— Ну? Поясни, мне интересно. Значит, ты счел, что ему угрожает опасность? Почему? Он мог сказать что-то лишнее? Любопытно — тем более что от меня практически невозможно ничего скрыть. Вы успели побеседовать?
— Нет, как можно? Я просто передал приказ явиться — и все…
В голосе Эонвэ было смущение и — в глубине — страх, но раскаяния не было…
— Сдается мне, что это не так. Значит, было что-то, что могло, как ты предположил, вызвать мой гнев. Ты попытался защитить его — от меня?! — Манвэ чуть повысил голос. — То есть я — взбалмошный тиран, способный вспылить ни с того ни с сего?
— Ты всегда справедлив, Владыка. — Эонвэ еще ниже опустил голову.
— Это известно всем. Мне ведома воля Эру, а она является высшей истиной. Если бы я заметил крамолу в помыслах и словах, майа заслужил бы наказание, — и чем раньше было бы это выяснено, тем лучше — ибо бунт надо подавлять в зародыше. Ты хотел помешать правосудию?
«…Попросить прощения? Бухнуться в ноги, умолять о помиловании — может, отпустит? Нет…» — тоскливо подумал Эонвэ.
«Он определенно что-то скрывает, а то, что он и другим советует таиться, говорит о многом. И своим уже доверять нельзя», — раздраженно размышлял Владыка Арды.
— Хорошо же. Ты чуть не сделал меня посмешищем перед половиной Валмара (впрочем, смеяться вслух никто не решится, а по углам пусть шепчутся сколько влезет), к тому же, как выясняется по твоим наблюдениям, я — подозрительный деспот, кидающийся наказывать за малейшие жесты, слова и мысли. Ладно. Я не буду тебя разочаровывать — это вредно сказывается на душевном здоровье.
Манвэ изобразил на лице некое подобие сочувствия. Щелкнул пальцами. На звук прибежал один из майар, рангом пониже. Владыка что-то мысленно приказал, и тот вышел. Эонвэ грустно посмотрел на Валу — Манвэ мечтательно вглядывался в безбрежный облачный простор, открывающийся с Таникветиль.
— Вытяни вперед руки, — ровным голосом сказал он.
— Да, Повелитель, — глухо отозвался глашатай: майа действительно ожидал от Короля чего угодно и даже не удивился. Он покорно протянул руки.
Владыка взял у вошедшего слуги пару наручников и надел на руки Эонвэ — магические браслеты замкнулись сами с глухим щелчком, неприятной дрожью отозвавшимся в теле.
— Итак, ступай в Восточное крыло — тебя проводят. И поразмысли о своем поведении и представлениях.
— Как пожелаешь, Повелитель. — Эонвэ, выпрямившись, прошел к двери. Обернувшись на пороге, взглянул на Манвэ обреченно, с какой-то почти детской обидой и растерянностью, и быстро вышел.
Его взгляд отозвался тупой иглой где-то под ключицей, и Манвэ показалось, что трудно стало дышать. Если б хоть покаялся, попытался объяснить, что так его тревожит, — он же был создан верным, преданным, послушным королевской воле… Подобие сотворившего. А вдруг проявилось в нем то, что тщательно скрывал и уничтожал в себе Повелитель Ветров на протяжении долгих эпох? Отказ от себя — до той степени, что уже неважно и неясно стало, где его желание, а где — Воля Всевышнего. Не осталось у него иной воли, иной радости… И что с того, что давно не вслушивался он в песни ветра, не радовался стихии полета — все силы ушли на противостояние. Ведь ему было открыто: нельзя терять бдительность. И вот, пожалуйста, — Эонвэ. Может, и можно было бы это спустить, но — ведь все видели. Потом вопросы возникнут: то ли не заметил — а такое мнение допускать нельзя, да и быть того не могло, это же всем понятно, но все же… то ли существует двойной стандарт и его майа позволено вести себя крамольно. А другим? Он, конечно, Король, но Валар — ровня ему (или почти ровня), и в таких мелочах выделяться не следует. Мелочь… Ощущение потери: отшвырнул. Близкое, по сути, существо. Самого себя?.. Теперешнего?..
