Что касается чемпионки по художественной гимнастике, то она
была совершенно спокойна. Во-первых, занятия спортом в обществе «Трудовые
резервы» приучили ее к оптимистическому взгляду на мир. Во-вторых, она была
уверена, что ее исчезновение не пройдет бесследно для цивилизованного мира, и
уже через час корреспонденты затрубят о неприбытии самолета с ленинградской
грацией в Гель-Гью, и поднимется такой шум, что бандиты испугаются и всех
отпустят. И, в-третьих, самое главное соображение она таила в глубине души и
даже сама себе почти не признавалась, что надеется в основном на ловкость,
храбрость и интуицию одноклассника — этого «несносного» Генки, который так
таинственно исчез на аэродроме Зурбагана. Где он? Где Гена? Эта мысль тревожила
и всех членов нашей делегации и склоняла их к выжиданию.
Между тем самолет по приказу гангстеров изменил курс и летел
в бескрайней синеве, где море сливалось с небом. Несколько часов в этой синеве
не было никаких ориентиров другого цвета, за исключением отблесков солнца, и
некоторым впечатлительным персонам из числа измученных пассажиров стало уже
казаться, что они летят в пространстве какой-то иной планеты, где нет никаких
признаков человеческой цивилизации.
Вдруг самолет круто пошел вниз, и справа по борту открылся
остров, похожий очертаниями на Англию. Коммерсант, сосед Марии Спиридоновны,
так и сказал, проснувшись и сняв с лица газету:
— А-а, уже Англия… охо-хо…
Одно из двух: или этот коммерсант был малограмотным
человеком, или еще не совсем проснулся — ведь Англию целиком можно увидеть
только из космоса.
Этот остров был, конечно, не Англия. Это был крошечный
тропический островок со всеми обязательными атрибутами: остроконечной горой,
густо-зелеными джунглями, широкими песчаными пляжами и бордюром снежно-белого
вечного прибоя.
Когда-то, еще в пятидесятые годы, когда ртуть холодной войны
упала до весьма опасных пределов, одна из великих держав начала здесь строить секретный
аэродром, но потом вдруг ртуть подскочила, и стройка остановилась. В конгрессах
стучали кулаками на генералов, а тропическая растительность пробивалась сквозь
бетон законсервированных взлетно-посадочных полос.
На такую полосу и нацеливался сейчас захваченный самолет,
вернее, на нее нацеливались в первую очередь «хай-джекеры», но так как их
оружие было нацелено в затылки пилотов, то они выполняли приказание и
нацеливались на полоску бетона, пробитого во многих местах мощной тропической
растительностью.
Следует отдать должное качеству самолета «ЯК-40» и
мастерству пилотов компании «Грин». Маленький реактивный лайнер погасил
скорость и остановился целый и невредимый в нескольких метрах от пучка мощных
кокосовых пальм, столкновение с которыми грозило несомненной гибелью.
Преотвратительнейший толстяк в расписных гавайских плавках,
сидящий в шезлонге под одной из этих пальм, посмотрел на часы «Роллекс»
(благородное швейцарское изделие охватывало волосатое бандитское запястье),
глотнул из горлышка черной окинавской водки и промычал удовлетворенно:
— Чистая работа. Минута в минуту.
Те из читателей, кто предварительно прочел книгу «Мой
дедушка — памятник», без труда узнали бы в отталкивающем толстяке подонка
Латтифудо. Каким образом мерзавцу удалось избежать справедливого народного
гнева? На такие вопросы субъекты вроде Латтифудо отвечают только скверной
улыбкой.
Вместе с Латтифудо под сенью пальм в шезлонгах сидело еще
несколько «джентльменов», и, кроме плавок, на этих джентльменах тоже ничего не
было. Вообще все это общество напоминало невинную пляжную компанию карточных
шулеров, о чем говорили и колоды карт, разбросанные на бетоне, и разнородные
бутылки, опорожненные полностью и частично; но лежащий рядом с каждым шезлонгом
автоматик «стенли» наводил и на другие печальные размышления.
Между тем самолет заглушил двигатели, открылся люк, и оттуда
прямо на бетон, словно неодушевленный предмет, был выброшен мультимиллионер
Сиракузерс. Он шмякнулся, распростерся и так и остался лежать на раскаленном
бетоне, кряхтя, стеная и бормоча себе под нос:
— Больше никогда, никогда, никогда не буду заказывать
себе финскую баню!..
Вслед за этим из самолета вытолкнули членов экипажа, включая
двух стюардесс, при виде которых компания под пальмами бурно захохотала.
— Наконец-то заживем, как люди!
Затем открылся люк багажного отделения и из самолета было
выгружено барахлишко Сиракузерса — семь огромных кофров из крокодильей
кожи с углами и застежками из цветных металлов.
Вслед за этим на бетон выпрыгнули «хай-джекеры», все
четверо, включая старушку в шляпе с розовыми цветочками. Последняя сразу
сбросила свою старушечью шляпу и рассыпала по плечам рыжую густую гриву. Затем
она очень ловко выскочила из старушечьего костюма и оказалась в пляжном костюме
«бикини», который не только не скрывал, но лишь подчеркивал ее выдающиеся
формы. И, наконец, бывшая старушка одним движением сорвала с лица морщинистый
грим и полностью превратилась в эстрадную «диву» с огромным красным ртом и
огромными, как бы стеклянными, кукольными глазами.
— Ура! Ура нашей Бубе! Буба Флауэр — принцесса
авантюристов! — зааплодировала компания под пальмами.
Они называли себя авантюристами, эти грязные шакалы, забывая
о том, что с авантюристами прошлого их роднит только умение владеть оружием.
Конечно, скажет вдумчивый читатель, среди авантюристов прошлого тоже были
разные люди, в том числе и грязные шакалы, но все-таки образ авантюриста
прошлого связан для нас с мечтой о чем-то неизведанном, с порывом в какой-то
простор и даже с некоторым благородством манер и поступков.
У этих же грязных шакалов была одна лишь мечта и один лишь
порыв — к деньгам, и для них, конечно, вульгарная Буба Флауэр была идеалом
и принцессой.
«Принцесса» приблизилась к распростертому Сиракузерсу, взяла
его за шиворот и легко потащила по бетону к пальмам.
— Привет, мальчики! — сказала она. — Меняю
мультимиллионера на стакан неразбавленного виски.
— Нехорошо, Бубочка, — пожурил ее
Латтифудо, — так тащить уважаемого человека, кумира слаборазвитых стран.
Кресло сеньору Сиракузерсу! Виски нашей принцессе! — Он положил руку на
колено Сиракузерсу, отчего колено задрожало. — Милый Адольфус Селестина,
ты не пленник, ты наш гость дорогой. Чего хочешь?
— Хочу таблетку «ксеркс» от дрожания, — промычал
Сиракузерс.
— Дай ему таблетку, Эль-Гриди! — попросил Латтифудо
через плечо, и один из его подручных ребром ладони огрел Сиракузерса по
загривку.
— Массаж никто не заказывал! — рявкнул Сиракузерс,
да так грозно, что все мерзавцы без исключения вздрогнули.
