Долгое время маг хранил молчание, глядя в пламя жаровни, отсветы играли на его костистом лице, сделав его похожим на свежеочищенный череп. Затем, испугав Борса внезапностью слов, он произнес:
— Ты мне нужен.
Борс открыл рот для ответа, но вдруг понял, что совершенно не знает, что должен сказать. Но говорить и не потребовалось — Тоз продолжал, как будто беседуя сам с собой, не сводя взгляда с жаровни:
— Ты ничего об этом не скажешь. Ни своей жене, ни хеф-Улану, ни кому-либо из друзей. Никому. Понятно?
Его голова поднялась, и кровавые зрачки пронзили Борса. Воин не мог понять, что означает этот взгляд, в нем были гнев, решимость и что-то еще. Никогда прежде Борс не видел такого и не предполагал увидеть. Он счел бы это страхом, если бы речь шла о смертном. Борс немо кивнул, не доверяя своему языку.
— Кое-кто следил за нами, — медленно продолжал Тоз, словно отыскал слова, которые трудно было даже произнести. — Тот, кто не должен был видеть нас. Но это, возможно, к лучшему для меня, ибо теперь я знаю, что такие есть. А я в этом не был уверен вплоть до нынешней ночи.
Он замолчал, словно углубившись в раздумья, красные зрачки больше не сверлили лицо Борса, который молча ждал. Явная растерянность Посланца напугала его больше, чем любой откровенный приступ гнева. Глаза колдуна снова остановились на Борсе, и Тоз сказал несколько спокойней:
— Я почуял его. Он молод. Я это знал. Возможно, это тоже все упрощает. Высматривай молодого, остальные не важны — они ничто. Но выследи молодого и убей его, если сможешь. Если нет, пометь его. И в этом, смотри, не подведи меня!
После этих слов Борсу показалось, что он низвергся в смертельный яд. Воин отпрянул, чуть не опрокинув стул, его лоб покрыли бусины пота, вызванного отнюдь не жарой. Он вытер лицо рукавом рубашки, вытянув слова из пересохшего от напряжения рта.
— Приказать Дьюану обыскать Становище, хозяин?
— Ты никому об этом не скажешь, — рявкнул Тоз с таким лицом, что Борс сомкнул зубы до боли в челюстях, чтобы они не клацнули. — Ты отправишься один. Один, понятно? — Колдун немного смягчился, увидев неприкрытый ужас на бородатом лице воина. — Его нельзя отыскать в Становище. Он пришел из Королевств. Один он не добрался бы сюда, но другие мне не важны. Только молодой; а ты единственный, кому я могу это доверить.
— Хоз-зяин? — Борс услышал свой заикающийся голос, не в силах более удержать зубы от звонкого стука. — Из Королевств? Но как?
— Не имеет значения, — проскрежетал Тоз. — То, что происходит в Белтреване, не могло остаться незамеченным для Королевств. Безусловно, у них есть свои лазутчики; несомненно, они обратили внимание на передвижения южных племен. Более вероятно, что послали разведывательный отряд. Возможно, их окутала наваждением какая-нибудь буквоедка из проклятых Ашаром почитательниц Кирье. Да, это многое бы объяснило. Хранимые такими чарами, они легко могли ускользнуть от моего внимания — но только не он. Не он, связанный судьбой с тем, что вершу я, — колдун рассмеялся, и Борс задрожал снова, это адское кудахтанье было источником страха, пищей для кошмаров, оно звучало жутче, чем любой шепот нечисти из иного мира, долетающий до людей по ночам. Пот, заливший тело воина, стал внезапно холодным, как зимний дождь, и Борс обрадовался, когда кудахтанье затихло.
— Он возвращается, — внезапно Тоз стал целеустремленным. — Он скачет к Королевствам. Как я понимаю, к крепости на западном берегу. Возьмешь лучшего коня, неважно чьего, и отправишься в погоню. Ездить верхом умеешь?