Вдруг возникло желание броситься за майа, вернуть, сорвать кандалы, поговорить, попытаться понять… Усилием воли Манвэ подавил внезапный порыв. «Нет, пусть посидит, подумает — может, поймет, что к чему…» — «А если — нет?» — всплыла нахальная, неизвестно откуда взявшаяся мысль. Король Мира отогнал ее, как назойливую муху. «Ладно, что сделано, то сделано. Так надо».
Достал из коробки скрученный лист, набитый табаком, и закурил — это помогало расслабиться, и он давно пристрастился к зелью, не афишируя, впрочем, подобной слабости.
«А впереди еще этот прием, — мрачно подумал он. — Как все надоело… Да что это со мной, в самом деле?» — разозлился Манвэ окончательно и ожесточенно раздавил окурок в золотой пепельнице. Пальцы чуть дрожали. Непорядок! Он быстро сосредоточился, и все пришло в норму — для любого, кто увидел бы в данный момент Повелителя Арды.
* * *
Приглашенные прошли широкими коридорами с высокими окнами, за которыми виднелось уже темнеющее небо. Колыхались прозрачные занавеси — все казалось воздушным, легким — смесь золота и лазури. Может быть, серебро подошло бы больше, но золото — металл королей…
Тронная зала была залита светом, подобным солнечному, хотя он не согревал.
Золотой престол Манвэ и серебряный с позолотой — Варды, богато инкрустированные драгоценными камнями, отбрасывали слепящие блики.
Справа от входа был накрыт стол. Манвэ с Вардой удобно расположились за ним спиной к стене и потягивали вино из чеканных кубков тонкой работы. Варда смотрела рассеянно на сверкающие троны, постукивая по столу тонкими пальцами с длинными ногтями. Ее беспокоило настроение царственного супруга — тот сидел, глядя в одну точку, положив локти на стол, что плохо вязалось с его изысканными манерами, и мелкими, но частыми глотками допивал уже третий кубок.
Впрочем, Варда-Элберет умела ждать. Когда-нибудь она все узнает — это вопрос времени, так что в ее взгляде, обращенном к супругу, ничего нельзя было прочесть, кроме привычной, чуть равнодушной любезности.
«Интересно, зачем он пригласил эту странную парочку? — размышляла Королева Валинора. — Манвэ ничего просто так не делает, видимо, что-то из них вытянуть хочет. Может, они чем-то потенциально опасны?» — Чутью Короля Мира она доверяла, зная, что по пустякам тот беспокоиться не станет.
В залу тихо вошла Вардонэль, майэ Варды: — Прибыли Намо, Эльдин и Аллор.
— Пригласи, пусть войдут, — улыбнулась ей Королева.
Манвэ с некоторым сожалением отставил в сторону кубок. Хотелось закурить, но не сейчас же… Он был взвинчен после разговора с Эонвэ, и то, как этот разговор закончился, ему не нравилось: всего, чего хотел, он явно не узнал, а кара была — он отдавал себе в этом отчет — слабостью, срывом; такого Манвэ себе не прощал. Видимо, есть нечто, что недостаточно просто отгородить — приходится вырывать, вырезать… «Ну и определения, — невольно поморщился Манвэ, — не выходит уже по-другому…» Усилием воли заставил себя сосредоточиться на гостях — «завтра с ним разберусь, ничего…».
Король Мира поднял голову, услышав шорох шагов, и увидел входящих в залу Намо и новых майар — природа девушки сомнений не вызывала.
— Рады видеть вас в наших чертогах, — улыбнулась Варда с видом радушной хозяйки. — Присаживайтесь, располагайтесь поудобнее.
