— Мы идем не воевать, а на разведку, — заявил он, будучи не совсем уверенным в правоте своих слов. — В случае нужды свяжемся и обрисуем ситуацию.
— Я буду готов, — пообещал капитан. — Поскольку в мою задачу входит обнаружение и пресечение деятельности преступной группы, ворующей девочек, кто бы ни руководил этой группой — торговец людьми, депутат, чиновник, колдун или сам бог Морок, — он должен быть задержан! Поэтому я полностью на вашей стороне. В случае необходимости мои орлы вылетят к вам по пеленгу на вертолете с базы в Гаврилкове в любое время суток.
На том и порешили.
Антон попрощался с женой, пытавшейся бодриться и выглядеть уверенной, друзья сели в «Хонду» и выехали со двора.
Без четверти три они были уже за МКАД.
Дальнейший путь их пролегал через Вышний Волочек, Валдай, Старую Руссу и Порхов. В Псков решили не заезжать. По словам Безыменя, он сбежал от конвоиров в районе деревни Дилова Гора, а это был северо-восточный район Псковской губернии, и туда можно было ехать напрямую, через Карамышево и Торошино.
Вся дорога до Торошина заняла у путешественников шесть часов с хвостиком. Без двадцати минут девять они миновали окраины Торошина и направились к деревне Крипецкое, от которой до озера Большого было всего ничего — километр с небольшим по прямой. Где-то там, рядом с озером Большим, и располагалось озерцо, на берегу которого, опять же по словам Безыменя, стоял хорошо замаскированный храм Морока.
В Крипецкое решили не въезжать, чтобы не спугнуть наблюдателей, наверняка оценивающих гостей деревни и докладывающих своим хозяевам о появлении подозрительных лиц. Загнали машину с дороги в чащу леса, выключили мотор и с минуту прислушивались к тишине природы, уставшие от долгой гонки и качки. Потом Илья помял лицо ладонями и проговорил невнятно:
— Не понимаю…
Антон промолчал, ожидая продолжения.
— Не понимаю, — повторил Пашин. — Нас никто ни разу не остановил. Даже БАЗа не сработала. Тебе это не кажется странным?
— Кажется, — кивнул Громов. — Храм должен иметь несколько линий охраны, а нас пропустили свободно.
— Это я и хотел сказать. Хотя возможно другое объяснение: сторожевая система храма настроена только на сопровождение подозрительных объектов, разумеется, до каких-то пределов. Стоит нам переступить границу, как начнется атака. Но, может быть, хха не хотят включать активную сферу защиты? Ведь тогда мы сразу поймем, что храм стоит здесь. А так — тишь да гладь да божья благодать. Никакой реакции. И нет здесь ничего.
— Резонно, — согласился Антон после недолгих размышлений. — Едем дальше?
— Нет, дальше мы все-таки пойдем пешком. Если храм стоит в этом районе, нас рано или поздно засекут, не здесь, так у кольца активной защиты, а если его здесь нет, мы спокойно доберемся до озера еще к ночи.
Они переоделись в камуфляж-комбинезоны, укрепили на поясах и рассовали по карманам оружие, боеприпасы, рацию и мобильный телефон, арминг, инфраоптику и аптечку. Попрыгали на месте, проверяя, не звенит ли амуниция. Закидали машину ветками и валежником, чтобы ее нельзя было увидеть сквозь заросли. Посмотрели друг на друга.
— Спецназ выходит на тропу войны, — улыбнулся Антон. — Пленных не брать, убийц не жалеть.
Илья остался серьезным.
— Когда-то в детстве я читал романы Генрика Сенкевича и на всю жизнь запомнил его афористическое суждение: «Смертью никто не волен распоряжаться, но если кто-нибудь станет угрожать твоей Отчизне, жизни твоей матери, сестры или женщины, которую тебе отдали на попечение, то стреляй тому в лоб, не рассуждая, и не мучайся из-за этого никакими угрызениями совести».
Антон перестал улыбаться, помолчал.
— Это справедливо.
— Пошли, — сказал Пашин будничным тоном и бесшумно канул в заросли ольхи, осины и березы, направляясь в обход болотца, на север, в сторону озера Большого.
Антон так же бесшумно двинулся за ним.
Стемнело, когда они обошли деревню Крипецкое стороной и вышли на край болотистой низины, за которой, если верить карте, начиналось озеро Большое. Идти дальше не хотелось. Обоим разведчикам было не по себе. Казалось, на них отовсюду смотрят внимательные недобрые глаза.
Остановились на минуту, чтобы отдышаться. Оба привыкли к темноте, да и владели «кошачьим» зрением, поэтому в приборах ночного видения пока не нуждались. Тем не менее Антон нацепил инфраочки и огляделся, пытаясь обнаружить возможных наблюдателей по тепловому излучению тел.
— Никого? — негромко спросил Илья.
— Никого, — покачал головой Антон, снимая очки, — даже птиц не видно. А впечатление такое, будто нас разглядывают в бинокли нехорошие дяди.
— Очевидно, заработала БАЗа. Все-таки что-то здесь прячется неподалеку, замаскированное лесом и болотом.
— У тебя есть цата, посоветуйся с ней.
— А вот цата почему-то молчит.
— Странно. Талисман должен предупреждать об опасности.
Что-то хрустнуло в холодеющем воздухе, будто сломался сухой сучок сосны. Ощущение стороннего взгляда усилилось.
Друзья автоматически стали спиной к спине, взялись за оружие, вглядываясь в темноту. Нацепили инфраоптические очки.
— Идет кто-то… — едва слышно предупредил Илья.
Антон повернул голову и среди серо-зеленых полос и пятен увидел движущееся двойное оранжево-желтое пятно. Оно то замирало на месте, то продолжало перемещаться мимо замерших разведчиков куда-то на запад, в обход озера.
— Нежить? — шепнул Антон. — Леший или его родственничек?
— Нет, человек, — возразил Илья. — Лешего в инфраоптику мы бы не увидели. Пошли, перехватим.
Они направились наперерез неизвестному человеку, выбравшему для прогулки не самое лучшее время и не самую удобную местность. Перешли на быстрый скользящий шаг и вскоре наткнулись на невысокий пологий холмик, поросший сосняком. Незнакомец вышел прямо на них и остановился, освещенный фонарем Ильи. Дернулся было назад, наткнулся на Антона, тихо вскрикнул. Это была молодая женщина в монашеском одеянии, с черным платком на голове, и шла она по тропинке, петлявшей между деревьями и топкими болотистыми низинками.
— Кто вы?! Что вам надо?! — испуганно заговорила она, крестясь.
— Монашка, — удивился Антон.
— Не бойтесь, матушка, — приблизился Илья, — ничего плохого мы вам не сделаем. Путешественники мы, ищем тут один монашеский скит. Нам сказали, что стоит он на берегу небольшого озерца. Не знаете, где это, в какой стороне?
— Не знаю, — замотала головой монашка, загораживаясь ладошкой от света фонаря. Илья опустил луч на землю. — Нет здесь никаких скитов, только церковь Николая Угодника стоит в версте отсюда, я туда иду из Сабижей.
— А почему так поздно? Полночь уже. Не страшно в темноте одной? Вдруг волки нападут?
