— И все же ты просишь меня пренебречь добровольно данным обетом.
Он спокойно кивнул.
— Именно так, — в его голосе чувствовался привкус печали. — Хотя, повторяю, я уверен: те, кому ты дала слово, поняли бы тебя. Я сомневаюсь, что они могли предвидеть подобное, вручая тебе талисман.
— Возможно, — согласилась Уинетт, — но слово есть слово.
— Это не единственный твой обет, — напомнил он осторожно. — Или ты не давала обета безбрачия, когда облачалась в эстреванскую лазурь?
— Да, — Уинетт склонила голову. — Так и было.
— И тебя освободили от этого обета, когда пришло время.
Она не могла этого отрицать и опять кивнула.
— Поверь, Сестры поняли бы тебя, — повторил Эйрик негромко, словно пытаясь убедить ее. — Эстреван снова оправдает твое решение. Им не в чем тебя упрекнуть: ведь ты лишь стремишься защитить человека, которого любишь, от бессчетных опасностей.
— И все-таки… — медленно произнесла она. Сеть слов, недавно едва ощутимая, спутывала ее все сильнее, точно паутина. Уинетт чувствовала, что каждая попытка вырваться лишь сильнее затягивает липкие нити — и в конце концов ей придется проститься с надеждой.
— И все-таки, — повторил он, взяв ее руку и положив в свои ладони, — последнее слово за тобой. Я больше ничего не могу сделать. Без талисмана мои усилия ни к чему не приведут. Значит, тебе, похоже, суждено остаться здесь, — он улыбнулся, но улыбка была грустной. — Признаюсь честно: эта мысль для меня привлекательна. Но ты любишь Кедрина, и я готов сделать все, чтобы воссоединить вас. Прошу, Уинетт, доверься мне. Другого выхода нет.
Некоторое время он молча глядел ей в глаза, держа ее ладони в своих, затем опустил руки и улыбнулся, словно пытаясь ее успокоить.
— Выспись и дай мне ответ утром.
— Хорошо.
Когда Эйрик поднялся, она почувствовала почти облегчение: исчезла необходимость немедленно принимать решение. Сейчас ей хотелось лишь одного: остаться наедине со своими мыслями. Эйрик учтиво поклонился и покинул спальню. Услышав, как хлопнула наружная дверь, Уинетт торопливо поднялась и вновь задвинула засов, потом подтащила кресло и подперла им дверь — и лишь тогда почувствовала себя в безопасности. Лакированный поднос одиноко стоял на полу: она едва прикоснулась к ужину. Сбросив платье, выбранное Эйриком, Уинетт отыскала другое, на свой вкус, и бросилась в постель.
— О Госпожа, — взмолилась она, сжав талисман в ладонях, — направь меня, ибо я не вижу пути.
Глава 13
Пустыня все тянулась без конца и края — плоская, безликая. Горизонт терялся в серой мути, и небо словно сливалось с землей. Только трещины нарушали единообразие, прочерчивая зигзагами серую корку. Но они были не настолько глубоки или широки, чтобы привлекать внимание путешественников. Глаз не мог уловить движения ни в небе, ни на земле — даже воздух оставался неподвижен. Не было солнца, сероватый свет не ослабевал и не усиливался. На пепельной корке не оставалось следов, и путникам порой казалось, что они топчутся на месте. Лишь усталость, постепенно отягощавшая ноги, указывала на то, что они продвигаются вперед. Наконец Кедрин объявил привал. Друзья расстелили одеяла и с удовольствием расслабили измученные мышцы.
Горный хребет, который они оставили позади, затерялся в свинцовой дымке. Воздух стал прохладней, и они почувствовали это, едва остановились.
— Хорошо бы сейчас костерок, — мечтательно проговорил Браннок.
— А еще лучше трех коней, — откликнулся Тепшен.
— Но у нас ни того, ни другого, — сказал Кедрин. — И вряд ли появится, пока мы здесь.
Браннок пожал плечами, открыл сумку, и лицо его отразило всю мировую скорбь.
— Припасы тоже подходят к концу. А походные лепешки у меня уже поперек горла стоят.
Он с негодованием завязал свой мешок и швырнул его в сторону. Кедрин кивнул, с грустью наблюдая за ним.
— Сколько мы идем?
— Сколько дней? — Браннок вновь пожал плечами, наклонился и стал растирать голени. — А здесь можно вообще говорить о времени?
— До сих пор мы не останавливались, — заметил Тепшен, взглянув на Кедрина. Его плоское лицо осветилось любопытством.
— Ни разу, — подтвердил Кедрин. — Странно, не правда ли? Ноги гудят так, словно мы оставили позади много лиг, но никому не пришло в голову остановиться, чтобы утолить голод или жажду.
— Не могу сказать, что умираю от голода, — бросил Браннок. — Уж скорее от скуки.
— Я тоже. И до сих пор не вспоминал о еде.
Кедрин оглянулся на кьо. Тот покачал головой.
— Я до сих пор не голоден.
— Вы не находите это странным? — спросил Кедрин. — Мышцы подсказывают мне, что я хорошо потрудился, а желудок о себе не напоминает. Может, это особенность Нижних пределов?
— Как бы то ни было, это нам на руку, — объявил Браннок, кивнув на свою сумку. — У меня припасов не больше, чем на пару дней.
Тепшен поднял фляжку, встряхнул ее.
— Вода тоже на исходе.
— Нижние пределы — это обитель мертвых или созданий Ашара, — задумчиво проговорил Кедрин. — Надо полагать, ни те, ни другие не нуждаются в пище и питье. Может, и мы, попав сюда, утратили эти потребности.
— Или Ашар таким образом задумал уморить нас голодом, — откликнулся Браннок.
— Я бы не сказал, что умираю от голода, — сказал Кедрин.
— Лучше поешь немного, — посоветовал Тепшен. — Если ты прав, нам не придется беспокоиться о припасах.
— Еда разгоняет тоску, — сказал Браннок. — А здешний пейзаж, без сомнения, самый тоскливый из всех, какими я имел несчастье любоваться.
— Да уж, — с натянутой улыбкой пробормотал Кедрин. В этом безликом месте даже пища утратила вкус. — Если Ашар и решил нас уморить, то скорее скукой.
Браннок фыркнул.
— А ты бы предпочел вновь прогуляться под деревьями, метающими ножи? Или сразиться с парочкой каких-нибудь тварей?
Кедрин улыбнулся и покачал головой.
— Нет, друг мой. Я предпочел бы найти Уинетт и благополучно увести ее отсюда.
— Но сперва нам нужно найти Тазиела, — напомнил Тепшен. — Ашар не выпустит добычу без боя. Если Герат права, ты должен соединить талисман с мечом — иначе тебе не одолеть Ашара.
Кедрин кивнул, положил меч на колени и принялся изучать узор на рукояти.
— Для начала Тазиел должен согласиться на эту работу, — спокойно произнес он.
— Для начала мы должны найти его пещеру, — ответил Браннок, озираясь. — Что-то непохоже, что она поблизости.
— Конечно, — Кедрин глотнул немного воды, скорее желая запить безвкусную пищу, нежели утолить жажду. — Значит, придется ползти через эту проклятую пустыню. Только так можно надеяться отыскать кузнеца.
