У дальней стены пещеры лежали длинные зеленые ящики с гранатометами и переносными зенитно-ракетными комплексами. Рядом высились горы ящиков с продовольствием и желтые контейнеры международной гуманитарной помощи с одеждой, медикаментами и консервами.
В пещере, провонявшей запахами солярки, табачного дыма, мочи, экскрементов и пота, располагалось два десятка деревянных нар и стенка с оружием, увешанная невиданным количеством винтовок, автоматов, гранатометов и пулеметов иностранного производства. Хотя среди них присутствовало и отечественное стрелковое оружие — от автоматов Калашникова и Никонова десантных образцов до снайперских винтовок «СВД» и «БСК».
Однако боевиков здесь находилось гораздо меньше, чем можно было судить по количеству оружия, всего с десяток. Очевидно, основная масса отряда Гелаева ушла на задание либо была уничтожена в результате умело проведенных федералами спецопераций. Большинство спало на нарах, трое сидели у включенного — и великолепно работающего! — цветного телевизора и смотрели какой-то порнофильм, смысл которого сводился к хорошо известному движению. Такими фильмами потчевали обычно после двенадцати часов ночи российских владельцев канала ТВ-плюс.
В пещере было душно, и бородачи сидели полуголыми, блестящие от пота, с бутылками и жестянками пива в руках. Тарас знал, что Коран запрещает зрелища эротического плана и распитие спиртных напитков, но эти «адепты» «истинного» исламского учения, похоже, давно перешли грань послушания законам шариата и представляли собой даже не отчаявшихся фанатиков исламского фундаментализма (среди них были и арабы, и русские, и украинцы), но живых мертвецов с прогнившими душами.
Один из бородачей, с бритым черепом и перебитым носом, захохотал, отбросил жестянку с пивом и побрел к нарам. Рухнул на ложе, накрытое смятым ватным одеялом, затих. Двое продолжали смотреть телевизор, перебрасываясь репликами. Они так и не успели среагировать на подувший сквознячок и мелькнувшую у стены пещеры тень.
Тарас не стал рисковать, метая сюрикэны, хотя промахнуться не боялся, но боевики могли закричать, а воевать со всем отрядом в планы Горшина не входило. Поэтому он перебежал открытое пространство на цыпочках, нанес первому два мгновенных удара — в шею с двух сторон ребрами ладоней, а ко второму применил экстремальный вариант ваки-га-тамэ, от которого бородач задохнулся и потерял сознание, не издав ни звука.
Телевизор (новейший «Шиваки» с метровой диагональю) продолжал выдавать охи, ахи и стоны «актеров», боевики мирно спали, ни один из них не проснулся. Можно было двигаться дальше.
Вход в соседнюю пещеру был занавешен кошмой. Тарас отодвинул краешек и выглянул, сосредоточиваясь на смене диапазонов видения.
В этой пещере, узкой и длинной, со сводчатым потолком, с которого свисали острые каменные шпили, держали заложников. Всего их было шесть человек, молодых и постарше, но одинаково худых и обросших, скорчившихся на камнях со связанными ногами и руками. Одеты все были в невообразимые лохмотья, потерявшие цвет, и половина из них не имела обуви.
Освещалась пещера слабеньким автомобильным фонарем, бросавшим отсветы на потолок. Охранников здесь было двое. Один спал на топчане, укрывшись с головой одеялом, второй сидел на кошме с поджатыми ногами и грезил с открытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону и глядя на фонарь. В пальцах у него дымилась длинная серая сигарета с наркотиком. Судя по черной гриве волос и короткой черной щетине, он был арабом. Его напарник пошевелился, сбросил одеяло, и стало видно, что он скорее всего славянин.
Араб умер первым, со свернутой шеей, перейдя из мира грез в мир Нави без особых усилий со своей стороны. Второй охранник охнул от удара, и Тарасу пришлось некоторое время удерживать его голову, прижатую к матрасу, пока он не затих.
Ни один из пленников, измученных в неволе голодом и пытками, не проснулся.
Тарас беззвучно скользнул к дальнему концу пещеры, где виднелась треугольная деревянная дверь без ручки, ведущая в последнюю пещеру, где должен был находиться командир отряда со своими телохранителями и женщинами, о которых говорил охранник на территории завода. Открыть дверь с этой стороны было невозможно, разве что пальнув в нее из гранатомета, и Тарас приник к ней ухом, напрягая слух.
Он услышал тихие голоса, скрип, стоны, затем смех. Снова голоса, шаги. Чей-то повелительный голос. Шаги приблизились к двери, лязгнул засов.
Тарас вжался в каменную нишу слева от двери, дверь открылась. В пещеру, согнувшись, протиснулись два бородача и бросили на пол полуголого подростка. Повернувшись к двери, они увидели свою смерть в образе сгустившейся темноты, упавшей обоим на головы.
Мужики оказались здоровыми, крепкими, поэтому бить их пришлось в полную силу, «навылет», в горло и в висок, чтобы они не успели крикнуть.
Шум от падения тел получился изрядный, однако это уже не волновало Тараса. Он взял темп и ворвался в пещеру, примерно зная, сколько в ней находится боевиков.
Пещера оказалась самой большой, просторной, почти квадратной, с высоким потолком, под которым висела самая настоящая хрустальная люстра. Стены ее были увешаны коврами, ковры также лежали на полу, а в естественной нише, образовавшей нечто вроде алькова, стояла кровать с роскошным бельем и трюмо, возле которого стоял, почесываясь, голый бородач, разглядывая себя в зеркале. Это был тот самый чеченец в папахе, который провожал полковника в армейской полевой форме на территории тракторного завода.
Кроме него в пещере находилось еще двое мужчин в пятнистых комбинезонах: бородатый горбоносый чеченец, молодой и здоровый, и жгучий брюнет с усиками, высокий, накачанный, сильный. Они сидели за столом возле двери и играли в нарды.
Еще один стол и четыре стула стояли в дальнем углу пещеры, уставленные бутылками, тарелками, банками и котелками. Здесь хозяева жилища трапезничали.
В другом углу пещеры стояли приборная стойка ВЧ-аппаратуры и спутниковой связи, а также телевизор и пирамида с оружием.
Игравшие в нарды телохранители командира отряда оглянулись на дверь. Чеченец, имевший острое звериное чутье опасности, выхватил пистолет, и Тарас с десяти шагов метнул в него нож, попав точно в переносицу. Прыгнул к брюнету, метнув две оставшиеся звездочки сюрикэнов, не дав ему времени на размышления и попытку воспользоваться оружием. Брюнет, получивший одну звезду в плечо, а вторую в ухо, успел-таки выстрелить (хорошая подготовочка у парня, профессиональная, надо думать, его учили стрелять, не обращая внимания на боль), попал Тарасу в бедро — касательно — и улетел во тьму беспамятства от страшного удара в подбородок, сломавшего ему челюсть.
Только теперь хозяин «спальни» обратил внимание на шум и оглянулся. Его можно было понять: даже в самом дурном сне ему не могло присниться появление чужого спецназовца в самом сердце бандитского схрона!
— Ты кто? — тупо спросил он по-русски.
— Граф в пальто, — глухо ответил Тарас, прислушиваясь к тишине подземелья.
Командир боевиков опомнился, метнулся было к пирамиде с оружием и охнул, наткнувшись на выпад оказавшегося перед ним Тараса. Затем он увидел светящиеся тигриные глаза гостя, в которых стыла холодная брезгливая ненависть, и почувствовал ознобливый, парализующий душу и тело ужас. Упал на колени, вытягивая вперед руки.
