— Я догадывалась, что ты придешь, принц Кедрин. И полагаю, ты многое желаешь со мной обсудить.
Она указала на стул возле стола, заваленного книгами. Кедрин плюхнулся на сидение. Стул оказался куда удобней, чем могло показаться, но Кедрин не слишком удивился. Бетани, сев напротив, сложила руки и терпеливо ожидала, когда юноша заговорит.
Кедрин прочистил горло. Он совершенно не представлял, с чего начать.
— Обряды очищения уже закончены? — спросил он наобум.
— Конечно, — кивнула Бетани. — Мы не оставили ни малейших следов магии Посланца.
В ее голосе проскользнуло нечто, возбудившее у Кедрина сомнения.
— Тоз мертв? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Бетани, глядя на него в упор. — Он исчез из нашего мира. Но можно ли вообще убить такого, как он — понятия не имею.
— Талисман, — Кедрин коснулся сквозь рубаху голубого камня, — талисман должен был его уничтожить.
Бетани кивнула.
— Его плотское воплощение — несомненно. Но Тоз сотворен волей Ашара. Пока существует этот безумный бог, существует и его воля. Так что, возможно, Тоз пребывает сейчас в каком-то ином облике.
— Вы хотите сказать, что я не выполнил свою миссию, — Кедрин нахмурился. От неприятного предчувствия по позвоночнику пробежали ледяные иголочки.
— Я не вполне поняла, в чем на самом деле твое предназначение, — ровно ответила Бетани. — Если я верно истолковала Писание Аларии — и судя по тому, что открыто Сестрам Эстревана, — ты осуществил пророчества. Но каждый шаг, который мы делаем, неизбежно ведет к новому шагу. Может статься, тебе суждено еще что-то совершить. Например, твое восшествие на Высокий Престол вполне закономерно. Это необходимо, чтобы сохранить Королевства как единое целое.
— Так говорил мой отец, — пробормотал Кедрин.
— Так говорит весь Андурел, — улыбнулась Бетани. — И все Королевства. Но ты несчастлив.
Это было утверждение, а не вопрос. Но Кедрин почувствовал, что невольно кивает.
— Вы видите меня насквозь.
— Меня этому учили, — мягко ответила Бетани. — Ты хочешь предложить что-то другое?
— Да! — пылко воскликнул Кедрин. — Знаете, нынче утром я стоял на дворцовой башне — той, что самая высокая. Я глядел на этот город и думал обо всем, что придется оставить, если я сяду на Высокий Престол. И понял, что это будущее… страшит меня. И тогда я коснулся рукой талисмана и… — Кедрин вздрогнул, — я уверен… я почувствовал, что получил ответ. — Он окончательно растерялся и умолк.
— Госпожа вполне могла обратиться к тебе через камень, — улыбнулась Бетани. — Он обладает многими удивительными свойствами.
— Конечно, — порывисто произнес юноша, вновь воодушевившись. — Но я не знаю, как другие воспримут мое решение.
— И что же ты решил? Изложи мне свои мысли, и я скажу, стану ли я тебя в этом поддерживать. Ведь тебе нужно это знать, верно?
— Да, — ответил Кедрин. Он был совершенно потрясен проницательностью Старшей Сестры.
— Мне кажется, — он улыбнулся, чтобы почувствовать себя увереннее, — что король — это скорее символ, чем реальная власть, это знамя, которое заставляет людей сплотиться. Конечно, он решает разные мелкие вопросы управления — о пошлинах, о торговых соглашениях и тому подобное. Но самые важные решения он принимает совместно с властителями Королевств. Без их поддержки король, в сущности, лишен власти.
— Ты ухватил самую суть, — согласилась Бетани. — Но ты согласишься, что король в Белом Дворце все-таки нужен. При этом он не может править единолично: ни один человек не должен получить возможность диктовать свою волю Трем Королевствам.
— Именно, — сказал Кедрин. Бетани показалось, что она слышит голос Бедира. — Вот с этой целью я и предлагаю образовать совет.
Он замолчал, вглядываясь в ее худощавое лицо, но прочел в нем только внимание.
— Помните, такой совет хотели создать, чтобы ограничить власть Хаттима Сетийяна. Но этого недостаточно. Нужен совет, который будет действительно представлять Королевства. Не только высшие их семьи, а все народы. Совет, который избирался бы жителями Королевств. Каждый, кто в нем заседает, должен действительно говорить от лица своего народа. Его члены выдвигали бы властителям разумные предложения. Их избирали бы на определенный срок. Они проводили бы законы, вершили дела управления. Тогда ни один человек не сможет навязать свою волю всем остальным. Не будет никаких лазеек для властолюбцев вроде Хаттима Сетийяна. Даже сам Ашар никого не соблазнит на захват власти.
Кедрин умолк и перевел дух. Сестра Бетани воспользовалась паузой.
— Это пришло тебе в голову, когда ты коснулся талисмана?
— Да.
— Ярл Кешский примет такое не сразу. У твоего отца тоже найдутся возражения.
— Знаю, — ответил Кедрин. — Но что вы сами об этом думаете?
Бетани долго смотрела на него — спокойная, непроницаемая. Затем ее лицо осветила улыбка:
— Думаю, это весьма смелое предложение…
Кедрин почувствовал, как его воодушевление тает. Карие глаза юноши затуманились.
— …и поистине блестящая идея, — закончила Бетани. — Твой замысел получит мою полную поддержку.
Кедрин воспрял духом. Так птица, томящаяся в клетке, увидев, что дверца не заперта, вновь устремляется в открытое небо.
Глава 2
Весна, которая принесла тепло в Андурел, еще не коснулась северных окраин Королевств. Едва солнце заходило, ветерок со стороны Идре становился прохладным. Окна палаты были закрыты, хотя ставни не заперты. Толстое стекло рассеивало неяркий серебряный свет, источаемый половинкой луны. Едва проникнув внутрь, он терялся в желтоватом сиянии свечей и рыжих отблесках пламени, что горело в камине. Причудливые пятна теплого света скользили по полу и стенам, постоянно меняя форму, словно управляемые течением спора, эхо которого то и дело отдавалось в покое.
Кедрин выбрал это помещение по нескольким причинам — и не в последнюю очередь потому, что покойный король нечасто здесь появлялся. Не желая напоминать жене о горестной участи ее отца, Кедрин избегал мест, которые могли быть с ним связаны. Правда, Уинетт, похоже, примирилась со своей потерей. Но у Кедрина был еще один повод избегать палат Дарра. Ему казалось, что таким образом он подчеркивает свое намерение действовать по-своему, а не следовать заведенным правилам. А это был один из принципиальных вопросов. Кроме того, эта палата была достаточно велика, чтобы он мог пригласить к столу всех, кого пожелает. Здесь за трапезой можно было обсудить вещи, не предназначенные для посторонних ушей, которые наверняка нашлись бы в Большой пиршественной зале. Наконец, тонкая деревянная обшивка скрывала основательные каменные стены, и у единственной входной двери дежурила стража.
Ужин только что закончился. Слуги унесли остатки еды, и все внимание можно было сосредоточить на беседе.
