* * *
Пир, который устроила Ирла, удался на славу, и лишь слепота Кедрина омрачала торжество. Словно договорившись, гости обходили эту тему. Однако всякий раз, когда на столе появлялось новое блюдо, возникала неловкая заминка. Еду для Кедрина приходилось нарезать, чтобы юноша мог обходиться без ножа. Уинетт сидела рядом, но принц лишь изредка позволял ей помогать. Впрочем, это не мешало наслаждаться изысканными яствами, которые одно за другим приносили из кухни.
Казалось, здесь собрались все обитатели Твердыни Кэйтина и ее окрестностей. Каждый подходил, чтобы выразить радость по поводу счастливого возвращения Кедрина и поздравить его с победой над Нилоком Яррумом. Однако Сестры, о которых рассказывала Ирла, уделяли Уинетт не меньше внимания, чем принцу. Они читали послания Бедира, которые привозил медри короля, знали, что Уинетт удавалось возвращать юноше зрение, и это вызвало у них живой интерес.
Одна из них, высокая худощавая Сестра-Целительница по имени Раша, была еще молода. Вторая — маленькая пожилая женщина — чем-то напоминала Гранию. Еще до того, как ее представили, Уинетт заметила почти материнскую заботу, которую она проявляла к Кедрину, и поняла, что перед ней Сестра Льясса, его учительница.
Третья не принадлежала к постоянным обитателям Твердыни, но надо было поистине обладать Даром, чтобы об этом догадаться. Уинетт узнала безмятежное спокойствие, которое появляется после долгих лет, проведенных в Священном Городе. Густая проседь терялась в ее светлых волосах. Казалось, годы над ней не властны, а спокойная красота придавала ей торжественное величие. Это была Сестра Лавия. Один раз Уинетт, забывшись, попыталась спросить ее мнение, но та лишь ласково улыбнулась:
— Завтра. Сегодня отпразднуем его возвращение.
Уинетт оставалось только смириться. Лавия явно не была настроена на серьезный разговор. К тому же Сестры собрались на другом конце стола. Разговаривать стало нелегко — а через некоторое время и просто невозможно. Воины наперебой рассказывали о битвах, их голоса становились все громче. Вино текло рекой, певцы исполняли только что сочиненные баллады, прославляя подвиги Кедрина и Бедира. На долю Тепшена выпало не меньше восхвалений. Ирла окидывала взглядом картину праздника, который сама устроила, и ее глаза сияли. Она то и дело касалась руки Бедира или склонялась, чтобы поглядеть из-за его спины на сына. Конечно, именно он был истинным виновником торжества. В его честь звучали песни, воины поднимали кубки, провозглашая тосты… Наконец Кедрин запротестовал.
— Клянусь Госпожой, — проговорил он со смехом. — Легче воевать с варварами, чем пить с друзьями… особенно с тамурцами.
Пир окончился глубокой ночью. К этому времени Уинетт думала лишь о том, чтобы добраться до постели. Однако усталость не помешала ей спросить Ирлу, что означает присутствие Лавии.
— Я вижу, Вы поняли, что это неспроста, — улыбнулась Ирла. Они стояли у дверей в покои Уинетт, и Бедир легко обнимал жену за плечи. — Когда медри принес весть о том, что Кедрина ослепили, я почувствовала, что мне открылся смысл еще одного отрывка Писания. Я отправила медри в Морфах, он передал весть в Эстреван… И Герат прислала сюда Лавию.
Это подтвердило догадки Уинетт, но не более того. Ирла, как оказалось, тоже всего не знала.
— Лавия взяла с меня обещание, что я воздержусь от вопросов, пока она не поговорит с Кедрином один на один. Я уверена, она все расскажет сама: она просила, чтобы мы зашли к ней завтра днем. А пока… пора спать.
Это предложение было слишком своевременным, чтобы с ним не согласиться. Уинетт поняла, что по-настоящему устала. Конечно, в Высокой Крепости устраивали пиры, но не столь пышные, и она редко принимала в них участие… и не привыкла к такому количеству вина. Кивнув на прощание, она ушла к себе в комнату. В ее голове теснились вопросы, но, едва оказавшись в постели, она закрыла глаза и через несколько секунд уже крепко спала.
Ее разбудило птичье пенье. Свежий снег ослепительно сверкал на солнце, и день обещал быть великолепным. Дрова в очаге, который согревал ее комнату ночью, прогорели до золы. Уинетт выглянула из окна. По двору уже бродили люди, занимаясь привычными делами. Похоже, для них такие пиршества были не в редкость, подумала Уинетт. После вчерашнего у нее раскалывалась голова. До завтрака не помешало бы посетить бани.
Вскоре туда пришла Ирла с кувшином тисана. Потягивая отвар трав, ароматный и почти обжигающий, Уинетт почувствовала, как в голове проясняется. Покидая купальню, она уже совершенно оправилась от последствий вчерашнего.
В трапезной уже никого не было. После легкого завтрака она присоединилась к Ирле и отправилась в библиотеку, где их ждала Лавия.
Казалось, сам вид этого покоя возвращал душе мир. В очаге весело трещал огонь, в воздухе витал едва уловимый запах пергамента и кожаных переплетов. Из высоких окон падали косые лучи, и на полированных полках и пестрых коврах блестели лужицы света. Круглая столешница сияла как солнце, а на ней лежала маленькая книжица. Уинетт непроизвольно перевела дыхание: только книги из Училища Эстревана переплетали в лазурную кожу. За столом восседала Сестра Лавия, справа от нее — Бедир, слева — Тепшен Лал, напротив — Кедрин. Еще два стула по обе стороны были свободны. Ирла выбрала место поближе к мужу, Уинетт опустилась на оставшийся стул.
— Уинетт? — спросил Кедрин. — Мама?
— Я здесь, — Ирла коснулась его левой руки.
Вторая рука Кедрина потянулась в сторону Уинетт, и Сестра, не раздумывая, сжала его ладонь.
— Я тоже, Кедрин.
Прикосновение мгновенно отозвалось радостью — и тут же Уинетт смутилась: она почувствовала на себе пристальный взгляд Лавии. Но тут Сестра улыбнулась, и от смущения не осталось и следа: в этой улыбке было лишь понимание и одобрение. Молодая женщина торопливо пробормотала приветствие, но все-таки мягко выпустила руку Кедрина.
— Добрая слава тебя обогнала, — проговорила Лавия. — Вести из Высокой Крепости пришли в Священный Город. Мы все рады твоим успехам… и особенно Герат.
— Благодарю, — Уинетт опустила глаза. Это была высокая похвала. — Любая Сестра на моем месте…
— Ты сделала все, что могла, — сказала Лавия, — и твои старания принесли достойные плоды. И особенно то, что ты смогла поддержать Кедрина.
Уинетт вновь ощутила тревогу. В словах Сестры угадывался второй смысл. И книга, которая лежит на столе… Это была копия Писания Аларии.
— Перейду прямо к делу, — проговорила Лавия. — Наши исследования показали, что медлить не стоит.
— Мы должны ехать в Эстреван? — выпалил юноша. — Там нашли способ вернуть мне зрение — и поэтому Вы здесь?
Лавия сочувственно улыбнулась и покачала головой.
— Не торопись, Кедрин. Не все так просто, и будет лучше, если я расскажу по порядку.
— Простите, — Кедрин склонил голову. — Но я совсем потерял терпение.
— Я понимаю, — мягко улыбнулась Сестра. — Ты достойно исполнил долг перед Госпожой и Королевствами. Поверь, в Эстреване помнят это и ищут способ тебя исцелить.
