– Это так. Но ты не ведаешь того, что некоторые первородные Фениксы оказались неспособными на самопожертвование. Они существуют и сегодня.
Сердце Януэля лихорадочно забилось.
– Вы хотите сказать, что имперский Феникс…
– Ты угадал, мой мальчик. Это один из тех, кому удалось дожить от Истока Времен до наших дней.
Януэль выговорил едва слышно:
– Это невозможно…
– Да нет. Теоретически его Возрождение должно проходить в соответствии с теми же законами, как и у тех, с кем ты имел дело. Ты предстанешь перед Священным Пеплом и должен будешь управлять пробуждением Феникса-Хранителя до тех пор, пока он не склонится перед императором.
Януэль вздрогнул и непроизвольно натянул покрывало до самого подбородка. Его черные волосы на затылке оставались еще влажными, но жар очага вскоре должен был их высушить.
– Разумеется, – продолжил наставник, – подобное Возрождение требует абсолютного доверия и открытости. Стоит Фениксу-Хранителю хоть на миг усомниться в твоем призвании, ты утратишь связь с ним. Но такого не должно произойти, не правда ли? Ты, Януэль, питаешь любовь к Фениксам, никто не может отрицать этого. Я внутренне убежден, что ты сумеешь завоевать доверие огненной птицы.
– Но мне придется работать вслепую, – возразил Януэль. – Я буду действовать на ощупь, не успев узнать особенности кристаллов Священного Пепла. Я…
– Ты будешь действовать точно так же, как все прочие ученики, ранее проводившие Возрождение. Им-то ведь это удалось. Чем ты хуже?
Януэль хранил молчание. Взор его следил за языками пламени, плясавшего в камине.
– Работать с кристаллами Священного Пепла, сохранившимися от самого Истока Времен, невозможно, – вновь заговорил Фарель. – Даже мэтры Огня не сумели бы уцелеть в такой ситуации. Возрождение подобных кристаллов свершается за считанные минуты, пока догорает свеча… Потом уже слишком поздно. Представь себе лесной пожар. Едва занявшееся пламя можно погасить. Ты знаешь, что неподалеку протекает река, и успеваешь принести несколько ведер воды, чтобы залить огонь. Правда, тем временем над твоей головой собираются тучи, значит, вскоре пойдет дождь. Что ты должен делать, Януэль?
– Ну, я побегу к реке…
– Почему?
– А вдруг дождь не начнется? Так я, по крайней мере, попытаюсь что-то предпринять.
– Но ты должен догадываться, что дождь польет не сам по себе, а ты некоторым образом вызовешь его с помощью искусства фениксийцев. Да, Януэль, твой дар уподобится этому ливню, что погасит огонь. Мы научили тебя, как отправиться по тропинке, ведущей к реке, и как, ведро за ведром, добраться до сердца кристаллов Феникса. Но завтра это знание будет для тебя бесполезным. Завтра, дитя мое, Священный Пепел Истоков наполнит тебя такой духовной мощью, с коей ни за что не справиться твоим рукам, сколь бы ловкими они ни были. Тебе следует опереться на силу, что поселится в твоем сердце, а не на те навыки, что ты постиг в Башне.
– Это… поразительно. Вы утверждаете, что три года, проведенные там, прошли для меня даром?
– Как раз наоборот, мой мальчик. Законы рождают свободу. Работая под моим началом все эти долгие годы, ты позволил своему сердцу расцвести и окрепнуть, так что теперь оно сможет противостоять Священному Пеплу Истоков. Храни в душе наши уроки, но оставайся при этом самим собой. Феникс должен стать свершением человека, а не фениксийца.
– Мэтр, это я понимаю, но все же мне кажется странным, что вы употребили слово «погасить», в то время как мы говорим о Возрождении. Создается такое впечатление, что мне предстоит задуть огонь жизни…
– Конечно. Но как ты считаешь, страждут ли Фениксы именно той жизни, которую даешь ты? Не кажется ли тебе, что им хотелось бы намного большего?
– Я никогда не думал об этом.
– Вспомни о смерти двух твоих товарищей. Если бы наставников не оказалось рядом, пламя объяло бы всю Башню.
– То, о чем вы говорите, кажется мне похожим на Великое Объятие. На какой-то миг заключить Феникса в свое сердце…
– Что ж, возможен и такой взгляд на вещи. Но не вздумай когда-либо попытаться проделать подобное с имперским Фениксом. Это мгновенно убьет тебя. Ладно, – мэтр хлопнул в ладоши, – мне кажется, пора спать. Завтрашний день обещает быть долгим и нелегким.
– Благодарю вас, – с поклоном произнес Януэль.
– Ступай, ложись.
– Я отлично высплюсь в этом кресле! – воскликнул юноша.
– Это приказ, – с улыбкой бросил наставник, – не будем спорить.
Едва сомкнув веки, Януэль задумался о том, что поведал ему учитель. Мысль о противостоянии Священному Пеплу Истоков скорее воодушевила его, чем возбудила опасения. Собственная смерть страшила его куда менее, чем возможное поражение. Если он потерпит неудачу, то Феникс-Хранитель будет пребывать в кристаллах Священного Пепла… Жизненный путь Януэля привел его к фениксийцам, а ныне к тем вратам, за которыми скрываются далекое прошлое, игра судьбами Миропотока. Для него не столь важно увидеть через посредство Феникса Истоки Времен. Прежде всего нужно сосредоточиться на том, как взглядом перенести Хранителя в Миропоток. Семь проведенных им ритуалов Возрождения были знаменательными и, как сказал наставник, плодотворными. Уже засыпая, Януэль улыбнулся при мысли о том, что накануне самого важного в его жизни Возрождения он испытывает почти то же самое, что женщина накануне родов…
ГЛАВА 9
Януэль проснулся на заре от восхитительного запаха горячего хлеба. Потирая веки, он едва не подпрыгнул от удивления, обнаружив, что у самой его постели тихо переговариваются двое.
– Что вы здесь делаете? – приподнявшись, спросил он.
В повернувшемся к нему мужчине Януэль узнал жреца, сопровождавшего их с наставником в крепость. Одет он был точно так же, как накануне. Его собеседник, подросток с бледно-восковым лицом, был облачен в ливрею императорского дома. Он держал большой серебряный поднос, заставленный всяческой снедью.
– Счастлив тот, кто встает вместе с солнцем, – приветствовал его жрец. – Мне поручено позаботиться о вас в преддверии вечера.
– А где мой наставник?
– Он должен предстать перед императором.
– Когда же я его увижу?
– Сегодня вечером после ритуала Возрождения.
– О чем тут говорить, я должен увидеться с ним раньше! – возразил Януэль.
– Для меня это неожиданность, – заявил жрец. Он забрал поднос у слуги, велев ему удалиться, а сам приблизился к Януэлю.
Юноша не мог отвести взгляда от полураскрытого клюва и пушистого оперения, покрывавшего шею служителя Грифонов.
Присев сбоку на ложе возле Януэля, тот произнес, ставя перед ним поднос с завтраком:
– Меня зовут Сол-Сим. Ешьте вволю. Вот это свежий хлеб с имбирем. А там грушевый пирог и пирожки с различной начинкой. – Открыв графин, он наполнил хрустальный бокал золотисто-янтарной жидкостью. – Апельсиновое вино. Идеально для пробуждения.
