Ульмо нахмурился:
— И что же с тобой будет? Если Единый против твоего решения…
— Не знаю, Ульмо, — видишь сам, как Он объясняет.
— Ты решил идти до конца? — проговорил мрачно Повелитель Вод.
Астальдо сдвинул брови, его сотворенные приблизились, внимательно вслушиваясь в беседу. Ирмо нервно стиснул руки. Подошедший Ауле невольно прикрыл глаза.
— Я уже не смогу вернуться к прежнему. И не хочу. Да буде я даже смирюсь, верность придется доказывать — а на ком? И так до Второго Хора?
Ульмо вздохнул:
— Я понимаю. Ты лучше сгинешь. А что с Ардой будет — без тебя? И вообще — что будет?
— Если бы я знал… — прошептал Манвэ.
— Собственно, мы же ничего особенного не делаем, — пробормотал Ирмо, — за что тут все крушить? Ему что, Арды не жаль?
— Ну вот разве что Арду пожалеет… — протянул Владыка. Покосился на Аллора, поймав на себе его взгляд. Майа виновато опустил глаза.
«Прости, Манвэ, если сможешь, — я не думал, что все так обернется. Более всего я не хотел бы неприятностей для тебя — а теперь ты все это расхлебываешь…» — безмолвно обратился он к Королю.
«Теперь это уже неважно — решение-то мое. Мог бы сразу всех обратно за Грань отправить… И хорошо, что вышло так — а то я сам себе давно уже опротивел… Лучше дай закурить — у тебя-то точно есть…»
Аллор поспешно достал из футляра самокрутку и протянул Манвэ. Извлек из деревянной, покрытой изнутри сталью коробочки тлеющий бутон железного цветка и поднес Владыке. Тот глубоко затянулся и улыбнулся майа. Потом все же попытался встать. Тулкас осторожно подхватил его и поставил на ноги. Манвэ, пошатнувшись, невольно вцепился в его руку. Огляделся — часть Валар разошлась, Феантури стояли неподалеку. Вот и хорошо.
— Надо идти, — проговорил Манвэ. — Каждый из вас может сам решить, что делать. Я действительно не хочу, чтобы еще кто-то навлек на себя немилость Творца. Если вы полагаете, что я творю сейчас зло, можете поступить соответственно. Думаю, Отец оценит преданность, — не удержавшись, едко добавил он.
— Когда-то Эру объяснил мне, как именно Мелькор намерен пакостить моей стихии, — сказал Ульмо, — но лед и снег не так уж и плохи… Мелькор, конечно, поступад, как считал нужным, не сообразуясь с нашими деяниями, — и не помню, чтобы мне приходила в голову мысль допустить, что в чем-то он может быть прав… А теперь, даже если Эру не ошибается в том, что большинство его творений и деяний обратились в зло для Арды, — то все равно это было давно. И я не вижу даже с такой точки зрения, — он бросил взгляд в сторону Мелькора, тот пожал плечами, — необходимости лишать его еще одной возможности примириться с нами — раз уж так сложилось. Наказание должно служить исправлению, иначе оно бессмысленно. И потом, вы все же братья — если тебе, Мелькор, небезразлично, что Манвэ впал в немилость, освободив тебя, хотя ты был изгнан навечно, и ты не оставишь его — я не против твоей свободы. Потому что в первую очередь Манвэ — мой друг и никогда не переставал им быть, а дружбой не разбрасываются — уж больно редкая это вещь. Сильмариллы ей в подметки не годятся… — Ульмо замолчал, чтобы перевести дух — давно не говорил он столь длинно, затем продолжил: — Проще говоря, Манвэ, я не собираюсь от тебя отрекаться, и если Эру думает, что кто-то из нас будет орудием твоего наказания, то это не ко мне. И мне кажется все же, что сейчас ты прав. Я сказал.
