— Я не знаю, как мне быть, отче. С одной стороны, на мне лежит долг перед королевским домом, но с другой, Господь, кажется, хочет от меня совсем иного. Как вы сами поняли это, отче? Как человек может узнать, что Бог назначил ему?
Одновременно он продолжал мысленно подталкивать священника и понял, что преуспел, когда тот со слезами на глазах принялся гладить принца по голове.
— Мой дорогой мальчик, — растроганно промолвил каноник. — Я и представить себе не мог… А архиепископ знает?
Вновь шмыгнув носом и в душе презирая себя за ложь, ибо, на самом деле, он не ощущал ни тени религиозного призвания, Джаван кивнул.
— Думаю, догадывается. И я уверен, он не стал бы возражать. Может… может быть я мог бы помолиться сегодня в его часовне, если здесь оставаться нельзя? Не думаю, чтобы архиепископ был против, и там я буду в полной безопасности.
Он ощутил облегчение, охватившее священника, ибо проблема как будто решилась сама собой. Вместе с принцем они направились по запутанным крытым галереям, что вели через двор собора ко дворцу архиепископа. Карлан обреченно шагал следом, но даже у него поведение принца не вызвало ни малейших подозрений, ибо Джаван и впрямь частенько устраивал ночные бдения в часовне, и особенно часто — последние три недели… именно с той поры, как этот безумный план созрел у него в голове.
Глава XV
Открывает глубокое из среды тьмы, и выводит на свет тень смертную.
[16]Разумеется, попасть к Порталу во владениях архиепископа Хьюберта было бы не так уж сложно, если бы Джаван хотел просто бежать из города; но вот воспользоваться им скрытно, отправить свое послание, а затем вернуться, так, чтобы никто ничего не заметил — вот это было куда сложнее. Джаван пока не имел представления, как это сделать, но полагал, что сумеет что-нибудь придумать на месте, — ведь часовня находилась прямо под апартаментами архиепископа.
И очень пышная часовня, как оказалось, хотя и куда меньше, чем ожидал Джаван. Принц открыл рот от изумления, когда каноник, отец Алоизий, распахнул перед ним золоченые двери и отступил, давая дорогу ему и Карлану.
Никогда прежде Джаван не видел ничего подобного — стены, пол и арки были выложены белоснежным камнем, слегка поблескивавшим в свете свечей, зажженных перед статуей Девы Марии, слева от алтаря. Сразу за ним находился фриз из того же белого камня с позолотой, изображавший трубящих ангелов, несущих пальмовые ветви. Изукрашенный самоцветами ковчег стоял перед лампадой, а потолок…
— Я скажу камерарию, что вы здесь, ваше высочество, — промолвил отец Алоизий. — Они пошлют кого-нибудь во дворец, чтобы там не волновались. И желали бы вы поговорить с архиепископом, или хотите, чтобы вас оставили в покое? Насколько мне известно, сегодня вечером его милость дает обед в честь главы Custodes Fidei.
— О, ни к чему тревожить его милость, — возразил Джаван, встревоженный таким предложением. И уж тем более ему не хотелось бы нынче столкнуться с настоятелем нового ордена. — Я совсем не хочу никому мешать. Кроме того, едва ли кто-то сумеет мне помочь сегодня. Я должен во всем разобраться сам. Думаю, если я смогу какое-то время побыть здесь, в тишине… о, все это так сложно, отче!..
— Знаю, сын мой, — отозвался тот и потянулся к принцу, словно желая приобнять его в утешение, как поступил бы с обычным мальчиком, но тут же спохватился и просто начертил над ним знак креста. — Да благословит вас Бог в ваших исканиях, принц Джаван.
— Благодарю, отче.
Когда каноник наконец ушел, принц повернулся к пажу, стоявшему у закрытых дверей с видом смиренной скуки на лице.
— Бедный Карлан, — обратился к нему Джаван с застенчивой улыбкой. — Все эти религиозные дела тебе совсем неинтересны, и все же ради меня тебе приходится это терпеть, хотя ты, конечно, предпочел бы сейчас спать в теплой постели, особенно в такую ужасную ночь.
Небрежно пожав плечами, Карлан улыбнулся в ответ.
— Для меня большая честь служить вам, ваше высочество. Если вам угодно проводить ночь в молитве, то я горжусь тем, что могу быть рядом с вами.
— Правда?
— Чистая правда, милорд.
Джаван с улыбкой покачал головой и потрепал пажа по руке, якобы в знак дружеского расположения.
— Я знаю, как ты мне предан. Но ты можешь оставаться здесь, в дверях тут хотя бы можно присесть. И я не буду в обиде, если ты немного подремлешь. Мои молитвы никак не должны мешать твоему отдыху.
С этими словами он двинулся прочь, вглубь часовни, но еще успел заметить, как Карлан широко зевает, прикрыв рот рукавом. Паж уселся на скамью в нише у двери.
Вот и отлично. Судя по всему, Карлан готов исполнить мысленный приказ Джавана и не помешает тому привести свой план в исполнение… если бы только он точно знал, что это за план!
Однако прежде чем что-либо решать, принц должен был позаботиться о том, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, если вдруг в часовне появятся посторонние. И потому он занял место на полу у самого алтаря, не пожелав воспользоваться молитвенной скамеечкой архиепископа, склонил голову и сложил руки.
Теперь самое главное — это все как следует рассчитать. Если Хьюберт пирует с настоятелем Custodes, значит, к себе он вернется поздно — вопрос лишь в том, насколько поздно. Ждать слишком долго было нельзя.
Вместе с тем, торопиться тоже было опасно, поскольку слуги архиепископа наверняка бодрствуют хотя бы до полуночной мессы. Скорее всего, сейчас она как раз идет, поскольку обычно ее служили через три часа после вечерни, а большую часть этого времени Джаван провел в соборе с отцом Стефаном и за молитвой. Послышалось ему, или он и впрямь слышал колокол? Оставалась еще опасность, что эту мессу станут служить именно в этой часовне, но с другой стороны она не единственная во дворце и недостаточно велика, чтобы вместить всю свиту архиепископа. Ему отнюдь не улыбалось рассказывать еще кому-то о своем якобы призвании… Но, если придется, он готов перетерпеть и это.
Тем временем Карлан принялся негромко похрапывать, удобно устроившись на широкой скамье.
Чуть позже, Джаван решил, он выскользнет наружу и попробует отыскать дорогу в апартаменты Хьюберта. Но сперва нужно привести мысли в порядок и решить, как он поступит, если вдруг появится архиепископ и станет задавать вопросы.
Ждать пришлось недолго. Хотя на зов колокола в часовне никто не появился, но где-то полчаса спустя двери распахнулись. Джаван обернулся, Карлан также вскочил, бормоча извинения. На пороге появился архиепископ Хьюберт, и не один, а вместе с Полином Рамосским. У настоятеля ордена лицо было кислое, как обычно, зато розовое личико Хьюберта сияло улыбкой.
— О, принц Джаван, как я рад видеть вас. И зачем же вы стоите на холодных камнях, мой дорогой мальчик? Прошу, займите мою скамеечку!
Джаван поднялся им навстречу и внезапно придумал, какую мысль попытается внушить архиепископу, когда станет целовать его перстень. Он опять воспользовался старой уловкой и сделал вид, что оступился, чтобы подольше удержать руку Хьюберта.
