— Как? — спросил Тепшен. — Войско Хаттима уже в городе.
— А Кемм, как я понял, стоит на Вортигерне. Но если он переправится через реку, Ярлу перережут горло. Готов поклясться, Хаттим надеется загнать нас в угол. Я не хочу, чтобы мои родители погибли только из-за того, что я чересчур поторопился, — он поглядел на лодочника. — Гален, я понимаю, что ты только что из Андурела… Но… ты сможешь отвезти меня обратно?
Он коснулся руки Уинетт, и молодая женщина вздохнула — чуть заметно, но глубоко. Гален опустил голову.
— Ну, не в сам Андурел… Думаю, эти павлины нас уже поджидают. Но лодку-то всегда можно спустить. Мало ли лодок на Идре…
— А потом? — сдерживая нетерпение, спросил Тепшен. — Что мы станем делать потом?
— Мы? — Кедрин почувствовал, что улыбается.
— Ты хочешь идти на смерть в одиночку?
— Он прав, — промолвила Уинетт. — И не забывай про меня. Если мы должны умереть…
— Ты не должна ехать со мной, — решительно возразил Кедрин. — Это слишком опасно.
— Ты мне это уже говорил, — она по-прежнему говорила спокойно и мягко, но теперь в ее голосе проступала стальная решимость. — И ты кое-что забываешь. Я — старшая дочь Государя.
— Не понимаю, — нахмурился Кедрин.
— Мне кажется… — Уинетт взяла его за обе руки, — что нам пора отдать дань обычаю.
— Клянусь Госпожой! — воскликнул Рикол, уловив намек. — Да… время настало!
Кедрин мучительно наморщил лоб и обвел всех беспомощным взглядом.
— Эшривель младше меня, — терпеливо объяснила Уинетт. — Теперь, когда я больше не Сестра, я могу наследовать Высокий Престол. Мой муж имел бы больше прав, чем Хаттим Сетийян.
— Я? — выдохнул Кедрин.
— Ты.
— Государь Кедрин, — задумчиво произнес Браннок. — А что, звучит.
— У меня и в мыслях такого не было, — пробормотал Кедрин.
— У тебя и в мыслях не было, что твои родители окажутся в темнице. Так ты откажешься от меня?
— Нет! — Кедрин торопливо замотал головой. — Ты же знаешь, никто другой мне не нужен. Но… я не собирался становиться королем.
— Если ты женишься на Уинетт, — проговорил Рикол, — ты унаследуешь престол. Ты по праву получаешь старшинство перед Хаттимом Сетийяном… и можешь командовать его войском.
— Согласятся ли галичане? — с сомнением спросил Тепшен.
— Скорее всего, нет. Но у них не будет выбора. Любой, кто встанет против Кедрина, может быть осужден как изменник.
— Да здравствует король, — усмехнулся Браннок. — И когда свадьба? То есть… когда мы отплываем?
— И ты тоже? — Кедрин попытался возмутиться, но только расцвел в улыбке.
— Тебе нужны телохранители, Государь. Королю не подобает появляться без свиты… тем более в Андуреле.
— Если не ошибаюсь, — фыркнул будущий король, — все уже решено за меня.
— … и без войска, — добавил Тепшен. — По крайней мере, возьми часть гарнизона Высокой Крепости.
— У нас нет лодок, — Кедрин тряхнул головой. — И я не думаю, что армия что-то решает.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Все, кто находился в комнате, глядели на него и ждали, когда он заговорит. Кедрин сжал в руке талисман — и снова почувствовал прикосновение к какой-то странной силе. Это чувство было ему знакомо. Спокойствие и решимость, когда сражался с Нилоком Яррумом, когда ему открылся способ заключить мир с Белтреваном… но теперь несравненно сильнее. Может быть, Сама Госпожа говорила с ним без слов? Эта спокойная мощь вела его, и он подчинялся, хотя мог лишь догадываться, от Кого она исходит… и не осмеливался до конца в это поверить.
— Время работает против нас.
Неужели это его голос? В нем появилась новая сила. Не та, что ужасает и сгибает волю, заставляя подчиняться — но сила, внушающая безусловное доверие, сила мудрости, спокойствия и веры.
— Я знаю, что это дело рук Посланца. Любовь моя, после того, как мы сыграем свадьбу, я действительно становлюсь законным наследником Высокого Престола, а значит, смогу командовать всеми войсками Королевств. Но это еще не все. Если Писание Аларии истолковано верно, я и есть Избранный — единственный, кто сможет сокрушить Посланца. Это только моя битва — я в этом уверен. И еще в том, что Госпожа спасла нас на Фединском перевале и поддерживала в Белтреване, чтобы я смог бросить вызов Посланцу. Я отправляюсь на юг один.
— Не один, — твердо сказала Уинетт. — Мое присутствие делает твои притязания законными. Весь Андурел знает, что я — старшая дочь Дарра… и о моих правах на престол. А главное, о них знает Эшривель. Я не останусь здесь.
— И я тоже, — отозвался Тепшен. Его тон не допускал возражений.
Браннок покосился на кьо и вскинул брови.
— И я. Пропустить такой поединок?! Никогда себе не прощу.
— Очень хорошо, — вздохнул Кедрин, сраженный такой непреклонностью. — Когда отправляемся, Гален?
— «Вашти» в твоем распоряжении, Государь, — прогудел великан.
— Тогда… — Кедрин опустился перед своей возлюбленной на одно колено. — Если моя госпожа согласна выйти за меня замуж…
Бывшая Сестра нежно, но твердо сжала его руку и серьезно улыбнулась.
— Я согласна, господин мой.
— Устроишь это, дружище? — юноша обернулся к Риколу. — Чем скорее, тем лучше.
— Конечно, — кивнул он. — Сестры здесь есть, а я, как-никак, лицо, облеченное гражданской властью. Если и нужно время — так это на то, чтобы устроить свадебный пир. Думаю, к вечеру управимся.
Кедрин кивнул, и комендант Высокой Крепости поспешил выйти, чтобы отдать распоряжения.
— Боюсь, все будет весьма скромно, — пробормотал Кедрин, и Уинетт тепло улыбнулась.
— Главное — обряд. Теперь оставь меня, я подготовлюсь.
Но и ее, и Кедрина волновала не свадьба и даже не обряд. Никакой обряд уже не мог связать их сильнее. Они уже успели постичь подлинный смысл тех вопросов, которые задавали им Сестра Высокой Крепости и Рикол — и исполнили клятвы верности друг другу прежде, чем эти клятвы были даны. И пусть свидетелями были Тепшен, Браннок и Гален Садрет, не облеченные никакой властью. И пусть не было роскошного праздника, каким наслаждались Эшривель и Хаттим. Но это была настоящая свадьба. В пиршественном зале Высокой Крепости царила радость, хотя каждого то и дело посещали тревожные мысли о судьбе Бедира и Ирлы и кончине Дарра.
И оставшись наедине с Уинетт, Кедрин пережил удивительное чувство: то, что должно было быть сделано, было сделано до конца и сделано правильно.
Они лежали обнявшись. За окном темнел каньон Идре, слабое мерцание углей в очаге погружало их спальню в теплый полумрак. Их счастье затмевало все опасения, весь страх перед тем, что могло ждать впереди.