Ульмо осторожно пожал руку Манвэ — уж слишком хрупкой она казалась…
— Спасибо, друг, — прошептал Владыка, неожиданно смутившись.
Варда благодарно улыбнулась Вале Вод, потухшие было звездные глаза заблестели.
Мелькор протянул в свою очередь руку Ульмо:
— Спасибо — за Манвэ. И обещаю, что тебе не придется разочароваться во мне: я не хочу раздора между Валар. Надеюсь, мы сумеем наконец понять друг друга — и нам не смогут помешать. Хотя… если выбор будет между покоем Валинора и Арды и моей свободой — я готов уйти. Это не красивый жест — просто я слишком устал быть причиной раздора и гибели. На мне и так много жертв…
Гортхауэр в ужасе смотрел на сотворившего — что это? Как он может — почему он должен приносить себя в жертву? Майа чувствовал безмерную усталость Валы — ни гордости, ни горечи — почти равнодушие.
«Тебе что, все равно, что с тобой будет?» — отчаянно потянулся Гортхауэр мыслью к Учителю.
«Нет, Ортхеннэр, мне не все равно — иначе я не совался бы в этот спор… Но зачем Он так?!!» — вырвалось у Мелькора.
«Что Он тебе наговорил? Не слушай, не бери в голову — Он просто хотел пнуть побольнее…»
«Именно — словно грязью облили… Впрочем, мог бы и привыкнуть… Ладно, об этом потом, Ученик. Успокойся». — Мелькор прервал разговор.
Тулкас поджал губы: одолеть Врага в битве — это одно, но когда он не сопротивляется… И вообще ситуация какая-то поганая — в душе Вала-Воитель ощущал, что у Манвэ гораздо больше оснований освободить Мелькора, чем только исход поединка, — хотя и этого, по его мнению, было достаточно. Если Эру такое не по вкусу, не допускал бы победы недомайа. А Манвэ Тулкас верил всегда, да и сотворенный Короля, Эонвэ, был лучшим его учеником. А собственные сотворенные — дошло же до того, что они ему ни на грош не верят — и поделом. А ведь в них не было лукавства — как он, сам чуждый каких-либо уловок, мог вложить в майар это? И они встали на сторону Мелькора… А вдруг тот и впрямь не такой страшный Враг? Если уж Манвэ так решил…
Король опирался на его руку — Вала почти не чувствовал этого, столь невесомым было прикосновение. Тулкас знал, что Манвэ, первый из Аратар, сильнее его — но сейчас он ощущал лишь предельную опустошенность Владыки. «Досталось же ему…» — сочувственно подумал Астальдо, ловя себя на том, что если раньше бессилие не вызывало у него ничего, кроме презрения, то сейчас… Неожиданно бережно он положил свободную руку на плечо Манвэ:
— Ты поступил по закону. И я присягал тебе, когда пришел на Арду. Мы многое сделали вместе — не мне отрекаться от тебя. — Он тряхнул огненными кудрями. — И если Мелькор тебе больше не враг, то и мне — тоже. «А битву выиграл не тот, кто не получил ран, а чей дух оказался сильнее. Истинному воину не пристало стыдиться временного бессилия», — закончил он мысленно.
Манвэ вскинул на него глаза: такого понимания он не ожидал.
— Спасибо, Астальдо, — сказал он вслух и мысленно повторил: «Спасибо…»
Тулкас молча кивнул. Он сказал свое слово. И Единому, буде тот соблаговолит обратиться к нему, он повторит то же самое.
Пора было удаляться в Ильмарин. Встал вопрос, стоит ли пользоваться услугами орлов — вдруг Всевышнему понравилось развлечение? Но пешком — пристало ли это Владыке? Да и есть ли у него силы самостоятельно взойти на Таникветиль?
Орел, на котором летел Король, виновато покосился на него, почувствовав взгляд, попытался даже сунуть голову под крыло. Манвэ провел рукой по блестящим перьям:
