Уперев лук о колено, он согнул тисовою дугу, и тетива сама скользнула в глубокие удобные желобки. Борс проверил ее натяжение, затем достал из колчана стрелу. Впервые он коснулся древка после того, как стрелы брал Тоз, и под его пальцами возникло странное пощипывание, как если бы стрела была наделена жизнью. Воин облизал губы, внимательно изучая ее наконечник, но не заметил ничего нового. Знакомый металл, заточенное острие, блестят края, к которым он прикладывал точило, крючья позади наконечника угрожающе загнуты. Какие бы чары ни наложил Тоз, следов не было видно глазом, и лишь легкое подрагивание свидетельствовало о силе, обретенном стрелами. Борс положил стрелу на тетиву и расположился поудобнее, чтобы ждать.
Страх, что он опоздал, зашевелился до того, как Борс услышал всадников. Они приближались быстро и не больно-то соблюдали осторожность, на что указывал стук подкованных копыт по камню. Борс поднялся на ноги, скрытый колючими зарослями, и натянул тетиву. Всадники показались мгновение спустя. Окрашенные в алое гусиные перья гладили ему щеку, взгляд скользил вдоль стрелы, темные глаза высматривали среди приближающихся того, кого Посланец толком так и не описал.
Их было чуть больше, чем у него пальцев на руке. В пестрых одеждах из бурой, зеленой и рыжеватой кожи, верхом на больших полногрудых скакунах, на каких обычно разъезжают люди из Королевств. Есть и луки, и мечи, но оружие убрано, и озабочены они явно больше скоростью движения, чем возможной опасностью. Борс оглядел противников быстрым глазом прирожденного охотника.
Первые четверо были очень разными. Один выглядел почти как житель Белтревана — волосы заплетены и украшены перьями и ракушками, лицо смуглое, как у лесного жителя. Другой вообще не походил ни на кого, когда-либо виданного Борсом: ростом пониже своих спутников, черные волосы собраны в хвост и падают на спину, лицо странно желтого цвета, глаза раскосые и блестящие. Еще двое оставшихся походили на отца и сына, такое между ними было сходство: один и тот же тип гордого лица, темно-русые волосы до плеч, стянутые по лбу кожаным ремешком, только у старшего с заметной сединой. Никаких других юношей, кроме этого. Значит, он и есть тот, кого велел убить Посланец.
Борс чуть отстранился от дерева, оперение стрелы коснулось его губ. Наконечник смотрел прямо в грудь юноше, готовый пронзить его сердце. Борс задержал дыхание и отпустил тетиву…
Об опасности предупредил Браннок. Он ехал на шаг-другой позади Бедира, когда тамурские разведчики спешили на юг, забыв обо всех предосторожностях и думая лишь о том, как скорее принести домой весть о восстании Орды. Проводник увидел лишь легкое движение на бугорке слева, явно вызванном не порывом ветерка и не прошмыгнувшим зверем. Он не был вполне уверен, что это может значить, но знал, что даже на краю Белтревана любое неожиданное движение таит опасность. И прокричал, перекрывая гром копыт:
— Берегись засады!
Жизнь Кедрина спас Тепшен Лал. Возможно, только кьо способен был на такое быстрое движение.
Он ехал сбоку от Кедрина, их кони бежали голова к голове, а лошадь Торима была на голову впереди и правее. Остальные следовали чуть позади. Кьо услышал крик Браннока, поглядел туда, куда указывал разбойник, и начал действовать незамедлительно.
Схватив поводья, он повернул своего скакуна против коня Кедрина, одновременно приподнялся в стременах и на полном скаку метнулся с седла прямо на юношу. Мощным ударом он толкнул своего подопечного вперед и вбок. Лошадь принца от изумления сбилась с шага и затопталась на месте. Одна рука Тепшена схватилась за седельную луку, другая — за плечо Кедрина, и кьо нырнул между конями, дернув принца вниз.
