— Не могу, ваша милость, — возразил Эйлин, в то время как люди его начали осторожно продвигаться мимо саркофагов ко входу во второй зал крипты. Сигер и Грэхем также появились рядом с Эйнсли, а с ними еще двое мужчин в одежде священников. — Я действую по приказу законных регентов Гвиннеда.
— Я законный регент Гвиннеда, — надменно отозвался Хьюберт. — И кроме того, я твой непосредственный начальник. Ты дал мне обет повиновения.
— Я также принес клятву поддерживать власть короля и его законы… Включая все законным образом изданные указы, подписанные королем.
В руках у него оказался развернутый пергамент с алой восковой печатью.
— По-моему, лорд Ран видел черновик этого документа, а сейчас у меня должным образом подписанный и заверенный экземпляр, и я могу также предоставить свидетелей. Другой такой же документ был уже записан и внесен в архив Валоретского собора. В нем Грэхем Клейборнский и Сигер Марлийский назначаются регентами Гвиннеда. И у них есть вопросы, которые они хотели бы задать прочим гвиннедским регентам, которые были напрямую повинны в смерти покойного короля.
— Это ложь! — выпалил Манфред, размахивая мечом. — Кто осмелится это утверждать?
— Я, милорд, — и Кверон вышел из-за спины Эйлина, скрестив руки на груди. — Сам король сказал об этом в своей предсмертной исповеди… после того как ему четырежды отворили кровь в течение одного дня. Это сделал монах Custodes по имени брат Полидор, но король заявил без тени сомнения, что приказ отдал некто Манфред Мак-Иннис, а согласился на это Ран Хортнесский.
— Неправда! — воскликнул Ран. — Полидор хотел этого, и Лиор его поддерживал… А меня они одурманили, когда я пытался их остановить. Спросите любого, кто там был. Сам король бы сказал вам об этом, если бы был здесь.
— Именно потому что его нет здесь, нам и приходится вести с вами эту беседу, милорд, — резко парировал Эйлин. — И обвинения весьма серьезны…
— Это подлая ложь! — выдохнул Лиор, с трудом удерживая Оуэна, который пытался вырваться у него из рук. — Это правда, что королю отворили кровь — в соответствии с общепринятой медицинской практикой. Рука его воспалилась, он был охвачен горячкой. Когда кровопускание не помогло, стало ясно, что руку придется отнять. К несчастью, он не перенес шока операции.
— У короля были обе руки, когда он умер, — негромко возразил Кверон. — Если угодно, я готов поклясться в этом, возложив свою руку на его могилу.
— Кто этот человек?! — воскликнул Секорим, обращаясь к Лиору.
— Скажите ему, отче, — попросил Эйлин, прежде чем Лиор успел ответить. — Скажите ему, как вам пришлось обратиться к отцу Донату, чтобы выслушать последнюю исповедь короля, потому что его величество не пожелал иметь дела ни с вами, ни с вашими клириками, и предпочел рисковать спасением своей бессмертной души, умерев нераскаянным, нежели получить последнее причастие от любого священника Custodes.
— А чем этот священник лучше? — возразил Манфред, указывая мечом. — Как мы можем доверять его словам? Что это за священнослужитель, который нарушает тайну исповеди?
— Это правда, — промолвил Эйлин. — Однако сам король дал отцу Донату дозволение поведать вслух обо всем, что он сказал ему, дабы свершилось правосудие над его убийцами. Поэтому тайна исповеди не нарушена.
— Это не тебе решать, — со злостью воскликнул Хьюберт, подтолкнул королеву к Секориму и сделал несколько шагов вперед. — У тебя нет здесь никакой власти… И ни в каком ином месте. — Он дрожащим пальцем указал на своего помощника. — Эйлин Мак-Грегор, отныне я отстраняю тебя от должности и велю под угрозой отлучения от Церкви увести отсюда солдат и подчиниться церковной дисциплине. Как осмелился ты судить кого бы то ни было?
— Это я осмелился вас судить, архиепископ, — ровным голосом произнес герцог Грэхем и, положив руку на перевязь меча, встал рядом с Эйлином. Сигер также сделал шаг вперед, скрестив на груди мощные руки. — Являясь одновременно регентом и герцогом этого королевства, я имею право осуществлять правосудие высшее и низшее, могу заслушивать свидетелей и выносить приговор. Я обвиняю тебя, Манфред Мак-Иннис, граф Кулдский, и тебя, Ран Хортнесский, граф Шиильский, в государственной измене и святотатственном убийстве…
— Я не признаю твоей власти, — с презрением воскликнул Манфред.
— Я также признаю вас виновными в этих преступлениях и выношу вам смертный приговор, — продолжил Грэхем, словно и не слышал Манфреда. — Бросьте оружие. Спастись вам не удастся, и на вашем месте я бы поостерегся осквернять это святое место своей кровью… Хотя, возможно, для вас это был бы достойный конец: умереть здесь, перед могилой короля, чью священную кровь вы пролили.
— Перед могилами двух королей, — мягко добавил Сигер. — Король Джаван также погиб под клинками предателей.
Никто не шелохнулся в напряженном выжидающем молчании, наступившем после слов Сигера, не слышалось ни единого звука, кроме хриплого дыхания загнанных в ловушку людей, приглушенных всхлипываний Оуэна, который все еще пытался вырваться от Лиора, и единственного приглушенного возгласа Микаэлы. Затем, к вящему изумлению всех вокруг, Ран с презрением швырнул свой меч на пол, и лязг железа эхом отразился от каменных стен. Затем он потянулся за кинжалом на поясе.
— Ран, ты что делаешь? — воскликнул Манфред, взирая на него в изумлении и медленно опуская меч.
Но не успел он договорить, как Ран, внезапно обернувшись, вонзил кинжал прямо в грудь Манфреда и рванул лезвие вверх. Кровь потоком хлынула у Манфреда изо рта, Микаэла пронзительно закричала, а один из валоретских рыцарей устремился вперед, но Ран уже успел растолкать монахов Custodes и выхватил Оуэна из рук Лиора. Затем он с силой полоснул кинжалом Лиору по шее, когда тот пытался его остановить, и, подхватив отбивающегося мальчика подмышку, устремился прочь по анфиладе залов крипты. В тот же самый миг Таммарон с обезумевшим лицом схватил королеву за руку и развернул ее спиной к себе, прикрываясь ее телом, как щитом, а обнаженный меч приставил ей к горлу.
* * *
Когда чьи-то руки внезапно схватили Катана и поволокли его прочь от лестницы, что вела из крипты в собор, он сперва попробовал было сопротивляться, но тут же успокоился, узнав в своем «пленителе» сэра Роберта Эйнсли. Другие рыцари мгновенно ринулись вниз по лестнице, чтобы поддержать епископа Эйлина и его людей, а когда Роберт отпустил Катана, по-прежнему поддерживая его под руку, чтобы тот не рухнул от слабости, брат королевы увидел, что никто иной, как его кузен Ансель схватил Галларда де Бреффни и заломил ему руку за спину, другой рукой зажимая рот, чтобы тот не закричал.
— Убей его немедленно! — выдохнул Катан, цепляясь за Роберта.
— Уверен? — совершенно равнодушным тоном переспросил Ансель.
— Он помогал держать Райсема, когда ему отворяли кровь, — выдохнул Катан и потряс головой, чтобы восстановить все случившееся в памяти. — И еще много других людей он убил за эти годы. Он бы и меня убил тоже, прикончи его!
