было другим – и история была рассказана. Синил смотрел с полным одобрением, потом поднялся и подал руку Камберу. Тот сжал ее и встал на ноги. Когда они обнялись, Камберу почудилось, что его пальцы коснулись легкого оперения на плечах короля.
Частью своего существа Камбер сознавал, что стоит на коленях над телом умирающего, стиснув его руку, но еще один Камбер шел сейчас рука об руку с Синилом навстречу лучистому свету, который лился откуда-то извне, оттуда, где стоял Йорам – темный силуэт в ослепительном сиянии, опирающийся на меч.
Но между Йорамом и светом лежала серебряная граница круга. Внезапно до Камбера дошло, что Синил не может переступить этой линии. Все еще держась за руки, они остановились возле Йорама.
– Ты должен помочь мне преодолеть это, Камбер-Алистер. Дальше ты не пойдешь, но я должен. Пришло время. Они ждут меня.
Камбер похолодел, горечь утрата наполнила его, но его второе внутреннее «я», тот Камбер, что стоял рядом с Синилом, согласно кивнул, высвободил руку и сделал несколько шагов назад, к центру круга. Там было его тело, склонившееся над телом Синила, и Камбер-второй осторожно воссоединился со своей земной оболочкой.
Открыв глаза, он вздрогнул. Подле него лежал Синил, лицо его светилось благодатью, дыхания не было. У границы круга неподвижно стоял Йорам, склоненный над мечом. Скорее всего он и не подозревал о том, что происходило у него за спиной. Камбер не мог видеть душу Синила телесным зрением, но когда закрыл глаза, увидел, как тот, кто был его королем, указывает на Йорама и магические врата.
– Йорам, открой, – мягко произнес Камбер, снова открыв глаза и глядя на сына.
Тот от удивления вздрогнул и вопросительно воззрился на отца, но Камбер, предупреждая вопросы, повторил просьбу.
– Отвори врата. И в знак почтения преклони колено перед тем, кто пройдет через них.
Не переставая удивляться, Йорам взглянул на тело Синила, смущенно поклонился и повернулся к магической черте. Приветственно подняв меч, он опустил его слева от себя, описал острием полукружье в незримой границе и повторил это движение в обратном направлении, обозначив сводчатый проем немного выше человеческого роста. Камбер смутно различал Эвайн и Риса, сидевших снаружи и внимательно смотревших на врата, но почувствовал их удивление, когда Йорам, открыв выход, преклонил колено и отсалютовал мечом.
Камбер закрыл глаза, в последний раз обращая свой внутренний взор на уходящего владыку Гвинедда.
Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с удаляющимся Синилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.
Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили приближение Хранителей магического круга. И они явились. Существа, похожие на бесплотные, резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.
Первое – огромное, могучее, с черно-зелеными крыльями, закрывало своей тенью северный угол комнаты.
Второе – сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно появилось перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или возникло из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.
Третье принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой Синила, но тот бестрепетно продолжал путь.
И, наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.
На Камбера обрушился неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы, заполняя каждую клеточку его существа. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте, и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются святые дары, и сейчас они были рядом, на ритуальном столе.
Осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в радугу.
А потом и они исчезли.
Глава 8.
Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего:
Он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцем назначенного.
Послание к Галатам 4:1-2
Волшебство кончилось. Тело Камбера напомнило о себе и о том, что ему нужно дышать. Наполнив свои легкие воздухом, он содрогнулся и открыл глаза. Его встретил вопросительный взгляд Йорама. Эвайн тщетно искала остатки магического круга. Рис следил за своими юными подопечными, но было очевидно, что и он понял – только что произошло нечто совершенно невероятное, даже по меркам дерини. Больше всего его волновали Камбер и король.
– Отец? – нарушила молчание Эвайн.
– Что случилось? Как ты? – требовательно спросил Рис.
– Он умер? – спросил Йорам, положил меч и приблизился к отцу.
– После того, чему я был свидетелем, все это праздные вопросы, – пробормотал Камбер, освобождая ладонь из руки Синила и, прежде чем скрестить руки покойного на груди, успокаивающе погладил Йорама. – Однако я думаю, что не все видели одно и то, же. Эвайн?
Эвайн медленно поднялась и, вытянув руки, шагнула туда, где раньше проходила граница круга, как будто надеялась получить осязаемое подтверждение тому, о чем говорили другие чувства.
– Это было непередаваемо. Ничего подобного я раньше не видела, – в ее голосе слышалось замешательство. – Это выглядело так, словно круг был сделан из стекла и что-то ударило По нему сразу отовсюду. Но он не упал на пол сразу. Он стал будто сворачиваться от вершины к низу.
– Это все, что ты видела?
