— Владыка? Принц? — старший ждал, словно неуверенный, управятся ли они со скакунами, Кедрин подавил искушение пришпорить своего и промчаться вперед вдоль проспекта. Но он поглядел на кивнувшего Бедира и поставил своего коня в строй. Они двинулись спокойным шагом.
Это хотя бы дало ему возможность поближе рассмотреть Андурел. Город и вблизи оказался не менее восхитителен, чем с реки. Сперва они ехали мимо складов, которые, несмотря на размеры и явное изобилие товара, мало чем отличались от складов где угодно еще. Затем начались таверны и рынки с поразительным разнообразием всякой всячины — от разноцветных тканей до полных боевых доспехов, палатки, торгующие сластями и украшениями, драгоценностями, шарфами, изделиями из кожи. Улицы были полны народу. Кедрин потерял счет тому, что можно было купить, когда они проезжали места, где расположились более почтенные лавки с товарами, бережно выставленными на прилавках под навесами, чтобы ни дождь, ни солнце не повредили их.
Наконец, потянулись дома — такие, каких он прежде не видал. Цветная черепица, мозаика из крохотных ярких камешков, украшенные резьбой и лепниной балконы, крыши, с которых свисали фонари и вымпелы, а также металлические цилиндры, певуче звенящие, едва в них ударит ветер с реки. И сады, которые уже предстали перед ним с палубы «Вашти». Теперь, вблизи, они больше походили на маленькие парки с колоннадами для прогулок, маленькими бельведерами, фонтанами и площадками, птицами, поющими из древесных крон прощальную песнь уходящему дню.
Шествие продолжалось меж двух могучих белых с золотом столпов, и широкая улица стала медленно подниматься ко дворцу. Дворец, как увидел Кедрин, был окружен обширным парком, кончавшимся у самой стены — низкой, возведенной больше для порядка, чем для обороны, хотя об нее разбился бы наскок любой конницы. Однако за стеной принц увидел глубокий ров, незаметный снаружи, но доходящий почти до самого дворца. Ворота дворца представляли собой белокаменную арку, венчающую два больших портала из темно-красного дерева с отделкой из тяжелой бронзы. Они были распахнуты, и отряд проехал через них на мощенный каменными плитами двор.
Кедрин ахнул: первое впечатление, что перед ним единое простое здание, оказалось хитрой уловкой зодчего. Наружные стены этой постройки в действительности служили лишь прикрытием для настоящих дворцовых сооружений. Твердыня Дарра могла обороняться не хуже, чем Кайтинова. Наружная стена скрывала укрепления и галереи, конюшни, казармы и оружейные склады. Огромный купол, который он видел издали, действительно увенчивал собственно дворцовое здание: одну большую цельную белую постройку, окна и балконы которой смотрели во внутренний двор укрепления. Внутрь дворца вели широкие арочные проемы.
Едва ли принц заметил грума в белой с золотом ливрее, который подошел взять поводья и улыбнулся, когда Кедрин оторвал взгляд от окружающего великолепия и спешился. Более ему не дали времени любоваться видами. Старший эскорта предложил им с Бедиром присоединиться к нему и проворно зашагал через центральный двор к двери, охраняемой двумя алебардщиками в кованых доспехах.
Бедир чувствовал себя как дома, и Кедрин напомнил себе, что отец не раз и не два посещал Андурел. Сам же принц, впервые видевший этот дворец, ощущал себя здесь неотесанной деревенщиной. Он напустил на себя безразличный вид, но то и дело в изумлении озирался, когда их вели ко второй охраняемой двери через зал с высоким потолком и полом красного мрамора с резьбой, где стены покрывали тяжелые старинные ковры. Дальше часовых встречалось меньше, уменьшались и размеры помещений, в них попадались ниши со статуями из гранита, мрамора и бронзы. Их связывали коридоры, где витражи в окнах рассеивали по полу разноцветные узоры дрожащих пятен и отражали пламя факелов, укрепленных в резных подставках — казавшихся слишком хрупкими, чтобы выдержать такой вес.
