Мелькор помолчал, потом сказал:
— В том, что ты не прижился, больше моей вины. Я же тебя сотворил, в конце концов.
— Теперь это уже не важно. Все равно: хочешь не хочешь, а жить надо. Работать. Главное, чтобы руки не дрожали, — добавил он в задумчивости. — А жизнь — бесконечная, то есть несмерть… Не уйти… Поделом, наверное, — да все равно не расплатиться.
— Но… ты хоть жив остался… — растерянно пробормотал Мелькор, не зная, что сказать.
— Жив? Нет, что ты… Я давно уже мертв. Да, с тех пор. Или еще раньше. А может, всегда был… Но я не ненавидел тебя, нет! — почти вскрикнул майа и резко замолчал, настороженно оглядевшись.
Сидящие за столом не отреагировали — возможно, не желая смутить, а может, и впрямь увлеченные беседой. Да и вообще в Валмаре старались не прислушиваться к приватным разговорам — так спокойнее.
— Я понимал это — и не мог принять… А ведь ты виноват меньше их всех… И мне все время не хватало тебя…
— Что бы ни было — это было. Спасибо и за эти слова — большего я не прошу и не желаю. Я выбрал — а за выбор платят. Но поднять на тебя руку меня никто больше не заставит. Хотя… что уж теперь?..
Курумо сощурился, выдыхая дым.
— Прости — ты мой сотворенный, и я сделаю все, чтобы тебе больше не пришлось выбирать так… — Мелькор невольно коснулся руки майа. Тот сделал движение, попытавшись отстраниться, но остановился и замер. Связь сотворенного и сотворившего была сильнее. Сильнее него. Сильнее Мелькора. Курумо хотелось упасть на колени, спрятав лицо в складках одежды Валы, но он сдержался — в который раз. Он уже научился. Постарается не раздражать.
Мелькор, посмотрев на Курумо, понял. Грустно как… Понимать, кажется, теперь он научился лучше. Привык догадываться. По малейшим намекам. Видеть… Потрепало их всех. По этому, что ли, признаку собирает вокруг себя Аллор? Надломленных, душевно нездоровых, отчаявшихся? Но на носителя бесконечной доброты и самоотверженности, переполненного сочувствием к страждущим, Аллор не походил никак. Да и Эльдин тоже. Или подобное к подобному? Но майа был не из любителей плакаться. Самоутверждение и самоуспокоение на фоне чужих бед? А может, он питается болью и горечью других — поистине, тогда это страшная сущность. Но в таком случае он оживлялся бы невольно, соприкасаясь со страданием… Понять. Хоть что-то понять.
Пора было расходиться. Ниэнна предложила остаться у нее, но Аллор счел более уместным откланяться, тем более что чертоги Намо были совсем рядом, даже необязательно было проходить парадным входом. Мелиан, окончательно уверившись, что недомайа вполне пришел в себя, направилась к Ирмо — Владыка Грез, даже если и видел что-то в своих садах, от комментариев очевидца не отказался бы. Намо в сопровождении своих майар пошел к себе — хотел узнать, что вышло у Вайрэ. Мелькор сказал, что Аллора он отнесет домой сам. Тот попытался отказаться, полагая, что в состоянии дойти самостоятельно, но, попробовав в очередной раз встать, не без раздражения убедился, что человеческого в нем осталось больше, чем хотелось бы. Гортхауэр хотел было вспомнить свой целительский опыт, но майа отказался от помощи, заметив, что тому еще могут понадобиться силы. Эльдин согласно кивнула — в глубине души ей не очень хотелось, чтобы они были хоть чем-то обязаны черному майа. Да и достаточно уже было вокруг вымотанной до предела публики. Впрочем, Намо попытался сделать хоть что-то — целителем он не был, но силы имелись — раны почти затянулись. Аллор попытался размотать повязки на руках — это удалось, несмотря на то что ткань успела присохнуть, — и с ироничной усмешкой осмотрел ладони и пальцы.
— Теперь только кого-нибудь попросить по руке погадать — можно было бы узнать много занятного, — пробормотал он.
— Занятней, чем на самом деле, вряд ли выйдет, — усмехнулся Намо.
— А ты что-то предвидел насчет сегодняшних событий? — поинтересовалась Ниэнна.
— В общих чертах — да, точнее, какие-то обрывки. Но я же не знал, когда это может произойти. И что именно произойдет. — Вала виновато развел руками. — Я боялся сказать — боялся, что закреплю что-то не то…
Мелькор с сочувствием посмотрел на него. Аллор улыбнулся:
— Боялся, а нам взялся помогать. Владыка Судеб рассмеялся:
— Глаза боятся, а руки делают, как у людей говорится… Разве я мог отказать? Ладно, — махнул он рукой, — лучше идите домой, отдыхайте. Я, может, попозже зайду — хочу к Вайрэ наведаться. — С этими словами Намо покинул зал.
Курумо, робко взглянув на Эльдин, тихо спросил ее:
— Можно, я к вам? Помочь чем-то, я же знаю, где что, ты отдохнешь тоже…
Майэ улыбнулась: Курумо боялся уйти, возможно опасаясь порвать этим хрупкую, тоньше паутинки нить, протянувшуюся между ним и Мелькором.
— Конечно, пойдем к нам. Ауле не будет пока волноваться — успеешь к нему.
Эльдин хотела спросить, до чего они договорились, но не стала. Главное она поняла — лед тронулся. Аллор прав: пускай разбираются друг с другом — все. А то воистину не Блаженные земли — сказка Эндорэ, а приют для умалишенных. И ведь неплохие, по сути… Она хотела сказать — люди… Впрочем, существенную разницу ощутить ей было трудно. Может, сама изменилась? Или стихии, вечные и изменчивые, были ближе к людям — столь же непредсказуемым и живущим так, словно перед ними — вечность, в то же время мучительно ощущая бег времени… Новоиспеченная майэ оставила рассуждения — все давно сплелось в крайне пестрый ковер, и его узоры можно было отслеживать бесконечно…
* * *
Они впятером двинулись в глубь чертогов — домой. Мелькор все же взял Аллора на руки, несмотря на слегка смущенные протесты.
— И не перечь мне, а то усыплю, — нарочито сердито заявил Вала.
— Покоряюсь грубой силе, — смиренно сложил руки на груди недомайа.
Спускались долго. Бесконечно долго — хотя для всех, кроме Гортхауэра, это было не в первый раз. Черный майа озирался по сторонам, внутренне содрогаясь от омерзения и страха — почти благоговейного: где-то здесь, во мраке, к Тьме имеющем такое же отношение, как свет Дерев — к солнечному, пребывал три века его Учитель. Он обернулся, глядя на Мелькора, — лицо Валы было спокойным, правда, немного отсутствующим, задумчивым.
Наконец они остановились перед дверью.
— Все, пришли, — выдохнула Эльдин.
Глава 14
Соскользнув со спины орла, Манвэ направился в чертоги. Эонвэ шел за ним — чуть позади, словно тень. Варда все еще не вернулась из Лориэна. Тем лучше.
Войдя в зал, Владыка почти упал в кресло, хотел прикрыть глаза рукой, но оборвал жест на полпути: ни к чему пугать майа — начнет волноваться, полезет с расспросами. Майа, похоже, уходить не собирался — пока не выгонят, во всяком случае. Сделать это? Не стоит — и так дергается. Чуть позже, поаккуратней.
— Эонвэ!
— Я здесь.
