Но сейчас его куда больше заботила собственная судьба. Послушав еще немного скучную болтовню Custodes и выдавив пару сочувственных банальностей по поводу смерти Полина, он наконец извинился и вместе с Катаном и Фульком ушел в покои, отведенные ему аббатом. С огромным трудом он дотащился до постели, оруженосцы помогли ему раздеться, и наконец, весь дрожа, он забрался под меховые покрывала, а Катан принес ему еще одну дозу тациля. Хотя никто его и не приглашал, вскоре явился Стеванус с братом Полидором, а с ними еще один молодой монах, который нес деревянный ларец и подсвечник, чтобы дать больше света. Катан едва успел убрать пустую чашку и маленькую глиняную флягу с тацилем на столик у кровати, и постарался спрятать их как можно глубже в тень, прежде чем монах поставил подсвечник.
— Я хотел бы сменить повязку и посмотреть, как чувствует себя ваша рука после целого дня в седле, сир, — сказал ему Стеванус, опустив свою лекарскую сумку в изножье кровати. — Брат Полидор также пожелал на вас взглянуть. Брат Дениол, не могли бы вы принести нам таз и теплую воду?
Молодой монашек повиновался, и Райс-Майкл неохотно вытащил раненую руку из-под покрывала, позволив Стеванусу размотать повязку, в то время как Полидор, огорченно цокая языком, щупал его горячий лоб.
— О-хо-хо, это всегда самое скверное, когда приходится иметь дело с открытой раной и сломанными костями. Предплечье, правда, выглядит довольно чистым. Не вижу там красных полос.
— Да, но лихорадка пока не спадает, — заметил Стеванус.
— Это я почувствовал.
— Кроме того, швы воспалены сильнее, чем мне бы того хотелось, и я не могу понять, что происходит со сломанными костями. Там по-прежнему слишком много кровоподтеков, чтобы можно было разглядеть или прощупать раны.
Оба принялись разглядывать раненую руку, надавливая на припухлости. Райс-Майкл застонал и несколько раз даже вскрикнул, стараясь не дергаться от боли. По просьбе Стевануса, Катан с Фульком придержали руку, чтобы он ею не шевелил, пока лекари продолжали свой осмотр. И наконец брат Дениол вернулся с полотенцами, тазом и кувшином, от которого шел пар. Все это он поставил у очага.
— Думаю, некоторые швы могут разойтись, — заметил Полидор, вытирая руки чистым полотенцем. — Плоть очень вздутая, кожа распухшая и блестит. Я бы сказал, что следует прижечь рану, дабы выжечь всю грязь. Вы уже пускали ему кровь?
— Я не хотел его ослабить, — начал Стеванус.
— Нет, не надо пускать кровь, — испуганно прошептал Райс-Майкл и сел на постели. — И не надо ничего прижигать. Рука заживает, просто дайте мне чуть больше времени.
— Если вы желаете сохранить руку, — ледяным тоном отрезал Полидор, — то должны позволить нам сделать то, что мы считаем нужным. — Он коротко кивнул своему помощнику, который, повернувшись спиной к камину, принялся вынимать из деревянного ларца какие-то предметы. — Учитывая, что кости сломаны, возможно, понадобится предпринять более решительные меры, — продолжил он, поворачиваясь к Стеванусу. — Но мы пока это отложим. Посмотрим, как он будет чувствовать себя через день-другой. Что вы ему даете от боли? Маковый настой?
— Да.
— Но я не могу здесь оставаться! — воскликнул Райс-Майкл. — Я должен выехать завтра.
— Ладно, тогда дайте ему половину обычной дозы, — продолжил Полидор, не обращая на короля ни малейшего внимания. — А вы, сударь… — он кивнул Фульку, — наполните этот таз горячей водой, пусть рука его отмокнет. Жар уберет припухлость и облегчит нам снятие швов.
— Я же сказал вам, нет! — вновь воскликнул Райс-Майкл. — Оставьте швы. Я не желаю никаких прижиганий, и тем более, чтобы мне пускали кровь.
