— И никогда в этом не сомневался, — ответил Бедир. — Ты слишком хороший воин.
Кедрин, довольный похвалой, твердо решил исполнить любые приказы отца и оправдать ожидания Бедира и Тепшена Лала, как подобает принцу Тамура. Неважно, что может случиться, пообещал он себе, он останется верен долгу, чего бы это ему ни стоило. Более основательно задумавшись, он понял, что втайне все же надеется, что все они, избежав опасности, благополучно вернутся в Высокую Крепость.
В действительности же надежды на такой исход было мало. И юноша спросил себя, становится ли он наконец взрослым? Подумал, не поговорить ли с Тепшеном или Бедиром, но сразу же отбросил эту мысль: оба казались слишком погруженными в себя, видимо, готовясь к тому, что должны были обнаружить за хребтом.
Они оставались в укрытии, ожидая, когда сядет солнце и Белтреван снова окажется во власти ночи. Когда свет неба угас, Кедрин увидел над хребтом пляшущие отсветы, словно от лесного пожара, и вдруг понял, что смотрит на зарево от пламени множества костров, столь мощного, что небо точно окрасилось зарей. И по мере того, как ночной лес затихал, из-за горы все громче доносился мерный шум, как если бы мимо них бежала полноводная Идре. То были многочисленные голоса с Великого Становища. Юноша и представить себе не мог, сколько же нужно народу, чтобы поднять такой шум, но внезапно ощутил себя совсем маленьким и не на шутку испуганным.
Он испытал облегчение, когда Браннок хмыкнул и поднялся на ноги, объявив, что если уж они намерены подставить себя под удар, то почему бы не сделать это сейчас.
Разведчики оставили лошадей на привязи под прикрытием деревьев и начали восхождение. Склон густо порос лесом, и они незамеченными достигли гребня, где легли плашмя, как только Браннок поднял руку. Затем они поползли вперед — друг за дружкой, точно большая змея. Бедир следовал за Бранноком, за ним полз Кедрин, Тёпшен Лал был замыкающим. Разбойник привел их к уступу, отвесно обрывавшемуся в долину, склоны тут были слишком круты, чтобы разбить на них палатки. На краю обрыва проводник задержался и подался вперед, чтобы заглянуть вниз. Добравшись до края и увидев то, что открывалось внизу, Кедрин тоже стиснул зубы, не давая себе распахнуть рот и шумно выдохнуть.
Ниже уступа хребет плавно изгибался, уходя на северо-восток, и у его подножия раскинулась обширная долина. Там росло совсем мало деревьев, зато много травы. Точнее, Кедрин предположил, что здесь должна расти трава. Она пропала под множеством шатров, ряды которых тянулись далеко за пределы его взгляда. Шатры заполняли дно долины и взбегали по склонам. С места, где он лежал, они казались дружно высыпавшими после дождя громадными грибами. Меж жилищ полыхали бесчисленные костры, наполняя ночь светом и гулом пламени, который смешивался с гомоном голосов, звяканьем посуды, собачьим лаем и конским ржанием. Мужчины, женщины и дети — от завернутых в шкуры младенцев до согбенных старцев мельтешили среди жилищ, выстроившихся, словно войско. Шесты с черепами торчали над палатками, точно стручки гороха над листьями, нависая над узкими проходами, и отсветы огней наделяли выбеленные кости некой потусторонней жизнью. Сперва трудно было заметить какой-то порядок в видимом хаосе шебангов, но по мере того, как Кедрин глядел во все глаза на жуткое зрелище, он понял, что ошибается. Получить полное впечатление от лагеря лесного народа мешала высота гребня и неровности местности внизу. Внешние окраины Становища казались отсюда устроенными как попало, но ближе к центру наблюдался определенный порядок.
Там горел костер небывалой величины, столь мощный, что между ним и ближайшими кожаными шатрами был оставлен широкий круг открытого пространства. Шатры эти были больше прочих, у каждого перед завешивающим вход балдахином стояли вооруженные воины — явно часовые. Один шатер в центральном кругу располагался несколько особняком: похоже, его владелец занимал особое положение. Вскоре из него показался человек.
Издалека Кедрин не мог ясно разглядеть это лицо, но принцу показалось, что у незнакомца были темные волосы и густая борода, под которой блестело нечто вроде торквеса. Мощные плечи облекало роскошное платье из волчьих шкур. Вооруженные стражи обступили этого человека, и тут же внимание Кедрина привлек другой.
Позднее он не мог понять, почему запомнил все так четко, уж больно это противоречило здравому смыслу. Однако в тот миг он увидел второго столь отчетливо, как если бы их разделяло не более двух шагов. Это существо (юноша почему-то не думал о нем, как смертном человеке, хотя и не сумел бы объяснить, чем он отличался от остальных) было выше облеченного в волчьи шкуры человека, долговязо и странно угловато, плечи его неловко сгорбись под обилием мехов, окутывавших тело. Волосы цвета свежего снега рассыпались вокруг лица, мало похожего на человеческое — какого-то костлявого, треугольного, вызвавшего у Кедрина мысль о насекомом, и вдобавок молочно-белого. Рот смотрелся безгубым провалом под тонким острым носом, глаза сидели так глубоко, что были почти невидимы, словно вплавились в череп. У этого создания была хищная повадка, словно ястреб, волк и лесной кот приняли почти человеческий облик. И когда белогривая голова поднялась, чтобы обозреть Становище, Кедрин непроизвольно уткнулся носом в стебли и ветки, лишь бы скрыться от этого жуткого взгляда. Он был убежден, что эта тварь его видит: не глазами смертного, но сверхъестественным образом. Ибо понял с неумолимой уверенностью, что увидел Посланца Ашара. И одновременно осознал, что судьбы их отныне связаны.
Юношу обожгло холодом. Не просто ледяным дуновением, но пронизывающим внутренности морозом, выворачивающим желудок наизнанку. Откуда-то к горлу обжигающе поднялась тошнота. Глаза заслезились: он боролся с приступом рвоты и побуждением бежать, не разбирая дороги, от этого полного неслыханной угрозы взгляда.
Кедрину удалось справиться с собой, словно стряхнув с себя грязь. Когда глаза его вновь прояснились, он увидел, что Посланец в сопровождении вождя движется прочь от шатра, точно прогуливаясь, обходит главный костер, а сзади пристраивается еще несколько богато наряженных носителей торквесов. Кедрин вытер ладонью холодный пот с лица и в ужасе вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел рядом отцовское лицо. Бедир шепнул: «Уходим».
Спускаясь обратно, юноша заметил, что у него стучат зубы. Добравшись до лошадей и увидев лица своих спутников, он обнаружил, что все ошеломлены размахом варварского Становища. Никто не сказал ни слова. Они молча и дружно оседлали коней и осторожно поехали прочь, желая поскорее оказаться на хорошем расстоянии от жителей леса.
Прошло порядочно, прежде чем Бедир объявил передышку. А когда он наконец заговорил, голос его был мрачен и глух.
— Больше не может быть сомнений. Против нас поднимается Орда.
— Ты видел его? — у Кедрина дрогнул голос. Остальные оглянулись на него.
— Я видел шатры и воинов, — сказал Бедир. — Там Кэрок, Дротт, Ят, Гримард и Вистрал. Все вместе. Между ними мир. Такое было прежде только один раз: когда Друл поднял Орду.
— Нет, — Кедрин покачал головой и смутился. — Там был один… Он не человек. Весь в мехах, с белоснежными волосами. Он посмотрел… мне показалось, что посмотрел прямо на меня. Я подумал, что он меня видел.
