Он улыбнулся Уинетт, желая ее подбодрить, хотя особенной уверенности не ощущал. Переставляя ноги по скользкому камню, он следил, как по пленке, затянувшей воду, приближается пятно ряби.
На этот раз первой показалась голова. Гибкая шея казалась бесконечной — если у этой твари вообще было туловище. Огромная пасть нависла над головой Кедрина, глаза горели глубоким багровым светом. Потоки маслянистой жидкости стекали с усиков, каждый из которых, казалось, тянулся к добыче. Кедрин сжал в левой руке талисман и поднял правую, словно этот жест мог остановить чудовищное создание.
— Ты бросаешь мне вызов?
Невозможно поверить, но чудовище говорило. Слова исходили из его пасти, смешанные с шипением.
— Мы хотим перейти на другой берег, — проговорил Кедрин — первое, что пришло ему в голову. — Мы не причиним тебе вреда.
— Ничто не может причинить мне вреда, — юноша мог поклясться, что в голосе твари появились хвастливые нотки. Шея изогнулась, и из пасти пахнуло тухлой рыбой. — Я уничтожаю все.
— Мы не из этих пределов! — заорал Кедрин. — Ты не имеешь права нас остановить! Страж у входа пропустил нас.
— Этот старый сухой остов? — их снова обдало смрадом. — Здесь он — ничто. А я — все!
Чудовище толчком распрямило шею, пасть широко раскрылась, готовая накрыть юношу. Несомненно, Кедрин поместился бы в ней целиком. Стараясь удержать равновесие, он поднял талисман перед собой — так высоко, что шнурок врезался в шею под затылком.
— А это ты сможешь проглотить?
Тварь отпрянула, огромная голова качнулась из стороны в сторону, словно под собственной тяжестью. Кедрину показалось, что мерцающий свет камня отразился в глазах чудовища, на миг затмив рубиновое свечение. Потом раздался свист, словно тварь сердито выпускала воздух из узких ноздрей.
— Кто ты?
— Я человек. Я — Кедрин Кэйтин. Я хеф-Аладор. И я хочу пройти… вместе с женщиной, которая меня сопровождает.
— Значит, ты и есть тот самый, — голос зазвучал тише, слова почти потонули в шипении. — Я о тебе знаю — и знаю, что тебя здесь ждут… Тот, которому ты нужен больше, чем мне. Я пропущу тебя и ту, что идет с тобой. Но меня мучает голод… так что проходите быстрее.
Кедрин кивнул. Ни сама эта тварь, ни ее слова не внушали особого доверия. Но задерживаться и задавать вопросы — значит идти на риск, который ничем не оправдан. Если кто-то или что-то дожидается его здесь, надо как можно скорее перейти это озеро… и оставить эту тварь позади. Он повернулся к Уинетт и увидел, что она застыла рядом, подняв свой талисман навстречу твари.
— Идем… идем быстрее! — его слова прозвучали почти приказом.
Сестру не пришлось уговаривать. Перескакивая с камня на камень, они поспешили через озеро, не оборачиваясь. Кедрин кривил губы, словно боялся, что тварь вынырнет снова и увидит, как он улыбается.
Когда в тумане показалась темная полоса, мышцы уже ныли от постоянных прыжков. Берег был сухим и усеян серым гравием. Кедрин и Уинетт спрыгнули на пляж и остановились, переводя дух. Гравий оказался жестким и почему-то горячим, хотя и не обжигал. Только теперь они осмелились наконец оглянуться назад. Озеро лежало перед ними, угрюмое и серое. На его поверхности все еще вздувались пузыри, но тварь больше не показывалась. Переглянувшись, они с облегчением вздохнули и засмеялись. Кажется, угроза миновала.
— Я ждал, что вы придете, — произнес хриплый голос у них за спиной. — Скучно без друзей… особенно в таком месте.