— Не говорите глупостей. Вы не в том состоянии, чтобы сознавать, что пойдет вам на пользу, — уверенно произнес Полидор, поворачиваясь, чтобы проследить за действиями помощников.
Стеванус отошел и, взяв свою лекарскую сумку, принялся отмерять дозу болеутоляющего, как велел ему Полидор. Райс-Майкл, воспользовавшись этим, здоровой рукой подтянул к себе Катана.
— Беги и расскажи Рану, что они делают, — прошептал он, и мысленно добавил: «Скажи ему, что я отказываюсь оставаться здесь, и если я умру, то они получат совсем другой регентский совет, чем рассчитывали. Скажи ему про дополнение к завещанию… Но объясни, что оригинала у тебя нет, и я не велел тебе говорить, у кого он. Скорее».
Стеванус с недовольным видом проводил Катана, который бросился к дверям и, качая головой, поднес пациенту небольшую железную чашку с маковым настоем.
— Сир, Ран не станет вмешиваться, — промолвил он, помогая королю выпить лекарство. — Пейте, не стоит осложнять себе жизнь больше необходимого.
— Я не желаю прижигания, — упрямо повторил Райс-Майкл, не обращая на чашку внимания. — Если хотите, можете дать сюда горячую воду, чтобы я опустил туда руку… Возможно, это поможет. Но рана не кровоточит, и я не потерплю, чтобы мне пускали кровь, иначе из-за слабости я не смогу ехать верхом. Мне нельзя здесь оставаться. Я должен вернуться к Микаэле.
— Сир, вы получили образование лекаря? — с легким презрением спросил его Полидор.
— Нет, конечно, нет.
— Тогда не пытайтесь учить меня моему ремеслу, Возьмите и выпейте это. Что нужно сделать — должно быть сделано, с вашей помощью или без нее.
Он вручил Райсу-Майклу чашку, и сделал знак Фульку, который поставил таз с горячей водой на прикроватный столик. Там по-прежнему стояла пустая чашка и глиняная фляжка с тацилем, и монах убрал их, прежде чем расстелить на столе полотенце. С любопытством понюхав пустую чашку, он повернулся к королю.
— Что это такое?
— Какое-то снадобье от лихорадки, — отозвался Райс-Майкл, прежде чем Фульк или Стеванус успели вмешаться. — Оно вроде бы помогает, мне дала его хозяйка замка Лохаллин.
— Какое-то деревенское снадобье, да? Как оно называется? — монах покосился на Стевануса, затем, открыв флягу, понюхал содержимое.
— Старая повитуха, которая была с ней, называла это лекарство тацилем, — ответил Стеванус. — Леди Стэйси сказала, что ее мать получала порошок от Целителя, который давно умер.
— От Целителя? Так это деринийское снадобье? — Полидор с отвращением оттолкнул от себя лекарство. — Я не потерплю ничего подобного в стенах нашего монастыря.
— Не надо, оно мне помогает! — воскликнул Райс-Майкл. Он попытался выхватить фляжку у монаха, и нечаянно задел больной рукой о край таза, с такой силой, что слезы выступили на глазах.
— Не надо глупостей, сир, — наставительно произнес Полидор, пока Райс-Майкл баюкал у груди ноющую руку, едва не всхлипывая от боли. — Брат Дениол, избавьтесь от этого. Сожгите, или как угодно.
— Но снадобье и впрямь как будто помогало, — неуверенно заметил Стеванус, хотя и не позволил Фульку помешать молодому монаху, который взял тациль у Полидора.
— Глупости, — Полидор решительным движением расправил второе полотенце и постелил его на кровать у столика. — Если это деринийское снадобье, то оно никак не может помогать. А теперь давайте мне руку, сир, и пусть она отмокнет, пока вода не остыла. Стеванус, либо вы сами убедите его выпить настойку, либо нам придется позвать сюда крепких парней, чтобы придержали его величество, пока мы сумеем его напоить.