Шествие неуклонно двигалось вперед, пока не достигло лестницы, витками взбегающей наверх. Старший офицер направился вверх, Бедир и Кедрин последовали за ним и попали на галерею, освещенную через окна в громадном куполе. Провожатый задержался перед дверью, выложенной латунными пластинами с отлитыми на них изображениями лиц. Постучал. Изнутри послышался голос. Провожатый отдал честь и распахнул дверь настежь, объявив с прямой, как стена, спиной:
— Король ждет вас.
Бедир без колебаний выступил вперед. Кедрин держался на шаг позади, торопливо вспоминая премудрости и хитрости, которые так безжалостно впихивала в него Льясса.
Но трудиться совсем не стоило: человек, который пошел им навстречу, когда дверь закрылась, раскинул руки и обнял Бедира как старого друга, с которым долго не виделся. Бедир в свой черед сбросил сумку и пылко ответил на объятие, предоставив Кедрину возможность рассмотреть верховного государя.
Дарр был чуть пониже Бедира ростом и на несколько лет старше, с тонким и простым лицом. Его мягкие и длинные золотистые волосы, тронутые сединой несколько заметнее Бедировых, охватывал простой золотой обруч. Квадратная бородка украшала подбородок, не казавшийся безвольным из-за твердой линии улыбающегося рта. С шеи короля свисала тяжелая золотая цепь, на ней держался серебряный медальон с барельефом в виде трехзубой короны — такой же, как на верхних накидках дворцовой стражи. Это была одна из самых роскошных деталей его одеяния, ибо одет король был в простое серое длинное платье, стянутое на стройной талии черным кожаным поясом с кинжалом в ножнах — не роскошней того тамурского, который висел на поясе у Кедрина. Когда, отпустив наконец Бедира, Дарр повернулся к Кедрину, юноша увидел, что глаза у короля голубые и усталые, и радость в них не скрывает глубоких борозд на щеках и лбу.
— Во имя Госпожи, Бедир, — он улыбнулся, изучая Кедрина, — это и есть ребенок, которого я видел так давно? Теперь он мужчина, и это делает тебе честь.
Кедрин распахнул рот, не зная, что ответить. Льясса на уроках не упоминала о королях, ведущих себя по-простецки.
Дарр разрешил его затруднение, хлопнув по плечу, когда юноша начал уже преклонять колени, и сказал:
— Кедрин! Принц Кедрин! Добро пожаловать в Андурел. Хотелось бы только, чтобы твое прибытие предвещало добрые времена, — его легкий голос нес в себе эхо усталости, проступавшей и в глазах.
— Мой повелитель, — начал Кедрин, но запнулся, когда Дарр отмахнулся не без досады и предложил:
— Дарр. Зови меня Дарр, раз уж мы наедине в моих покоях. Еще представится немало случаев выказать придворную вежливость, а ты уж слишком похож на молодое подобие старого воителя для столь утомительных игр.
Принц кивнул, доведя это движение до поклона. Подняв голову, он увидел, что Дарр весь сияет, спрашивая:
— А как поживает госпожа Ирла? Она здорова?
— Когда я видел ее в последний раз, была здорова, — ответил Бедир. — Хотя, кажется, было это давным-давно.
— Да, — лицо Дарра стало торжественным. Он погладил побитую сединой бородку. — Многое случилось с тех пор. Расскажи. Сядь и расскажи обо всем. Вина выпьешь?
Не дожидаясь ответа, он прошел к тонконогому столику и, подняв голубой хрустальный кувшин, наполнил три кубка бледно-золотым вином, заискрившимся, пока передавал гостям кубки с той небрежностью, с какой это делается в таверне. Король указал на кресла, поставленные в нише у окна. Их спинки и подлокотники украшало золото, сиденья были голубыми и мягкими. Кедрин сидел, потягивая вино, между тем Бедир рассказывал об их приключениях в Белтреване и вне его.
