Вернувшись на место, он опустился на колени, и пока бесконечный поток верующих тянулся к алтарю, Джаван попросил прощения у Господа за то, что мог проявить непочтение к его дарам… но не к дарителю! Вслушиваясь в песнопения монахов, он попытался впустить в свое сердце свет веры.
— Exsurge, Domine, adjuva. nos: et libera nos propter nomen tuum… Восстань, Господи, и освободи нас, во славу Твою…
Но даже это не могло даровать покой душе Джавана. Он не сводил глаз с Полина, помогавшего Хьюберту служить мессу, и с рыцарей, преклонивших колена в центральном нефе. Привычный обряд на сей раз показался ему пустым и лишенным смысла, и он пожалел, что вынужден подойти к причастию, ибо был сейчас явно не том состоянии духа, чтобы получать Святые Дары. Сердце его было объято гневом.
Потом, когда служба наконец закончилась и Алрой со свитой покинул собор, чтобы присутствовать на пиршестве во дворце архиепископа, стало еще тяжелее, поскольку пришлось притворяться, будто он, подобно всем окружающим, одобряет происходящее. Женщины не допускались на торжество, и из мирян присутствовали лишь король с братьями.
День тянулся бесконечно. У Джавана ныли ноги, ведь он все утро простоял на коленях. За столом его усадили между Таммароном и канцлером нового ордена. Ни тот, ни другой не уделяли принцу внимания, он выпил поневоле слишком много вина, и потому у него еще и разболелась голова.
Единственное, что можно было найти во всем этом хорошего, так это лишь то, что он сумел посетить во дворце архиепископа те покои, где никогда не бывал прежде — это было жизненно важно, если он все же надумает рискнуть и отправиться на поиски Портала… о существовании которого сам Хьюберт даже не подозревал. События сегодняшнего дня были настолько важны, что Джавану стало жизненно необходимо связаться со своими союзниками-Дерини — прежде чем его отправят в Ремут.
Увы, сегодня это не представлялось возможным, однако в мозгу Джавана уже начал созревать некий план, как получить доступ во дворец и, самое главное, в апартаменты Хьюберта. Следовало все хорошенько обдумать и взвесить. Возможно, опасностью, действительно, стоило пренебречь…
Глава XIV
Ибо сила твоя в праведности.
[15]Обо всем этом Дерини, друзья Джавана, разумеется, не имели пока ни малейшего представления. Из-за убийства Гизелы Мак-Лин они лишились доступа к единственному Порталу, благодаря которому могли встречаться с принцем, однако на сегодняшний день это казалось им не самым важным.
Убедившись, что Ансель вне опасности и разрешив проблему с Тиегом, ближайшие две недели они посвятили подготовке Сильвена О'Салливана к его миссии — ибо теперь именно от него зависел успех всего замысла с Реваном.
По счастью, как только Сильвен пришел в себя от изумления после всех недавних открытий, он оказался способным и старательным учеником. С ним занимались не только Тавис и Кверон, но и Джорем, Ниеллан и даже Ансель, так что его познания в Целительстве, равно как и в прочих дисциплинах, значительно углубились и возросли. Это было огромным достижением для Целителя, который прежде занимался лишь практическими задачами и работал исключительно с ранеными на поле боя.
— Значит, Ревану уготовлена просто роль приманки, — спросил однажды Сильвен у Кверона на одном из первых занятий. Они как раз сделали перерыв после утомительной тренировки и отдыхали за кувшином подогретого вина, которое принес Кверон.
Тот протянул Сильвену дымящуюся чашу.
— Верно, однако нельзя недооценивать, какое влияние на окружающих может иметь одаренный человек. Тем не менее, именно вам с Тависом придется поддерживать его во всем, поскольку Реван способен выдержать любой допрос а вы нет.
— Ты говоришь о мераше?
— Да. Похоже, сейчас она стала излюбленным испытанием у наших противников. Уверен, что Custodes Fidei за многое придется держать ответ, когда они наконец предстанут перед Господом. Тем не менее, от мераши мы никак не сможем вас защитить, если только не заблокировать ваши способности.
— Но тогда Ревану от нас не будет никакого проку, — возразил Сильвен.
— Вот именно. Поэтому мы бы предпочли, чтобы вы держались в тени и не попадались на глаза власть предержащим — в том числе и Реван. Ибо помимо мераши и других снадобий, я не удивлюсь, если Custodes с готовностью прибегают и к более простым способам — например, к пыткам, если это требуется им для достижения цели.
Сильвен поморщился.
— Ну, с этим я могу справиться, если нужно. Куда больше меня тревожит эта аналогия с Иоанном Крестителем. Боюсь, мы тут впадаем в святотатство… если, вообще, не в ересь. Конечно, мне недостает образования, чтобы спорить с тобой или Джоремом, — он дружески ухмыльнулся собрату-Целителю. — За последние пару дней вы наглядно доказали мне, насколько ущербно образование, которое дают варнариты, во всем, что не касается чисто практических задач. И все же мне представляется, что с религиозной точки зрения мы идем на огромный риск, прикрывая идеями крещения блокирование Дерини.
Кверон с улыбкой подул на вино, чтобы остудить его.
— Если смотреть на это как на замену христианского крещения, то ты совершенно прав. Однако само понятие крещения не является чисто христианским. Нам известно, что во времена Христа этот обряд совершали множество сект. И далеко не всегда он имел столь же сакральный смысл, что и в наши дни.
— Как так?
Кверон пожал плечами.
— Ну, я мог бы процитировать тебе целый ряд первоисточников, часть из них знакома даже варнаритам… но лучше поверь мне на слово. Как один только пример — пророк Нафан предписывал совершать крещение для очищения. Это во Второй Книге Царств. И все четыре евангелия говорят о крещении Иоанна, почти одними и теми же словами, как о символе внутреннего покаяния и отпущения грехов.
— Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное, — поспешно процитировал Сильвен.
— Верно, — поддержал его Кверон. — Браво, варнариты! И еще Иоанн сказал: Я крещу вас в воде, но Идущий за мной сильнее меня, он будет крестить вас Духом Святым и огнем.
— Значит, мы просто пока избегаем крестить Святым Духом и огнем? — усмехнулся Сильвен.
Хмыкнув, Кверон приветственно поднял свой кубок.
— Что-то в этом роде — хотя, согласен, это очень тонкое равновесие. С одной стороны, нам требуется вернуться к древнейшим традициям и создать некий обряд, который не вызвал бы неприятия и у самых консервативных иерархов Церкви, а с другой, заставить людей поверить в его благотворное воздействие. Теперь понимаешь, почему леди Ивейн столько просиживает над древними манускриптами?
Благодаря этому разговору, у Сильвена развеялись последние сомнения, и он со всей душой отдался их замыслам. Он и сам теперь высказывал новые идеи, а однажды предложил, чтобы именно ему работать вместе с Реваном — поскольку Тавис, с его покалеченной рукой, уж очень приметная фигура.
