Проводив Виктора Михайловича до дверей квартиры, Антон поехал домой, пребывая в состоянии легкого сожаления, что не удалось показать директору свои возможности и кондиции. Валерия, когда он поделился с ней своими мыслями, только посмеялась, сказав, что она была бы рада, если бы его служба и в дальнейшем протекала так же скучно и без эксцессов.
Второй день работы разительно отличался от первого.
Виктор Михайлович все время находился в движении, и Антону пришлось напрячь все силы и нервную систему, чтобы, во-первых, не ударить лицом в грязь, следя за окружением охраняемого лица, а во-вторых, не создать впечатления навязчивого и надоедливого, суетливого слуги, торопящегося показать свою профпригодность и преданность и ловящего каждый взгляд хозяина.
Сначала они посетили три объекта на территории ВВЦ: центральный павильон — павильон номер один напротив главного входа, девяносто седьмой павильон, в котором располагалась фирма «Ремстрой», и восьмидесятый — хозяйственное управление. Затем поехали в Кремль, на прием к первому заместителю главы администрации президента. Пробыв там больше часа, охраняемый и его телохранитель зашли в кафе в Доме Советов и пообедали, после чего поехали в «Белый дом», где Курыло встретился с вице-премьером по науке и культуре Людмилой Петриченко.
В начале четвертого они вернулись на ВВЦ, посетили выставку «Монастыри и паломничество», организованную Московской Патриархией, Домом народов России и обществом «Узорочье» в двадцатом павильоне, и уже окончательно остановились в резиденции гендирекции.
Антон вздохнул с облегчением, получив передышку, и с удовольствием выпил предложенную секретарем Курыло чашку кофе.
— Устал? — с улыбкой спросил его секретарь, глянув на застывшее лицо Громова.
Антон расслабился, слабо улыбнулся в ответ.
— Есть немного.
— Виктор Михайлович вопросами не мучил?
— Мы вчера все выяснили: где родился, учился, работал, женат ли, есть ли дети и так далее. Сегодня он больше молчал.
— Проблем много. А если бы еще не… — Костя оглянулся на входную дверь, понизил голос, — если бы не этот чертов кавказец, было бы намного спокойнее.
— Он не заходил?
— Еще зайдет. Сразу увидишь, что это за птица. Будь осторожен, он злопамятен и никогда нигде не появляется без своих горилл.
— Ты его не любишь?
Костя криво улыбнулся.
— Ты лучше спроси, кто его любит из сотрудников Центра. Хам первой степени! Не понимаю, как ему удалось устроиться сюда первым замом. Я как-то попытался его остановить…
— Ну и что?
Костя порозовел.
— Один из его мордоворотов прижал меня к стене и сказал, что сделает из меня «девочку».
— Вполне возможно, что он представляет собой сексуальное меньшинство.
— Но я-то принадлежу к сексуальному большинству!
Антон засмеялся.
— Не переживай, нам такие уроды не страшны. Теперь ни один телохран господина Савагова не рискнет угрожать ни тебе, ни шефу.
— Ты думаешь? — засомневался Костя.
— Уверен.
— Хорошо бы. — Секретарь включил телевизор, стоявший на тумбе в углу приемной, пощелкал каналами, кивнул на экран, истекающий очередной блевотиной рекламы. — Совсем обнаглели рекламотворцы, такое фуфло гонят!
— Рекламщики ни при чем, виноваты во всем этом безобразии заказчики рекламы.
— Ну, может быть. Вчера на ночь включаю телик, а там полураздетая девочка звонит по сотовому телефону: «Мамуля, ты ложись спать, я у подружки переночую». А рядом с ней лежит голый отрок! Это как понимать? Реклама умения врать?
— Сотового телефона, наверное.
— Естественно, телефона. Только я стопроцентно уверен, что никто этот телефон не купит, зато все уяснят, что ложь и разврат — это норма!
Антон с любопытством посмотрел на Костю. Совсем молодой двадцатидвухлетний парень реагировал на безнравственность исключительно точно и видел главное — попытку зомбирования молодежи внешне красочным, но абсолютно антиморальным способом.
— Или вот еще, — продолжал Костя мрачно, выключая телевизор. — Видел детский журнал «Кул»? Его начали рекламировать по телику. Но это же страшно! Там пропагандируется образ жизни как сплошная цепь животных удовольствий! Бери от жизни все! — Секретарь фыркнул. — Что же нормальным людям останется, если детки научатся брать в с е?!
— Согласен, — кивнул Антон, пряча улыбку. — Честных и умных людей на экране увидишь редко, зато любителей пива, извращенцев всех мастей, доморощенных магов и знахарей — хоть отбавляй. Один мой приятель — социолог посчитал, что больше всех рекламируются спиртные напитки и особенно пиво у нас в России.
— Словно это цель государства — вырастить поколение пивных дебилов.
— Но только мы открыто показываем по ТВ массовой аудитории фильмы, пропагандирующие наркоманию, насилие и порнографию, которые даже в странах, где их делают, идут лишь по кабельному телевидению и поздно ночью.
Они посмотрели друг на друга, как люди, внезапно нашедшие общую тему для обсуждения, но продолжить в том же духе не успели. Ожил динамик селектора:
— Костя, зайди.
Секретарь встряхнулся, выскользнул из-за стола удивительным гибко-змеиным движением и скрылся за дверью директорского кабинета. Вернулся он с озабоченным видом, начал копаться в бумагах, искать что-то, отбирать и складывать в отдельную папку документы.
— Получил трепку? — поинтересовался Антон.
— Да нет, — сказал Костя, — у нас тут новая проблема. Есть такое общество с ограниченной ответственностью «Престиж-Профит», которое в обход закона получило от правительства Москвы разрешение построить в зеленой зоне ВВЦ теннисные корты. А это означает, что парк надо будет вырубать, один павильон переносить, второй вообще сносить, а дорогу прокладывать в другом месте за счет сужения торговых площадей. Какому-то дяде придется отдать два гектара территории в почти безвозмездное пользование! Савагов, кстати, рьяно поддерживает этот проект, а Виктор Михайлович пытается сопротивляться.
— Очевидно, в этот проект вкладываются немалые средства, часть которых идет на подкуп чиновников.
— Ну конечно! Это же повсеместная практика.
Антон посмотрел на часы.
— Шеф никуда больше не собирается?
— В шесть у него совещание, а потом деловая встреча в Экспоцентре.
— Тогда я успею сбегать по малой нужде.
Костя улыбнулся, хотел что-то сказать, и в этот момент в приемную стремительно вошел смуглолицый высокий мужчина с гривой блестящих черных волос, с усиками, черноглазый, с брезгливо поджатой нижней губой. За ним ввалились два крупногабаритных молодых человека в серых костюмах с оттопыривающимися бортами, без галстуков. Один имел явно черты кавказца, второй был блондином с подбритыми висками и коротким ежиком волос на круглой голове.