Смех замер на полувдохе. То, что стояло рядом с ними, казалось страшнее всех тварей, которых они встречали до сих пор — ибо оно все еще напоминало человека. Ноги покрывала запекшаяся кровь, полоса меха, обмотанная вокруг чресел, превратилась в колючую бурую корку. Края ран на груди и боках раскрылись, обнажая кости, на изодранных руках белели сухожилия. В ранах копошились черви, слепые, белые и жирные. Шею пересекал глубокий разрез, заполненный свернувшейся кровью, и голова неестественно склонилась набок, словно была готова вот-вот оторваться. Сухие губы оттопырились, обнажая желтые зубы, вместо носа торчал полусгнивший обломок кости, у основания которого чернели безобразные дыры. Сухая кожа, напоминающая пергамент, туго обтягивала скулы, на подбородке — жалкие клочья, которые остались от бороды. Но страшнее всего были глаза — вернее то, что теперь их заменяло. На Кедрина глядели пустые глазницы. При каждом звуке из этих зияющих дыр начинали вываливаться черви — словно напряжение голоса выдавливало их наружу. Не получив ответа, мертвец рассеянно извлек из раны извивающегося червя и бросил в рот с таким видом, будто смаковал засахаренную фруктовую дольку.
— Ну как, приятное зрелище? — мертвец засмеялся, и из его глаз снова посыпались черви. — А здесь есть кое-кто покрасивее. Это твой отец сделал со мной. Твой отец и тот, кого зовут Браннок.
Он снова засунул пальцы в рану на своей шее. Голова откинулась, как крышка сундука, и несколько трупных личинок, не удержавшись, упали ему на грудь.
— Ты Борс, — чуть слышно проговорил Кедрин. Он как завороженный смотрел на лицо мертвого варвара, кишащее червями, и не мог отвести взгляд.
— Да, я Борс, — голова возвратилась в прежнее положение, чтобы сделать кивок. — А ты — Кедрин Кэйтин.
Только сейчас Кедрин обнаружил, что призрак Борса — не единственный, кто находится рядом. Гравий под ногами стал нагреваться, к озеру пополз красноватый туман. Какие-то силуэты двигались в нем.
Их очертания были неясными, словно расплывались. Люди? Какие-то неведомые твари? Кедрин понял, что предпочел бы этого не знать. Эти тени дышали злобой и неутолимым голодом. Казалось, они ждут лишь знака, чтобы с жадностью броситься на незваных гостей.
— Ты лишил меня зрения, — сказал принц.
— Не я, — отозвался Борс, и в его голосе послышалась печаль, — а меч, который дал мне Тоз. Но сначала он взял жизнь женщины, которую я любил — так же, как ты любишь эту.
Истерзанная рука поднялась, указывая на Уинетт, и Сестра невольно сделала шаг назад.
— Тоз сделал это, чтобы заколдовать меч, — продолжал мертвец. — Он пропустил клинок через ее сердце… это было так, будто и мое сердце он пробил заодно. Я был его человеком — а он обрек меня на все это.
Он вновь поднял руку и жестом обвел мутное озеро и берег, над которым сгущался туман. Он молчал, но личинки падали из пустых глазниц, точно слезы.
— Я хочу положить этому конец, — произнес Кедрин. — Верни мне зрение, и я отомщу за тебя.
— Отомстишь? — Борс покачал головой. — Как у тебя это получится? Тоз — Посланец, его создал сам Эшер.
— Он сбежал, когда Орду разбили, — твердо проговорил Кедрин. Темные силуэты в тумане сползались, словно сжимая круг. Теперь все зависело от его слов.
— Я убил Нилока Яррума, и колдовство Тоза на меня не подействовало. Ты отнял у меня зрение, но не жизнь. Орда потерпела поражение. Посланец исчез, его до сих пор никто не видел. Твой народ провозгласил меня хеф-Аладором. Корд, Улан Дротта, поддержал меня, и его шаманы помогли мне сюда пройти — чтобы я нашел тебя и обрел зрение.
