В самолетах, совершающих рейсы над океанами, в программу
сервиса обязательно входит спасательный жилет для каждого пассажира. Они
хранятся в маленьких контейнерах под креслами. Перед падением в океан всем
рекомендуется надеть спасательный жилет оранжевого цвета. Оказавшись в воде, вы
дергаете определенный шнурок, и сжатый воздух мгновенно заполняет ваш
спасательный жилет и поддерживает вас на поверхности довольно продолжительное
время. Это явление избавляет вас от чувства заброшенности, затерянности в
необозримых водах океана. Пока жилет действует, вам все еще кажется, что
авиакомпания обслуживает и опекает вас. Жилет может даже предоставить вам
одноразовое питание в виде питательного тюбика в специальном кармашке. Впрочем,
если вы опытный человек, вы растянете тюбик на три раза и таким образом выиграете
время. Конструкторы жилета подумали и об акулах. Акул очень много в южных
морях. Неистребимое любопытство — главное свойство этих тварей. При
попадании в их среду постороннего тела (в данном случае это вы) акулы во
множестве собираются вокруг вас и плавают рядом, сгорая от любопытства, но
внешне как бы безучастные. Вы, бедняга, волнуетесь, видя плавники акул, хотя,
возможно, акулы и не собираются вас жрать, а лишь удовлетворяют свое
любопытство. Однако, волнуясь, дружище бедняга, не забывайте о «противоакулине»,
которым снабжен ваш спасательный жилет. Вы дергаете определенный шнурок, и в
воды океана впрыскивается темная жидкость, которая почему-то очень неприятна
акулам. Неизвестно, что происходит с акулой, когда она сталкивается с
«противоакулином», — то ли она чихает, то ли у нее что-то чешется, но
только она уплывает, оскорбленная в лучших чувствах.
Пока не рассеется «противоакулин» — по крайней мере
часов пять-шесть, — вы можете чувствовать себя в полной безопасности,
дружище бедняга. Постарайтесь извлечь максимум удовольствия из этих часов,
качайтесь себе на волнах и вспоминайте яркие моменты своей жизни.
Так, или примерно так, утешала Даша Вертопрахова пассажиров,
когда помогала им застегнуть на спине зипперы спасательных жилетов. Между тем
сестра ее, знаменитая грация европейских помостов, утешала пассажиров своими
упражнениями с лентой. Легкими скачками она проносилась по проходу между
кресел; а однажды в результате маневров Юрия Игнатьевича в самолете на миг
возникло состояние невесомости, и грация из «Трудовых резервов» буквально
проплыла над пассажирами, утешая их ангельским голосом:
— Не волнуйтесь, товарищи леди и джентльмены! Нет
никакого сомнения, что пресса уже поставлена на ноги! Нас ищут!
Валентин же Брюквин неожиданно для всех взял на себя
обязанности стюарда и утешал пассажиров ломтиками дивной ветчины, кучками
зернистой икры, корешками нежной спаржи и минеральной водой из запасов компании
«Грин».
— Ю хэв ту ит сам дилишэс мил бифо бас (кончик языка
между передними зубами!) бат… бате… инг!
Что можно перевести примерно следующим образом:
«Давайте малость подзаправимся перед купанием!»
Как видим, все наши герои проявляли удивительное
самообладание перед лицом тяжелейших испытаний.
Между тем «ЯК-40», планируя, приближался к водной поверхности.
На счастье, водная поверхность была подернута пленкой штиля. Волнение в 2–3
балла, то есть привычное состояние океана, уже сделало бы невозможным посадку
реактивного лайнера, хоть и маленького, в океан. Удар даже небольшой волны под
крыло перевернул бы этот аппарат, отнюдь не приспособленный для морских
путешествий.
На счастье, был совершенно необычный для этих широт штиль, и
Юрий Игнатьевич мягко, почти без брызг, посадил машину на грудь великого
океана. Теперь они чуть-чуть покачивались. Это все было к счастью, а вот к
несчастью, вокруг не было ничего: ни дымка, ни паруса, никакого намека на
близость земли.
Из пилотской кабины вышел папа Эдуард, стройный, спокойный,
почти веселый.
— Дамы и господа, друзья, товарищи! — обратился он
к пассажирам, учитывая их разнородный состав и принадлежность к
капиталистическим, социалистическим и развивающимся странам. — Нам
придется покинуть самолет. Сейчас мы держимся на поверхности, благодаря
герметичности нашей машины и благодаря штилю. Однако при малейшем изменении
погодных условий мы перевернемся. Вот такие дела, ребята. Главное, без паники.
Мы находимся на пересечении главных грузовых трасс. Не пройдет и часа, как мы
будем подобраны каким-либо коммерческим судном.
— Без сомнения, — добавил Грант Аветисович.
Ради сохранения спокойствия на борту, папа Эдуард, конечно,
немного покривил душой. Они находились не на пересечении трасс, а, наоборот, в
некотором, а точнее, в недосягаемом удалении от этих самых трасс, в безнадежно
глухом углу океана.
Сестры Вертопраховы и Валентин Брюквин для поддержания духа
среди пассажиров запели песенку «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку».
Неожиданно их поддержали. Английский пастор запел веселую
песенку Армстронга «Когда святые идут в рай». Чех завел песню из фильма
«Старики на уборке хмеля». Индус что-то из репертуара Раджа Капура… Все нации
доказали способность к испытаниям.
Открыли люк. Ласковый океан колыхался в полуметре от люка, а
однажды даже лизнул подошвы папы Эдуарда и обдал его теплыми солеными брызгами.
— Друзья, а почему бы нам не соорудить
импровизированный плот?! — вскричал Юрий Игнатьевич Четвёркин, который
вообще чувствовал себя на вершине блаженства в связи с таким замечательным
приключением и единственное, о чем жалел, — об отсутствии своего юного
дружища Гены. — В самолете есть множество предметов для сооружения
импровизированного плота! Эх, жаль, дружищи, товарищи по несчастью, жаль, что
отсутствует наш милый Гена с его острым умом!
Вдруг… Какое, правда, чудное взрывное слово «вдруг», и как
бы без него обошлись мы, писатели приключенческих писаний! Вдруг в необозримом
океане, в слепящем медном сиянии закатного уже солнца, появилась черная
отчетливая точка.
«Уж не Генаша ли? — подумали бабушка, мама и
папа. — Момент подходящий для его появления».
Все пассажиры заметили точку и теперь следили за ней с
надеждой и тревогой. Точка быстро росла, она по огненно-медной дороге неслась к
ним, прямо к ним, да, она направлялась прямо к севшему в океан самолету.
Вскоре уже можно было разглядеть стремительные контуры полинезийского
каноэ с противовесом по правому борту и тонкую фигурку с веслом, стоящую на
корме.