Стрела Борса попала не в сердце, куда он целился, а в плечо. Кедрин, ничего не успев понять, завопил от боли и растерянности. Он не смог удержать поводья, когда внезапно жжение пробежало вниз по левой руке, скакун мотнулся вправо под тяжестью Тепшена Лала. Рев Идре, казалось, наполнил голову, но сквозь этот рев слышался голос отца, вторившего Бранноку:
— Засада! Берегись засады!
Возникла суматоха. Торим подъехал ближе и, пошатнувшись, схватил за плечо Тепшена, вытащив его буквально из-под копыт двух коней, которые чуть было не растоптали маленького воина с востока. Те, кто ехал сзади, во весь опор понеслись к пригорку.
Двое тут же упали с красноперыми стрелами в груди, лошадь третьего заржала и заплясала, как безумная, повернув назад голову в тщетных попытках дотянуться зубами до стрелы, которая торчала у нее в шее. Бедир стремительно развернул коня, поспешив оказаться между сыном и тем, кто стрелял в него, меч Владыки ярко вспыхнул в лучах предзакатного солнца. Браннок помчался вперед, огибая пригорок. Между тем атака тамурцев заглохла в колючих зарослях, воины повернули обратно и столпились вокруг своего повелителя и принца. Кедрин покачал головой, в ужасе глядя на пустое седло Тепшена Лала.
— Тепшен! — вскричал он. — Осторожно, Тепшен упал! Тут сильная рука хлопнула по его здоровому плечу, а знакомый голос сказал:
— Я здесь, Кедрин. Позаботься о себе. Он взглянул назад вниз и мигом забыл о боли: длинный восточный меч уже был в руке хозяина. Они обменялись скорыми улыбками, и Тепшен Лал исчез. Он пешком бросился вверх, бессловесный боевой клич вырывался изо рта, подобно рычанию. Что было дальше, принцу помешали видеть люди и кони.
До него вдруг дошло, что их тамурцы встали между ним и затаившимся стрелком, и Кедрину стало стыдно. Он вытянул шею и сумел разглядеть, как впереди них Тепшен Лал добрался до колючей изгороди и проломился сквозь нее дальше. Затем острая боль пронзила тело, Кедрин застонал, смутно различая, как отец выкрикивает приказы, чтобы всадники отвели сына подальше.
Кедрин попытался обнажить меч, но от этого оплечье доспеха прижалось к торчащей стреле, и юноша застонал, сердито отбрыкиваясь от человека, вознамерившегося взять его поводья. Он все-таки подобрал их сам, позволив воинам лишь сопровождать его, обступив и прикрыв сзади. Обернувшись, принц увидел Бедира и Торима, один все еще с клинком в руке, другой с луком, они прикрывали этот отход. Тепшен Лал вернулся с мечом в ножнах и провел левой ладонью плашмя через грудь, давая понять, что никого не нашел. Тогда сопровождавшие Кедрина тамурцы свернули от дороги вверх, проехали немного по битому камню и остановились.
Воин по имени Силар громким голосом отдавал приказания. Тамурцы встали кольцом вокруг принца, держа луки со стрелами на тетивах. Силар отдал несколько новых распоряжений. Шестеро спешились, взобравшись на ближайшие вершины, откуда просматривалась дорога к северу. Кедрин вытер пот с лица рукавом и осмотрел раненое плечо. Темное древко с алыми перьями торчало из куртки, кожа которой потемнела от впитанной крови. Юноша осторожно коснулся стрелы, желая проверить, как глубоко она засела, и содрогнулся, когда острая боль вызвала тошноту в горле. Но он все же понял, что рана не смертельна: Тепшен Лал успел пригнуть его, и стрела, которая пронзила бы сердце, теперь застряла между лопаткой и ключицей.
— Ехать можешь?
Он услышал озабоченность в голосе Силара, но боль и гнев сделали ответ раздражительным.
