Шум из прихожей перестал доноситься. Внутри царила мрачная тишина. От горя и гнева собравшихся у постели, казалось, звенел воздух. Сестра Бетани склонилась над телом короля. Рядом возвышался Коррадон, его мужественное лицо словно окаменело, скулы обозначились резче, левая рука ритмично постукивала по рукояти меча. Ярла, судя по растрепанному виду, как и их самих, только что подняли с постели. Когда супруги вошли, правитель Кеша быстро обернулся. Его глаза, круглые, как у ястреба, нехорошо сузились.
— Его убили, — сказал он хрипло. — Убили во сне.
Бедир выглянул у него из-за плеча и посмотрел на тело. Дарр лежал вытянувшись, словно его мышцы были по-прежнему напряжены. Это была не та живая расслабленность, которая говорит о покое, и не вялая неподвижность трупа. Лицо короля посерело, как остывший пепел, и странно осунулось, рот широко раскрыт, невидящие глаза остановились.
Хаос, война… эти видения пронеслись перед глазами Бедира, и у него заложило уши.
— Убит?! Откуда ты знаешь?
— А как же еще? — вскинулся Ярл. — Он не был болен. Он немногим старше тебя. Поверь мне, это дело рук Хаттима.
— Осторожно, — Бедир положил руку ему на плечо, понизил голос и настойчиво добавил: — Рано еще высказывать обвинения.
— А кто еще? — огрызнулся Ярл. — Кому еще это выгодно?
Бедир приблизился к постели и посмотрел на лицо своего старого друга. Боль внезапно стала невыносимой, к глазам подступили слезы. Спокойно, подумал он. Сейчас нужно думать о другом. Единство Королевств должно оставаться незыблемым, что бы ни случилось… хотя бы в ближайшее время.
— Что его убило?
Вопрос был обращен Сестре Бетани.
— Не могу сказать… — какие бы чувства не испытывала Сестра, ее голос звучал бесстрастно — этому учили в Эстреване. — У него разорвалось сердце, но…
Она коснулась приоткрытых губ мертвого короля. Бедир сглотнул, подавляя тошноту. Они были бледными и окружены странным синеватым кольцом, а во рту виднелся раздутый почерневший язык.
— Но?
— Я не уверена, но думаю… — Сестра подняла голову, и правитель Тамура увидел, что в ее карих глазах блестят слезы. В голосе послышалось смущение. — Кажется, я чувствую колдовство.
— Узор судьбы… сеть… — голос Ирлы дрогнул, то ли от горя, то ли от ужаса. — Я знала.
— Ирла! — Бедир повернулся к жене. — Если хоть немного сомневаешься — не говори!
Она кивнула и вытерла глаза рукавом.
— Разве не видишь, Бетани? Теперь Хаттим Сетийян станет королем.
— Пока я жив, этому не бывать! — рявкнул правитель Кеша. — Такими грязными средствами…
— Упокойся, — приказал Бедир. — Сейчас Хаттим будет здесь. Ты предъявишь ему обвинение? Ты хочешь начать войну?
Ярл прищурился и повернулся к Коррадону.
— Когда убийца появится, арестуй его!
— Правитель Бедир? — Коррадон растерянно поглядел на тамурца.
— Нет! — Бедир тряхнул головой. — Мы должны быть твердо уверены. Ирла, ты говорила о том, что плетется какой-то узор, сеть, которую ты чувствовала… так?
— Это не…
Она была готова сказать «не естественная смерть», но колебалась. Хаттим вскружил голову Эшривели и стал наследником престола. Чэйдин Химет умер на удивление вовремя, и теперь Хаттим будет сам командовать войском. И вот умирает король, и Хаттим может по праву занять Высокий Престол. Узор… или, скорее, паутина…
— Что скажете, Бетани? — спросил Бедир.
— Возможно, — тихо промолвила седая Сестра, — но я вижу здесь другое. Это дело рук Эшера… вернее, его Посланца.
— Если Вы не ошиблись… — Бедир не отрываясь глядел на жену, чувствуя, как горло сжимается от ужаса. — Значит, Посланец — в Белом Дворце… и Хаттим Сетийян предался Эшеру.
Ирла кивнула и беззвучно заплакала. В спальне стало тихо.
— Не верю, что Дарр умер своей смертью, — нарушила молчание Бетани. — Я чувствую, здесь замешана магия… но это может быть и яд.
— Яд или колдовство, — хрипло бросил Ярл, — какая разница? Если это дело рук Посланца — мы должны схватить эту лживую тварь и убить.
— Но только Кедрин может уничтожить Посланца, — тихо напомнила Ирла, — а Кедрина здесь нет.
Из-за двери послышался шум и нетерпеливые возгласы.
— Если эти подозрения верны, — торопливо проговорил Бедир, — мы имеем дело с очень опасным противником. Поэтому пока ни слова — ни Хаттиму, ни кому-нибудь другому. Мы должны собраться еще раз, как только сможем, и решить, как с этим бороться. Понимаешь, Коррадон?.. Ярл, ты согласен?
Капитан кивнул. Правитель Кеша хмыкнул, покачал головой и ожесточенно бросил:
— Очень хорошо, нечего сказать…
В дверях появились Хаттим и Эшривель, растрепанные и явно перепуганные. Увидев отца, принцесса зарыдала и бросилась на постель. Ирла и Бетани подошли и стали утешать ее. Хаттим застыл рядом и только смотрел то на мертвого короля, то на правителей.
— Что здесь происходит? — выдавил он наконец.
Ярл издал что-то вроде рычания.
— Государь мертв, Хаттим, — спокойно сказал Бедир, бросив предостерегающий взгляд на кешита.
— Как?
Бедир вглядывался в лицо галичанина, пытаясь понять его истинные чувства. Расширившиеся глаза, приоткрытый рот… Действительно ли он настолько потрясен — или уже вошел в роль?
— Мы еще не можем сказать, — ответил он.
— Сестра Бетани! — Бедир все еще пытался уловить в его голосе фальшь. — Что вы скажете?
— Разрыв сердца, — ответила Бетани, опустив руку на плечо Эшривели. — Возможно, колдовство.
— Колдовство?! — недоверчиво переспросил Хаттим. — Какое колдовство? О чем Вы говорите?
— Я пока не уверена. Мне потребуется время. Нужно применить «пробный камень», тогда я смогу сказать точно.
Бедир сердито взглянул на Сестру. И надо же было ей проговориться!
— «Пробный камень»? Вы подвергнете тело Государя такому недостойному испытанию?
— Государь мертв, и мы должны узнать, почему, — голос Ярла был холоден, как сталь, глаза блеснули. — А ты бы предпочел не выяснять, Сетийян?
Хаттим повернулся к темноволосому кешиту. В глазах галичанина мелькнуло презрение — и Бедир увидел прежнего надменного Хаттима. От уступчивости, которая так удивляла последнее время, не осталось и следа.
— Я нахожу твой тон оскорбительным, правитель Кеша.
— Мне плевать, каким ты находишь мой тон, Хаттим. Государь мертв. Мы выясним причину его смерти… и я не завидую тому, кто в этом виновен!
Смуглое лицо Ярла потемнело от ярости, глаза налились кровью. Бедир сделал едва заметный осторожный жест, но кешит то ли не заметил этого, то ли не обратил внимания.