Борс кивнул, не смея уточнить, что научился этому лишь недавно — когда был обласкан Посланцем и получил доступ к тому, чем могла наслаждаться лишь племенная знать. В этот миг ему казалось предпочтительнее действовать наудачу.
— Хорошо, — тут же продолжил Тоз. — Тогда поскачешь до границы лесов. На обратном пути его должны задержать Гримард и Вистрал, которые все еще подходят к нам, так что ты можешь его опередить. Ты должен залечь в засаде и, как я сказал, убить его — если сумеешь. Если нет, пометь его. Рань! Этого будет достаточно. Теперь быстро принеси мне свои стрелы.
Его когти мелькнули в воздухе, повелевая удалиться. Впрочем, Борс уже встал и с благодарностью спешил к завешенному шкурами выходу, радуясь, что вновь покидает это душное место и своего хозяина с его непонятным настроением.
Далеко идти не пришлось, его шатер стоял рядом. Там было пусто, Сулья сейчас находилась в толпе вместе с другими женщинами. Все складывалось удачно: у него совершенно не было охоты выслушивать ее вопросы о приказах колдуна и выносить раздражение женщины, когда он откажется отвечать. Борс нашел свой добрый тисовый лук, завернутый в кожу лани, и обмотал вокруг руки запасную тетиву. Затем бросил в колчан две пригоршни грозных боевых стрел, привычно проверив оперение на каждой, пока твердые ясеневые древки соскальзывали во вместилище из крепкой кожи. Затем, чувствуя, как тревожно колотится о ребра сердце, он вернулся к Тозу.
Посланец выхватил колчан из его протянутой руки и небрежно рассыпал стрелы по шкурам на полу.
— Приведи коня!
Вновь последовал жест, дозволяющий уйти. Борс поспешил исполнить приказ.
Расчищая себе дорогу именем Тоза, он подбежал к загону, сооруженному для лошадей Дротта. Стражи здесь никакой не было, не считая рыскающих вокруг псов. Борс отогнал их пинками, не обращая внимания на клыки, щелкающие у его пят. Нырнул под жерди загона, слишком озабоченный приказом, чтоб вспомнить о своей всегдашней робости перед лошадьми, попутно подхватив с ограды шнур, сплетенный из сыромятных ремней. Он уже знал, какое из животных предпочтет, если для успешной охоты надо опередить дичь на ее пути в Высокую Крепость: большого серого нилокова любимца. И пусть Тоз сам объясняется с хеф-Уланом!
Борс завязал на шнуре петлю. Это дало ему время вспомнить, как конь прядает ушами, словно дикий, и щелкает большущими желтыми зубами даже на самого Нилока. Но страх перед гневом Посланца был сильнее, чем боязнь жеребца, и воин продолжал двигаться среди лошадей, безучастный к их фырканью и топоту копыт, приближаясь к серому.
Он набросил сыромятную петлю на взметнувшуюся голову в тот момент, когда жеребец встал на дыбы, — и сразу же почувствовал, как отрываются от земли его стопы. Шнур натянулся, и Борс начал перебирать его пядь за пядью, пока в ноздри ему не ударил резкий и густой запах пота и он не вцепился пальцами в гриву. Ему пришлось налечь всей своей тяжестью, чтобы голова коня достаточно опустилась и позволила схватить его за ухо. После этого воин поволок упирающуюся добычу к воротам загона. Его изумила внезапная обретенная сноровка, когда он ударом ноги распахнул ворота и вывел жеребца наружу, крикнув разинувшим от такой дерзости рты воинам, чтобы закрыли их следом. А также чтобы кто-нибудь помог ему оседлать рассерженного скакуна.
— А орла получить не хочешь? — выдохнул перепуганный дротт.
— А гнев Тоза увидеть не хочешь? — проорал в ответ Борс, не давая тому удрать. — Я действую по его приказу!
