Буллит и Грумло подскочили к седьмому номеру, сбили с него
замки и извлекли на свет божий еле живую от страха супердиву Бубу Флауэр. К
коленопреклоненному мужчине прибавилась коленопреклоненная дама.
— Любимая, прелестная, величественная! —
трагически возопила она. — Мы попали в ловушку! Сундучка нет нигде! Ловкий
несовершеннолетний авантюрист посадил нас всех в чемоданы и скрылся!
Оживший монстр в женском облике испустил нечеловеческий
вопль. Забыв о коленопреклоненных, мадам совершила прыжок в сторону, прыжок,
достойный молуккской пантеры, и вплотную приблизилась к хохотавшему что есть
мочи Сиракузерсу. Мадам рванула одежду на огромном каменном животе миллионера и
на секунду погрузила свой острый палец в джунгли волосяного покрова. Этого
оказалось достаточно, чтобы Сиракузерс наконец понял, что все происходящее
вокруг вовсе не трюк «Интер-миллионер-сервис», фирмы, которая обслуживает
богатейших людей, кровососов планеты, и поставляет им все, начиная с говорящих
попугаев и кончая острыми ощущениями. Одного прикосновения этого пальчика
оказалось достаточно для того, чтобы Сиракузерс понял: все это не спектакль, а
жестокая реальность. Глаза его вылезли из орбит, а рот открылся в немом крике.
Честно говоря, даже автору становится не по себе, когда он думает о мучениях,
которым подвергла мультимиллионера женщина-чудовище. Мы отнюдь не симпатизируем
эксплуататорам огромных человеческих масс, напротив, мы осуждаем и презираем
этих мистеров и сеньоров, но, конечно же, мы вовсе не ликуем, когда на их долю
выпадают физические мучения. Вот как приходится порой, думаем мы,
расплачиваться воротилам бизнеса за их дружбу с черными силами мировой мафии.
Научат ли их когда-нибудь чему-нибудь подобные случаи? Откажутся ли они от
вечной погони за золотым тельцом? Мы сомневаемся.
Итак, до Сиракузерса дошло.
— Ой! — закричал он. — Пощадите! Я его где-то
забыл! Я где-то потерял сундучок, в котором что-то стучит! Господа бандиты! Из
Ленинграда я прибыл в Дакар через Монреаль, из Дакара улетел в Калькутту,
оттуда в Токио, потом уик-энд на Бермудах, оттуда в Тринидад, потом Зурбаган, и
вот я здесь, господа бандиты. Я где-то посеял вашу добычу, но где, не
помню — то ли в Монреале, то ли в Дакаре, то ли в Калькутте, то ли в
Токио, то ли на Бер…
— Кляп ему в глотку! — распорядилась мадам, и ее
приказ был тут же выполнен.
Бандиты в ужасе взирали на свою атаманшу. На нее и впрямь
страшно было смотреть: ярость сделала ее каким-то невероятным исчадием ада. Она
крутилась волчком и бормотала что-то невнятное и рассыпала во все стороны пули
из зажатого в кулаке маленького, но ужасного пистолета. Наконец выстрелы
немного успокоили ее, и она обрела дар речи; и Гена в кустах услышал нечто, о
чем он почти уже догадывался еще дома, в Ленинграде, но всякий раз отбрасывал
свои догадки, вспоминая Эмпирейский пролив и нырнувший в волны злодейский
истребитель.
— Проклятая скотина! Маразматик! Сколько извилин
шевелится в твоем мозгу? Ты хуже самого старого вола из твоих бесчисленных стад!
