– Terribilis esl locus iste: hiс domus Dei est, et porta caeli… Устрашитесь – это дом Господен и врата Небес, да будет наречен он обителью Бога.
Йорам обошел по кругу и теперь кадил внутри него, овевая часовню сладким дымом ладана. Закончив, он оставил кадило у алтаря и вернулся, чтобы встать справа от Камбера, а Рис занял обычное место Целителя прямо перед ним.
С закрытыми глазам Камбер остальными своими чувствами тоньше воспринимал ход вещей. Вот Эвайн возвела руки и всем существом взывает к тому, чье присутствие так необходимо им. К ее внутреннему порыву примешивались какие-то реальные звуки и появились неуловимые, летучие чувства, когда она начала заклинание.
– Мы вне времени и вне земли. Как просили об этом наши предки, мы соединяемся в одно целое. Все присутствующие склонили головы.
– Именами твоих благословенных апостолов – Марка, Луки, Матвея и Иоанна – именами твоих ангелов, всеми силами Света и Тьмы, мы призываем Тебя, о, Всевышний. Защити и сохрани нас, – продолжала Эвайн. – Так было, есть, да пребудет вовеки. Per omnia saecula saeculorum.
– Аминь, – разом слетело с губ. Не открывая глаз, Камбер опустился на колени. Мимо прошел Энском, чтобы подняться на алтарь и начать службу.
– Introibo ad altare Dei, – произнес архиепископ. – Я взойду на алтарь Божий.
– Ad Deum qui loetificat juventutem meam.Всевышнему, который дает мне счастье молодости. – Эти слова принадлежали Йораму, последовавшему за архиепископом.
– Judica me, Deus…Суди меня, о, Господи, и отдели от нечестивцев.
До тех пор пока Энском не закончил короткой молитвы, месса шла своим привычным путем. Когда последние слова замерли в тишине, Камбер наконец прибавил к прочим чувствам свое зрение.
Эвайн и Рис стояли слева, Йорам подхватил под правую руку, помогая подняться. Энском был у аналоя, он потянулся за своим посохом архипастыря, и драгоценная митра сверкнула, отражая огни свечей гранями своих каменьев. От лампады лицо архиепископа было чуть красноватым. Он заговорил странно спокойно, почти безмятежно.
– Сейчас мы стоим в доме Господнем, в центре Вселенной, в которой мы лишь гости ненадолго. Здесь, перед Всевышним и другими Силами, которые мы призывали, мы обращаемся к Камберу Кириллу Мак-Рори, принимающему священный сан…
– Adsum, – пробормотал Камбер, склонив голову. – Я здесь.
Сопровождаемый Йорамом, он вышел на три шага вперед и снова опустился на колени. Восковая свеча, которую он держал в руке, слегка подрагивала.
Йорам глубоко поклонился.
– Reverendissime Pater…Ваше Преосвященство, ради нашей матери-церкзи и тех, кто шел перед нами, я прошу вас благословить присутствующего здесь диакона Камбера Кирилла Мак-Рори и возложить на его плечи бремя священника-дерини.
– Достоин ли он этого?
Йорам поклонился снова.
– Я уверен в этом, насколько может быть уверен простой смертный. И подтверждаю – он достоин принять священный сан.
Быстро кивнув, Энском повернулся к Рису и Эвайн, произнося слова обряда, не требующие ответа.
– Братья и сестры, знайте, что милостью нашего Господа мы избрали диакона Камбера Кирилла Мак-Рори, чтобы посвятить его в священнослужители. Если к этому есть препятствия, то пусть тот, кому они известны, их назовет. Здесь и сейчас.
Ответа не было, и Энском снова обратил взгляд на Камбера, стоявшего на коленях на келдишском ковре со свечой в руке.
– Обязанность священника – жертвовать собой, благословлять других, нести миру Истину, проповедовать слово Божье и обращать нечестивых. Основываясь на своих способностях видеть насквозь сердца и души паствы – это дополнительное требование к священнику-дерини. Примешь ли ты сан священника перед ликом Господа?
– Volo.Приму.
– И будешь покорным своему епископу?
– Буду, и да поможет мне Бог.
– Да снизойдет к тебе Господь, чтобы укрепить в тебе дух добра.
– Аминь, – отозвался Камбер.
Поднявшись, Энском взял свечу Камбера и поставил ее на алтарь. Йорам снял с руки отца ризу и тоже положил на алтарь.
Камбер лег и распростерся на ковре, а остальные, стоя на коленях, читали соответствующие случаю литании, каждая фраза которых волной проникала в Камбера и увлекала в покой сознания.
– Kyrie eleison.
– Christe eleison.
– Christe audi nos.
– Sancta Maria…
– Ora pro nobis.
– Sancte Michael…
– Ora pro nobis.
Слова литании убаюкивали, помогали все глубже уходить в себя. Отцам церкви было ведомо, как сообщить доброму христианину состояние духа между явью и небытием, в котором человеку открывается высокий смысл таинства посвящения в духовное звание. Обряд шел своим чередом, но Камбер вернулся к нему; Энском читал заключительную молитву, взывая о милости небес к человеку, ниц лежавшему перед алтарем.
– Взгляни с любовью на слугу Твоего Камбера Кирилла, о, Господи, руки которого тянутся к Твоему престолу. Облеки его плечи в мантию священнослужителя, как делалось от века. Придай ему сил, чтобы он мог служить Тебе и ночью, и днем, о, Всемогущий, Властитель мира…
Когда молитва была закончена, Энском перешел к аналою и ожидал, пока Йорам поможет отцу подняться и снова оказаться на коленях перед архиепископом, Священник Йорам изготовился участвовать в церемонии рукоположения.
Когда Энском занес руку над его головой, Камбер глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Наступила основная часть обряда: мистическое возложение рук. Он решительно опустил защиты, открывая все уголки своего сознания, чтобы чувствовать движение Сил Мироздания в Энскоме и Йораме.
– О, Всемогущий, Творец всего сущего, Твой слуга Энском, орудие Твоей воли, проводник Твоего могущества, соединенный с Тобой нерасторжимо, я представляю Тебе Твоего слугу Камбера Кирилла, чтобы он смог стать Твоим священником.
Руки архиепископа опустились на голову Камбера, и он почувствовал слабое покалывание и поток высокой силы, вливавшийся в мозг. Первым побуждением было отшатнуться, поднять все защиты и преграды, воспротивиться пугающей силе, чье могущество он уже ощущал. Но он не отступил. Слишком многое решалось для Камбера в эти мгновения.
Другая рука коснулась виска и принесла ласковый холодок, он узнал его сразу, а Йорам уже был в нем, воссоединив сознание. Камбер остался раскрытым, во власти того, что определяет порядок вещей и событий и зовется меж людей судьбою. А в это время Энском продолжал:
– Accipite Spiritum: quorum remiseritis…Прими Святой Дух. Чьи грехи ты простишь…
Он говорил что-то еще, но постепенно Камбер перестал улавливать смысл слов, сосредоточившись на том, что он начинал ощущать от прикосновений Энскома и Йорама. Давление внутри мозга росло; его наполняло Нечто, такое могущественное и пугающее, что он не мог противиться влиянию, отдававшемуся в самых дальних уголках его существа.
