– Кроме того, он не настолько ловок с животными, – возразил Дугал с небольшим раздражением, – но он хороший следопыт, почти как Сайард. – он помолчал. – Может быть, это как-то связано со Вторым Зрением. Может… может и экраны возникли из этого.
– Может быть, – ответил Келсон.
Но высказывание Дугала о животных затронуло в Келсоне какую-то струну, и на слова о Втором Зрении он не обратил никакого внимания. Он вспомнил как его отец рассказывал ему о том, что Морган мог подзывать оленей прямо к городским стенам, а Бронвин могла подзывать птиц. Если их способности были вызваны тем, что они Дерини, то как быть с Дугалом? Дугал тоже умел обращаться с животными, и эта способность, естественно, могла объяснить экраны.
– Давай попробуем еще раз, – сказал он, кладя руки по обе стороны головы Дугала, прежде чем тот смог возразить. – Постарайся не бороться со мной. Это единственный способ для нас узнать побольше о том, с чем мы столкнулись.
Но как только Келсон попытался вновь проникнуть сквозь экраны Дугала, у того перехватило дыхание и он тут же попытался отстраниться.
– Боже, что ты делаешь?
– Я не хочу делать тебе больно, – ответил Келсон. – Попробуй расслабиться. Не борись со мной, черт возьми! Чем больше ты борешься со мной, тем больнее тебе будет!
Но Дугал уже опять обезумел от боли, вызванной проникновением Келсона и заставившей его сжаться в дрожащее подобие эмбриона. Келсон попытался еще несколько раз, но экраны отказывались двигаться. Он почувствовал, что пульс Дугала повысился до опасного предела. Он был вынужден остановиться.
– Извини, – пробормотал он, полностью выходя из разума Дугала. – Господи, хотелось бы мне знать откуда у тебя взялись эти экраны!
Он сомневался, что Дугал слышал его, но продолжал повторять свои извинения, ожидая пока Дугал придет в себя и массируя его окаменевшие плечи пока Дугал не пошевелился, распрямившись и подняв на Келсона испуганный, затуманенный болью взгляд.
– Извини, – снова сказал Келсон. – Я не хотел делать тебе больно. Я действительно не хотел. С тобой все в порядке?
Дугал неуверенно кивнул и, с помощью Келсона, сел, подняв руку как будто присягая.
– Это не твоя вина, а моя. Я попытался сделать то, о чем ты просил, но это было так болезненно…
– Я знаю. – Келсон отвел взгляд, еще раз вспоминая что произошло, затем покачал головой и вздохнул.
– Ладно, от того, что мы сидим здесь и извиняемся друг перед другом, не будет никакого толка. Ничьей вины в случившемся нет. Я, само собой, не хочу ехать завтра в Кулди – Он поднял бровь в надежде. – Думаю, что ты вряд ли захочешь поехать со мной.
– Из-за того, что только что случилось?
Келсон кивнул.
– Я не могу. – Дугал сглотнул и полуотвернулся, теребя складки своего килта. – Это мой отец, Келсон. Ты видел, в каком состоянии. А ведь зима только начинается. Я не могу оставить его здесь одного.
– Он не будет один, – сказал Келсон. – Здесь твои сестры, да и весь клан тоже. Или это не настоящая причина?
Дугал глубоко вдохнул и, избегая встречаться с Келсоном глазами, медленно выдохнул. – Это главная причина. Если он умрет, нет… когда он умрет, я стану предводителем клана Мак-Ардри и графом Траншским. У меня есть обязанности по отношению к моим людям. Возникает немало проблем, когда старый предводитель умирает, а нового нет поблизости.
Застыв, Келсон поглядел на ложе, возвышавшееся над ними, хоть он не мог видеть лежащего на нем.
– Колей умирает?
– Я очень серьезно сомневаюсь, что он переживет зиму, – спокойно сказал Дугал. – Он выглядит сильным, но его сердце… ладно, давай скажем откровенно – если бы он был лошадью, я прикончил бы его несколько месяцев назад. И…у него еще нелады с мозгом. После того как у него почти отнялись ноги, он какое-то время совсем не мог говорить, правда, через несколько месяцев речь к нему вернулась.
– Мне действительно жаль.
– Мне тоже. – Дугал тяжело вздохнул. – К сожалению, от этого ничего не изменится. Я сомневаюсь, что даже ваши целители-Дерини могут что-то сделать для него. Самое меньшее, что я могу сделать – это быть здесь когда он умрет. Конечно, если он на самом деле переживет зиму, у меня возникнет другая проблема. Придет весна и мое место будет вместе с тобой, ведя отряды Мак-Ардри.
– Но об этом мы подумаем потом, если это произойдет, – закончил он. – И обо всем остальном – тоже, согласен?
Беспомощно пожав плечами, Келсон поднялся и помог Дугалу встать на ноги.
– Как пожелаешь. Несмотря на то, что я хотел бы видеть тебя при дворе в течение зимы, я, конечно, не могу игнорировать причины, требующие твоего пребывания здесь. Я не думаю, что случившееся только что потребует каких-то срочных действий. То, что происходит сейчас у тебя в голове, продлится еще какое-то время, и не думаю, что какие-то изменения произойдут раньше чем весной, когда мы сможем узнать больше.
Он и Дугал молча вернулись к окну, и Келсон, приоткрыв окно, глядел на море, глубоко дыша соленым воздухом, а Дугал стоял рядом с ним.
– В общем-то, вряд ли что-то случится до весны, – продолжил король через несколько секунд. – Подумай сам. Уже назревают штормы. Через месяц дожди увеличат время, необходимое для пересечения этой территории, вдвое, а через два это время увеличится еще вдвое из-за снега. Даже ваш кузен Ител, несмотря на то, что он хочет мой трон, не сможет при таких условиях вести за собой более или менее боеспособную армию. Нет, у нас есть целая зима, чтобы разобраться с этим. Могут быть некоторые мелкие местные беспорядки, но никакой серьезной угрозы не возникнет еще, по меньшей мере, пять месяцев.
Угрюмый Дугал оглянулся на комнату позади них, на большое ложе, скрытое в тени, и человека, шумно храпящего под мехами.
– Брат, если где-то возникнет угроза, я приду туда, – сказал он негромко, подняв правую руку, ладонь которой пересекал слабозаметный шрам.
Этот жест потряс Келсона больше чем все происшедшее этой ночью, а случилось немало. Он задумчиво поднял свою правую руку и совместил слабый шрам на своей ладони со шрамом на руке Дугала. Воспоминания о том времени, когда эти шрамы возникли хлынули на него, как будто они оба снова стояли рядом со священным колодцем на вершине холма рядом с Кандор Ри. Келсону было десять, а Дугалу почти девять.
– Ты уверен, что действительно хочешь? – спросил Дугал, когда они вымыли свои грязные руки в воде из колодца. – У нас считается, что присяга сильна так же как клятва на крови. И что скажет твой отец?
– Меня не волнует, что оно скажет после того как это сделано, – ответил Келсон. – Он ведь не в силах изменить это, так ведь?
– Нет. Никто не сможет изменить это, пока один из нас не умрет.
– Тогда нам нечего волноваться, – сказал Келсон с усмешкой, – потому что мы собираемся жить вечно, правда? – Он помолчал мгновенье. – Ты не знаешь, это очень больно?