Тебе давно пора на свалку! — кричала, теперь уже без всякого «демонизма»,
а совсем как рыночная торговка, мадам и совала свой пистолетик в огромную
перезрелую клубнику, то есть в нос господина Сиракузерса. — Из-за твоего
скудоумия, из-за твоего склероза рухнул весь гениальный замысел, созревший в
этой хорошенькой головке! — Она постучала себя рукояткой пистолета по
лбу. — Изящная аристократка, вместо того чтобы наслаждаться искусством,
цветами, любовью, взвалила на свои хрупкие плечи всю тяжесть операции
«Сундучок». Она рядилась в несвойственные ей личины агента «И-М-С», старика
антиквара, дворничихи в этом огромном опасном Ленинграде! Каким опасностям
подвергалось нежное существо, отпрыск древней французской фамилии! Весь
гениальный план: высадка на ГФ-39, обман мультимиллионера, захват зурбаганского
лайнера — все рухнуло из-за склероза старого вола, не помогли даже
витамины «Гигант»! Сподвижники, товарищи мои, борцы за великую океанскую идею,
мы также далеки от кассиопейских сокровищ, как в самом начале нашего пути!
Плачьте, сподвижники! — рявкнула она и, только убедившись, что все плачут,
снова запричитала: — Что нам остается теперь, милые мученики идеи? Жалкие
мультимиллионы этого ничтожества?
— Да, жалкие мультимиллионы, — радостно зарыдали
«борцы-сподвижники».
— Все мои жалкие мультимиллионы — ваши, —
торопливо сказал Сиракузерс. — Только умоляю, мадам, больше не надо…
пальцем!
— Мало! — рявкнула Н-Б и снова застонала, словно
Дездемона. — Ваша любимая, прелестная, величественная прошла сквозь такие
тернии! Ей пришлось надеть на себя маску идиота-туриста! Ей пришлось, для того
чтобы завладеть кассиопейской «флейточкой», обезобразить свое милое личико
седыми усами, а свою прелестную фигуру скрыть под черной дурацкой крылаткой! Ей
пришлось укокошить какое-то несовершеннолетнее существо… — Вдруг она
запнулась и медленно повернулась к коленопреклоненной Бубе Флауэр: —
Встань! Ты говорила что-то о несовершеннолетнем?
— Любимая, прелестная, величественная! —
воскликнула Буба с театральным жестом, видимо, таков был стиль обращения
бандитов к их атаманше. — В самом начале операции начались некоторые
недоразумения. Во-первых, не прилетел из Парижа Лестер Тиу-Чан, и нам пришлось
начинать без него…
Внезапно в идиллический шум прибоя и рокот пальм под крепким
теплым ветром вплелся какой-то посторонний звук. Все повернули головы и
увидели, что из-за вершины островной горы вылетел и стал быстро приближаться к
ним военный геликоптер «хьюи», явно купленный по дешевке на сайгонской
толкучке, после того как огромная американская экспедиционная армия убралась
восвояси.
Бандиты взяли оружие наизготовку и плотным кольцом окружили
вертолет, который сел на бетон, взвихрив своими винтами некоторые легковесные
«реликты памяти».
— Лестер Тиу-Чан! — вскричала Буба Флауэр, когда
из вертолета выскочил тот самый плейбой — блондин, что так позорно
стушевался перед Геннадием в парижском аэропорту Орли. — Величественная,
разрешите мне пристрелить этого труса?
— Любимая, прелестная! — вскричал Лестер Тиу-Чан и
шмякнулся ничком на бетон в ноги мадам Н-Б. — Величественная! Твой верный
сподвижник у твоих ног! Признаюсь, я не смог прилететь вовремя в Зурбаган из-за
своей слабости. Мадам, вы знаете меня по Гонконгу, по Макао, по Борнео, по
Эмпиреям и ГФ-39, вы знаете, что Лестер Тиу-Чан нигде не праздновал труса.
Мадам, в Орли я был потрясен, я едва не отвалил копыта, мадам! Мадам, я увидел
среди пассажиров, летящих в Зурбаган, нашего страшного врага, того бесенка, с
которым когда-то вместе тренировался под командой Дика Буги — хорошего
огоньку под его сковородку! — с которым мы высадились на Эмпиреях и
который нас всех тогда погубил, — я увидел, мадам, Джина Стрейтфонда
собственной персоной!
