— Интересно, а чучела колдуна тут нет? Наш лысый смотрелся бы тут совсем неплохо.
— Не знаю, мой мальчик, думаю, что до этого дело не дошло. Впрочем, твой сарказм уместен — такое ощущение, что следующая возможная мысль, это поставить чучело человека в кольчуге и с мечом. Билли в своей возне с лемутами стал еще более эффективным дрессировщиком, чем некроманты Темного Братства. Эливенер не сделал бы такого лагеря.
— А мне здесь кое-что нравится. Такая площадка украсила бы военный лагерь любого кандианского легиона. Отличные тренажеры, продуманные препятствия… — Метс не удержался, вернулся на исходный рубеж и побежал по пути, по которому Билли гонял своих воинов.
Некоторое время эливенер следил за его прыжками, кувырками и перекатами с недовольным лицом, а потом закрыл глаза. Ему тут же представились десятки Ушанов, Ревунов и других лемутов, которые переплывают канаву, прыгают через ров, мечут на бегу стрелы в умело сделанные чучела, залезают по канатам и просто по бревнам на частокол. Вступают в схватку на учебном оружии между собой.
«Да, лавры великого ученого ему показались менее пышными, чем лавры великого полководца. И как я смог проглядеть в нем эту страсть?» — размышлял эливенер. Он зашел в одну из бревенчатых казарм. Эта было здание из старых, построенных еще при нем. Кучи почерневшей листвы… Когда-то на свежих охапках душистого сена и зеленых листьях спали, свернувшись калачиками, Желтые Ушаны. Сейчас под низким потолком покачивались, словно охотничьи тенета гигантских пауков, одинаковые, искусно сплетенные гамаки. В углу эливенер без особого удивления обнаружил утопленное в бревна стены бронзовое кольцо, к которому вела короткая цепь, снабженная ошейником. Значит, наказания имели место. Впрочем, одернул себя старик, с лемутами совсем без этого нельзя. Он сам, скрепя сердце, в свое время наказывал некоторых строптивых Ревунов, повадившихся по ночам выкрадывать Крысят и для забавы мучить их, дергая за короткие голые хвосты. Впрочем, обладая в те давние времена изрядной ментальной мощью, Вельд мог позволить себе обходиться без цепей, ошейников и плеток. Он мог нагнать на лемутов такого страха, что те скулили и бегали за ним, словно нашкодившие собачки. Билли раньше предпочитал более действенные меры — оставить, например, какого-нибудь мохнатого бедолагу без еды, или заставить колоть дрова для всего лагеря.
Меж тем в казарму зашел запыхавшийся метс. Рубашка его на животе и на спине промокла от пота, руки были исцарапаны, лицо пылало.
— Ха, у меня не было настоящего воинского упражнения около года, с тех пор, как я покинул лагерь пограничной стражи Атвианского Союза. Если не считать стычки на Змеиной Реке с командой Юлла, да возни с Агравом, — метс тяжело дышал, и вынужден был замолчать и продолжить говорить, лишь отдышавшись: — Я еще не видел вашего ученика, и встречал не очень много его воспитанников, но могу сказать точно — в нем пропадает отличный офицер. Лагерь оборудован великолепно, тренажер с вращающимися саблями я бы даже разобрал и утащил с собой на север. Но он слишком большой, так что придется просить вас нарисовать для меня чертеж этого чудо-механизма. Для киллменов Тайга это прекрасный полезный подарок.
Старик, отнюдь не разделявший восторгов Кена, тем не менее сходил к тренажеру и честно попытался растолковать разведчику его устройство. Наконец, видя, что простоватый пограничник не может разобраться в его объяснениях, стал чертить обломком сабли схему на утоптанном многими сотнями лап плацу.
— Запомнишь?
— Конечно. Пусть я не понял и половины, но воспроизвести этот рисунок в штабе пограничных сил Атви смогу. А там есть башковитые офицеры, в крайнем случае, привлечем кого-нибудь из Аббатств. Спасибо, отец Вельд, моя голова становится все более и более ценной для северян. Придется начать думать о собственной безопасности.
— Уж ты постарайся, — ворчливо сказал старик, мечтая отделаться от восторженного разведчика, — а то твои похождения вокруг Мертвой Балки были чистым ребячеством. Ну, это же надо — в одиночку нападать на целую лодку, полную солдат Нечистого! Потом я, помнится, едва не свихнулся, латая на тебе дыры и помогая рассосаться синякам и ушибам.
— Решено, с этой минуты стану осторожным. Доведется, даже начну шлем носить, чего терпеть не могу. Но голову придется охранять от ударов, ее содержимое бесценно для армии Атви.
— Вот и ладно, Кен. А теперь оставь меня, дай разобраться с тем, что тут творится.
И эливенер отправился в обход своей старой лаборатории. На его лице была написана горечь поражения. Много лет назад, когда эливенер воспитывал молодого охотника Племени Хвоща, собираясь сделать из него величайшего из эливенеров, он и заподозрить не мог, кем может стать его воспитанник.
«Яд зла тонок, он проникает в самые изощренные умы, — размышлял старик. — Ведь идея бороться со злом с помощью зла совсем не нова. И как я мог пропустить ростки этой страшной мысли в своем ученике? Выходит, я сделал для мира весьма черное дело, приютив Билли. Сначала я лишил члена племени Хвоща рыболова, а его самого — своей собственной судьбы. Потом проглядел в нем воинское начало. Ведь следовало просто передать его нашим союзникам в Канде, и из него вышел бы прекрасный офицер, который сейчас сражался бы с Нечистым где-нибудь в Пайлуде, используя свои навыки болотной жизни и уникальные ментальные возможности. Вместо этого я дал ему знания, которые уместны лишь для сильных сердцем людей, которые посвящают себя без остатка делу служения живой природе. Мне нет прощения, я вырастил чудовище! Необходимо найти его, пока он не попал под прямое влияние Нечистого, спасти лемутов, из которых он делает солдат. После этого я, пожалуй, воспользуюсь приглашением Универсальной Церкви, и поселюсь в уединении в каком-нибудь отдаленном северном монастыре. Для мира я не создан, слишком плохо разбираюсь в людях. А живой природе я уже нанес непоправимый вред своей бездумной деятельностью.»
Так горевал седобородый, глядя на военный лагерь, в который оказалась превращена его научная лаборатория.
Глава 15
ШАГР
Окруженные со всех сторон беглецы не собирались сдаваться. Лемуты без ошейников выстроились в подобие четырехугольника, ощетинились копьями и, прикрываясь огромными щитами, стали пробиваться на север. Первые атаки солдат Нечистого оказались отбиты. Шагр, разбиравшийся в тонкостях дрессировки и умеющий найти общий язык даже с тупоголовыми вербэрами, оказался никудышным командиром. Его воины, штурмовавшие монолитный строй врагов разрозненными группами, несли тяжелые потери.
Не сумев реализовать численное преимущество, дрессировщик придумал единственно верное решение: он отвел уставших и израненных солдат и пустил всадников на Псах гарцевать вокруг каре беглецов. С безопасного расстояния Ревуны расстреливали неприятеля из пращей, метали дротики и держали врага в напряжении. Как только у них заканчивалась метательная снасть, одни всадники возвращались к основным силам, расседлывали своих скакунов, ели и пили, в то время как их сменщики начинали новый тур смертельного хоровода. Потом цикл повторялся. Пехота Нечистого неторопливо шествовала с флангов отступающих Ушанов, имея возможность передохнуть, полежать на песочке и утолить голод.
