Вскоре отряд вышел из леса на открытые поросшие вереском равнинные земли, лишь изредка попадались рощицы облетевшего орешника. Впереди маячили залитые солнечным светом горные склоны. Друзья двигались строго на запад, обходя порой колючий кустарник или валуны. Дважды им встретились более значительные препятствия: мелководная речушка, в которой они набрали свежей воды, и глубокий овраг с крутыми склонами. Путникам пришлось идти вдоль него три мили, прежде чем они нашли место, где можно было перебраться на другую сторону.
Второй день мало чем отличался от первого. Несмотря на то что была уже середина ноября, погода стояла хорошая и настоящие холода еще не наступили. Путники шли довольно быстро, хотя дорога стала заметно подниматься в гору.
Этим вечером они разбили лагерь на склоне пологого холма, защищавшего их от ветра. Перри бы многое отдал, чтобы погреться у костра, но здесь это было слишком опасно.
Ночью Перри разбудил Анвал, он прижал палец к губам варорца и прошептал:
— Бейн светится.
Перри взглянул на клинок: лезвие мерцало голубым огнем. Теперь все проснулись и, обнажив оружие, стали оглядывать залитую лунным светом равнину. Шаннон шепнул что–то лорду Киану и пополз к вершине холма, откуда было удобнее наблюдать. Перри затаил дыхание, изо всех сил напрягая слух. Однако никакого движения не было заметно. Бейн убрали в ножны, чтобы его сияние не привлекло внимания врагов, оставив лишь небольшую щелочку. Мерцание продолжалось около часа, а затем погасло, и теперь клинок лишь слегка поблескивал в лунном свете. Далекая опасность миновала.
Шаннон спустился вниз.
— Хотя я ничего не заметил, я почувствовал присутствие зла где–то на юге у Дарда Галиона, — сказал он тихо. — Возможно, в этом покинутом лесу разбойничают рюкки.
На следующий день товарищи продолжали двигаться к Куадрану — так назывались четыре самых высоких пика горной гряды.
— Самая высокая вершина — Равенор, — ответил на вопрос варорца Борин. — Я давно хотел пройти под этой горой, даже несмотря на то что ночной народ устроил там свое логово, — продолжил гном, мечтательно глядя на красные склоны. — Когда горные недра будут очищены от этой пакости, мы возродим могучее древнее королевство.
На четвертый день путники добрались до цепи пологих холмов. Когда они поднялись на вершину, вдалеке, у самого горизонта, увидели темно–зеленое пятно.
— Посмотрите! Что это там? — спросил Перри, указывая в ту строну.
— Это Дарда Галион, Ларкенвальд, последнее пристанище лаэнов в Митгаре. — ответил баккану Шаннон. — Большинство эльфов ушли из этого мира по Сумеречному пути в Адонар, но некоторые остались. Разбросанные по разным лесам, мы живем среди дильванов, в то время как Дарда Галион пустует.
— Лорд Киан говорил нам, что Ларкенвальд заброшен, — сказал Перри, глядя на юг, в ту сторону, где виднелся зеленый лес.
— Это правда, — с грустью ответил Шаннон. — Многие эльфы покинули это место еще в древности, когда исчезли вани–леринна, или серебряные жаворонки. Некоторые ушли, когда возвысился Грон, и Драэдан вырвался из своей подземной темницы. Другие последовали Сумеречным путем за нашей правительницей, Дара Фэон, чтобы просить помощи у Адона. С ее уходом свет в лесу, казалось, померк. А после Зимней войны в Митгаре почти не осталось эльфов, хотя не все были готовы подняться в Высшие сферы и даже Корон Эйрон еще некоторое время обитал среди смертных, но и он не смог долго прожить без ее сияния. Когда же все лаэны ушли из Эльдвуда, дильваны тоже покинули эти места. Они пересекли Аргон и поселились в Дарда Эриниане и Великом лесу вместе со своими соплеменниками, а на страже Дарда Галиона остался лишь небольшой отряд дильванов.
Перри постоял еще некоторое время, с печалью глядя на покинутое королевство, а затем побежал по склону догонять Шаннона и, когда поравнялся с ним, сказал:
— Лорд Киан как–то обмолвился, что путешественники, проплывающие по реке Аргон, замечали в лесу какое–то движение. Да и я обратил внимание, что деревья там словно удерживают сумерки, будто наступил вечер, хотя солнце еще высоко.
— Да, потому что мои родичи вернулись в те места. Когда мы узнали о вылазках руха и лока, несколько эльфов отправились в Дарда Галион, чтобы враги не могли пройти через лес, но нас совсем мало, а вражеских банд великое множество, — объяснил Шаннон.
— А как случилось, что человек Урсор оказался в эльфийском отряде? — спросил Перри.
— Это и впрямь загадка, — ответил Шаннон. — Как–то ночью мы преследовали шайку рюпт, и вдруг в самой гуще битвы появился Урсор и стал крушить врагов своей огромной булавой. С тех пор он с нами. Этот человек не любит говорить о прошлом, но мы узнали, что он охотился за отродьем в одиночку, мстил за жену и ребенка, которые были убиты по дороге в Валон. Перед тем как присоединиться к нам, он выжидал в засадах, пока несколько рюкков не отобьются от отряда, и тогда нападал или разыскивал логова, в которых они прячутся днем.
Перри взглянул на огромного человека, шедшего впереди, и тут внезапно что–то вспомнил.
— Урсор, постой! — крикнул он и прибавил шагу, чтобы догнать баэрона. Когда они поравнялись, баккан сказал: — Урсор, я совсем забыл, твой родич Бару, страж Крестанского перевала, и его сыновья просили передать тебе привет. Они говорили, что у них дома все в порядке, и желали тебе удачи в войне с орками.
Некоторое время они шли молча, и наконец Урсор произнес:
— Спасибо, малыш. Давно я не получал вестей от моих родичей.
Отряд быстро двигался в сторону гор. Перед ними возвышались четыре пика Куадрана: Равенор, Аггарат, Гхатан и Учан, люди называли их Шлем Бурь, Темный Шпиль, Утес и Серая Башня, а эльфы — Корон, Эвор, Чадор и Гралон. Эти горы были из различных пород и отличались по цвету: Шлем Бурь красноватый, Темный Шпиль черный, Утес лазурно–голубой и пепельная Серая Башня. Под ними и был расположен Крагген–кор, а у подножия полукругом раскинулась широкая долина.
— Гномы эту долину называют Баралан, а эльфы — Фаланит. — объяснил лорд Киан варорцу. — И указал на склон Равенора. — Вот там находятся Рассветные Врата. Завтра утром мы отправимся туда, а сейчас нам нужно выбрать место для ночлега подальше от дороги. Судя по следам, здесь недавно проходил большой отряд ирмов. Не хотелось бы наткнуться на их дозорных.
Товарищи свернули с дороги и расположились на склоне холма, спрятавшись за рощицей орешника. Солнце скрылось за горами, и стемнело очень быстро.
Ночью Делк рано разбудил Перри — Бейн вновь светился кобальтовым светом. Варорец убрал его в ножны и время от времени вытаскивал на дюйм или два, прикрывая лезвие рукой. Пламя разгоралось все ярче и ярче. Вскоре товарищи услышали звук шагов и бряцание оружия. Большой отряд орков прошел по дороге и скрылся где–то в ночи. Сердце Перри билось, словно птица в клетке.
Постепенно сияние стало затухать, превратившись в конце концов в слабое мерцание. Опасность миновала, Перри постарался успокоиться и отогнать мысли о ночном народе, стараясь думать о Лесной лощине, Руте и Холли.
